В омуте любви

Джанфранко как-то упоминал о вилле в Виченце, но ни словом не обмолвился о палаццо. К тому же тогда она была уверена, что он лжет.

— Тут нет ничего необычного, — спокойно отозвался Джанфранко. — Есть достаточно семей, которые владеют дворцами и виллами побогаче наших. Однако, должен заметить, их содержание в надлежащим виде обходится в немалую сумму.

Ну, что стоишь. Пойдем, я покажу тебе семейные портреты.

Санди послушно пошла следом, тщетно пытаясь осознать тот факт, что потрясающее палаццо принадлежит родственникам Джанфранко. Так, значит, его россказни хотя бы отчасти оказались правдой!

Они остановились перед портретами в массивных золоченых рамах. И Санди показалось, будто она очутилась в прошлом, во времена расцвета жемчужины Адриатики — Республики Сан-Марка. Ей и прежде доводилось видеть старинные картины. Но сейчас великолепные полотна, на которых были запечатлены люди эпохи Возрождения и последующих веков в пышных костюмах и сдержанно-горделивых позах, заставили ее сердце биться быстрее. Ведь это были не просто люди, жившие когда-то, а предки вполне реального человека, который стоял подле нее.

Одна из комнат особенно поразила воображение девушки. Не то чтобы она была роскошнее предыдущих, напротив, ее интерьер был оформлен позднее и не подавлял почти не доступным для простого смертного великолепием. Старинные резные шкафы на витых ножках и секретеры здесь соседствовали с вполне современными креслами и софой. Но роспись потолка, выполненная в стиле барокко, где среди кудрявых облаков порхали амуры с лукавыми улыбками, придавала гостиной неизъяснимое очарование. А над беломраморным камином красовалась «Леда с лебедем» кисти самого Паоло Веронезе.

Увидев восторженный взгляд девушки, Джанфранко засмеялся.

— Наглядное свидетельство былого и нынешнего богатства и общественного положения нашего рода.

— Неужели твои родственники действительно живут здесь? — благоговейным шепотом спросила Санди.

— Время от времени. Главным образом по торжественным случаям. По большей части палаццо пустует. Кузен с семьей предпочитает поместье жены под Местре, а тетя Эугения и недели прожить не может без обожаемой внучки… Гостиная, где мы находимся, используется чаще всего.

— Сейчас здесь есть кто-нибудь из твоих родственников? — поинтересовалась Санди.

Джанфранко покачал головой и нахмурился, заметив, как девушка поежилась точно от холода.

— Нет.

— А кто-нибудь знает, что ты повез меня сюда? Никто не был против?

— Ну что ты! — поспешно откликнулся он. — Тетя сама предложила мне. Она так гордится семейными традициями и этим палаццо.

— Ее вполне можно понять, — согласилась Санди.

Джанфранко подошел к мраморному камину и разжег огонь. Вскоре живительное тепло наполнило комнату, но Санди по-прежнему чувствовала себя довольно неуютно и невольно вздрагивала при ярких вспышках молнии, рваным зигзагом прорезавших свинцовые тучи, вслед за которыми раздавались оглушительные раскаты грома.

— Не бойся, тут мы в полной безопасности, — попытался успокоить ее Джанфранко. И заботливо добавил:

— Ты проголодалась?

С некоторым удивлением Санди осознала, что действительно голодна, и кивнула в ответ.

— Подожди меня здесь, — предложил он. — Я мигом.

Джанфранко отсутствовал около пятнадцати минут — вполне достаточно, чтобы любопытная гостья успела тщательно исследовать гостиную и рассмотреть семейные фотографии, расставленные там и тут на массивной деревянной мебели.

Одна из них особенно привлекла ее внимание. Санди взяла снимок, чтобы лучше разглядеть. Как раз в это мгновение и вошел Джанфранко с большой корзиной для пикников.

— Это твоя тетя? — спросила девушка, протягивая ему фотографию.

— Да, — улыбнулся он. — А как ты догадалась?

Санди промолчала. Не могла же она объяснить, что узнала женщину, которую видела с ним в отеле, а затем вечером на Пьяцетте. Иначе пришлось бы сказать, как далеко она зашла в своих предположениях на их счет — и как ошиблась! Но ей просто в голову не могло прийти, что элегантная, модно и дорого одетая дама окажется родственницей Джанфранко, а вовсе не богатой туристкой, на которую он работает.

— А вот и еда, — сообщил Джанфранко, опуская корзину на пол. — Здесь… Оглушительный раскат грома заглушил его слова, и тут же свет погас.

Санди испуганно ойкнула. А ее спутник выругался себе под нос и виновато произнес:

— Я должен был сообразить, что такое может случиться. Но не беда, так даже романтичнее.

С этими словами он подошел к камину и зажег свечи в тяжелые серебряных канделябрах, стоявших на полке по бокам массивного ларца. Наверное, в таких ларцах знатные венецианки хранили свои драгоценности, подумала Санди.

— Боюсь, пикник придется устроить прямо здесь, — засмеялся Джанфранко.

Между тем снаружи окончательно стемнело, яростные струи дождя стучали в окна. В завывании ветра Санди чудились злобные и угрожающие нотки. А в гостиной было так уютно…

— Страшно даже подумать о возвращении в отель, — содрогнулась девушка, представив, что придется выйти под дождь.

Похоже, Джанфранко неверно истолковал причину ее замешательства. Подойдя ближе, он заглянул Санди в глаза и проникновенно спросил:

— Чего ты боишься? Меня?

— Да нет, что ты, — запротестовала она.

С ней опять творилось что-то странное: никак не удавалось отвести от него взгляда, а по телу вновь пробежали огненные мурашки. Что ни говори, а подобное уединение в старинном дворце заключало в себе нечто неуловимо возбуждающее. Особенно теперь, когда лишь зыбкое пламя свечей в старинных канделябрах и горящих поленьев в камине выхватывало из полумрака отдельные предметы, позволяя окружающему тонуть в таинственном полумраке. Санди переполняло ощущение, будто она перенеслась в эпоху, когда для юной девушки было крайне рискованно очутиться наедине с молодым мужчиной.