В отражении бытия

Я не успел отреагировать на «заманчивое» предложение – в дверях появилась Хельга. Ее одеяние – вечернее платье для коктейлей с декольте – было несколько кричащим, но четко выделяющим ее утонченную фигуру. Макияж опять же на удивление минимален, но искусно наложен.

В дверях с сарказмом в голосе она задает вопрос:

– Я вас не задержала? – И не дождавшись ответа продолжает: – Не хотела выглядеть недостойно в таком обществе!

– Ну что вы…– Я склоняю театрально голову.

– Напротив Хельга, мы с Бруно так мило болтали… Просидели бы до утра, если бы ты нас не остановила!

– Ни секунды не сомневалась. – закатила глаза та в ответ, крутанулась на каблуках разворачиваясь к нам спиной. – Еще бы(!) – старые фронтовые воспоминания....

«Ну и гиены! Палец им в рот не клади… отсюда безруким инвалидом уедешь…».

Лестница к вестибюлю полуосвещенный коридор, гараж под открытым небом. Здесь красуется с десяток автомобилей, в наличии и коллекционные модели. Мы садимся в черный лимузин, сконструированный на базе BMW. Черный седан сопровождения заполняют люди в чёрных же одеждах.

– Мы как всегда, так одиноки…– заостряет внимание на охране Хельга.

– Ты прекрасно знаешь, что это в целях нашей же безопасности.

– Да, но мы в Маленьком Берлине! – Я впервые слышу это название местности. – Или мы собираемся выбраться за пределы? – Ноты надежды слышаться в голосе Хельги.

– Еще не знаю. – Хотя ясно, что сам Отто уже давно все решил.

– Маленький Берлин – где это? – Я смотрю на гордый вид хозяина владений.

– Это там, где мы находимся – за воротами замка, все названия улиц и заведений носят имена того времени.

– Ты ужасен, Отто!

– Вот и я… не устаю об этом повторять… Но он будет еще ужасней, если мы сегодня не выберемся за «ворота» в какое-нибудь местечко, где мы ни разу не были! – Хельга бросает многозначительный взгляд, ища во мне союзника. Я же нейтрально притупляю взор. – К примеру, я не была в «Экзотике», но столько слышала о ней.

– Ты слышала о ней от своей сумасбродной сестры, для которой не остаться в нижнем белье перед мужчинами приравнивается к «даунизму»!

Даже я почувствовал, как от слов Отто пахнуло нафталином – он слишком вжился в свою роль почти вековой актуальности.

– Если Ева – сумасбродка, то почему ты притащился к нам в дом? Насколько я помню, именно из-за нее… – весь вид Хельги подтверждает, что тема «сестры» не раз подымалась на семейном «совете».

– Я тебе говорил неоднократно: в тот момент меня заинтересовало имя, да и я тосковал после одного из разрывов! А затем увидел более серьезную материю для работы… а в процессе – Отто поднял указательный палец вверх, – уже испытал безумные чувства!

– Материя… Хорошо хоть она женского рода! – Молодая женщина разгорячилась основательно. – Но обратил-то ты внимание на эту «материю» только через год, и то из кровати моей сестры – ты только тогда прозрел?

– Нет… Я долго присматривался, приценивался и… восхищался. К тому же меня могли придать суду за склонность к педофилии, тебе же тогда не было и шестнадцати!

– Извините, что прерываю ваши политические дебаты, но я хотел бы переодеться. – Я взялся за ручку двери автомобиля.

– Ты отлично выглядишь! – в один голос язвит высокопоставленная семейная чета.

– Хочу выглядеть скромней, дабы не создавать конкуренцию потенциальному властелину мира!

– Остро…

Но я не дослушал Хельгу. В багажнике «баварца» всегда имелось несколько комплектов одежды на разные случаи жизни. Это не раз выручало меня, с учетом импульсивных отношений с Сани. Поэтому я никогда не забывал сменить гардероб и в автомобиле.

Чтоб хоть как-то выглядеть элегантно, я достал из мобильного гардероба кремовую рубашку из шелка, свободные брюки из легкого материала мятого вида, что модно в наше время, наилегчайшие кожаные туфли. Ну и золотая цепочка дополнила мой облик.

– Бруно, возьми с собой телефон, за пределами сигнал будет, а если надо позвонить сейчас, то воспользуйся местной связью. Здесь в лимузине…

– Спасибо, но это необязательно.

Оценивающие взгляды моего внешнего вида – словно дотошное жюри с показа мод.

– Что!?

– Ты изменился в лучшую сторону, – с ухмылкой подмечает Отто.

Хельга, глядя в окно всем видом дает понять, что пейзажи за ним гораздо интереснее меня. Но ни с того ни всего вдруг цитирует строки русской классики:

– «Златая цепь на дубе том…».

Я натянул улыбку на лицо, что оказалось заразительным: в течение нескольких минут мои спутники молча улыбаются.

«Какая теплая компания! В ней уютно как дома. Хочется даже тапочки надеть…»

Минут десять кружим по просторам «Маленького Берлина». В салоне царит тишина. Я незаметно для себя прилипаю к окну. На улице темнеет и медленно зажигаются фонари. Такое ощущение, что они – эти не яркие источники света в витиеватой «оправе» горят еще с той эпохи военного времени. Загораются вывески и окна пивных и других заведений.

В сравнении с дневным временем на улицах «берлинцев» так же преимущественно молодежь. Молодые люди улыбаются активно общаясь. С радостью приветствуют тех, кто попадается им навстречу. Складывается впечатление, что у этих людей не существует забот. Вновь отмечаю, неестественность здешней всеобщей эйфории, какая возможна лишь в состоянии счастья или прострации, в котором я иногда пребываю, конечно не без помощи запрещенных препаратов.

А прохожие гуляющие по узким тротуарам смело заглядывают в окна автомобиля, пытаясь разглядеть пассажиров. Конечно – они знают кому принадлежат машины. Они выкрикивают имя своего идола и машут руками. Я вновь начинаю молча улыбаться, что как по цепочке вызывает улыбки и у моих компаньонов.

«Власть – это в первую очередь популярность, слава!»

– Будь добр Бруно, не надо – я знаю твои слова наперед… – просит виновник оживления масс снаружи.

– Но я не знаю, – буквально взвывает ехидно Хельга. – Будь добр Бруно я бы хотела услышать это....

– Прекрати дорогая! Сегодня я обыкновенный человек и прошу не акцентировать на мне своё внимание!

– Да неужели такое возможно? – Хельга неумолима.

– Ты популярен Отто и более чем, – я, задумавшись и разглядывая толпу размышляю вслух. – А популярность иногда приносит подпорченные плоды.

– Такое уже было. – Хельга, видя мой удивленно-вопросительный взгляд, продолжила, чуть снизив тон: – Настоящее покушение…

Я не понимая шутит она или нет поворачиваюсь за ответом к Отто.

– Забудь об этом! – в приказном тоне говорит Отто, но заметив мой интерес погружается в воспоминания: – Это была внутренняя война… Представь, – в таком маленьком «государстве» появилась оппозиция, требующая, чтобы мы придерживались строго идеологии Гитлера, а в наше время – это утопия! Крауз тогда со своими молодцами слишком зверски обошелся с выходцами из исламистской организации, мало того они не только перегнули палку, но и еще разрисовали все вокруг свастикой, написали соответствующие лозунги, что бросило тень на всех нас. Это в тот момент, когда мы были так слабы, после…– Отто с видимой горечью вспоминает те безрадостные дни, ладонь Хельги ложиться на кисть его руки, что возвращает его к нам обратно.