В отражении бытия
Шрифт:
Я вижу лишь как говорящий пинцетом вытаскивает конверт из песка, отряхивая его.
– … а что у нас здесь? Ого! Грамм триста прозрачного кристаллизованного порошка? Судя по характерному радужному отливу: VIP-43. Его концентрат, заполонивший рынок… и улицы в нескольких регионах. За двадцать пять грамм этого вещества в нашем округе дают «клетку» … Ну как вам перспективы, мальчики?
– Ты же понимаешь, что он не наш…– Я сплевываю попавший в рот песок.
– Конечно, вон тех прогуливающихся по пляжу бабушек… Ваш! Теперь он надолго ваш, я обязательно найду там ваше ДНК, даже если его там никогда не было! А еще у меня есть оперативная спутниковая съемка с прошлого вашего футбольного
– Иди в жопу… кому интересен твой похмельный утренний сблёв! – послышался хрипящий голос Отто. Ему стало легче, когда нас подняли и поволокли. – И не забудь про наших адвокатов!
Я услышал звук удара и стон Отто.
–У себя в бункере будешь командовать, а здесь ты никто! Адвоката? А адвоката мы тебе найдем… Еврея. Он напомнит тебе о жертвах концентрационных лагерей из числа его далеких предков…
Вынутых из сетки с мешками на головах нас помещают раздельно. Лежа на металлическом полу, загнанно дыша в пластик пакета, я различаю резкие крики. «Не дергайся и закрой пасть!» Звуки глухих ударов по телу. Стучу ногой по металлу пола, давая понять Отто, что слышу его и я рядом… получаю и сам успокаивающий удар в печень.
Пытаюсь проанализировать то, что говорил жетон:
«Спутниковая съемка… Что за блеф! Я даже на компьютере не последнего поколения могу создать фэйк где этот агент на переднем плане выступит в грязной сцене порнофильма и от стыда не вытащит носа из дома еще года три. Это не доказательство и любой прокурор попросит засунуть ему эту съемку по «месту назначения». Да, мы были на стадионе, встречались и смотрели футбол. Связь? Что мы говорили при этих встречах? Белиберду… И привязать ее к пакету, которым он с таким наслаждением тряс вряд ли удастся. Если только… Если кто-то из нас даст показания…. Но это приговор не только себе, но и всем… ДНК? Вот это сфальсифицировать несложно… Что ж тогда и показания не нужны: если так надо государству, то от имени закона и буква этого закона перевернется. Закроет глаза и суд на все… Отличные перспективы на ближайшее будущее, Бруно.».
Неприятный озноб от предвкушения, предстоящего пробежал по спине. И еще я отметил то, что голос агента показался знакомым, в нестандартности ситуации я сначала не обратил на это внимание.
Попытка сменить позу избежать отечности конечностей привела к удару в голову и потере сознания.
Очнулся привязанным в кресле. Голова – комок пульсирующей боли, движение – даже вдохи грудью – доставляли острую боль в конечностях и всем теле.
Я огляделся, насколько могло позволить мое состояние и положение – комната с облупившимися белыми стенами. Толчок в мое кресло добавил обзора. Напротив – человек в сером костюме. И он мне знаком. Но откуда!?
– Голова болит? – В голосе сидящего напротив слышатся ноты понимания. – Доктор, можно ему что-нибудь?
Промелькнула тень в зеленом халате.
«Голос – где, я, его…? А-а-а, агент Фишер!»ю
Голос принадлежал ему, а лицо – кому-то еще, очень знакомому…
Инъекция – и боль отпустила.
– Это конечно не кокаин, но тоже помогает… – «знатоком» заявил Фишер.
– Не знаю, не пробовал, – разминая вращением шею я оглядел интерьер помещения по-новому.
– Знаю… больше чем полгода «ни-ни», а раньше очень любил…– У агента был отвратительный смех. И уважал, наверное, ведь без уважения какая в наше время любовь?
– Ты же не это хотел сказать, посетив меня в этой дыре? Давай по делу… Где я?
– Да, давай! Где ты? – Фишер неожиданно вскочил кресло откатилось назад. – Где ты!?–
Он задумался и артистично растягивая с наслаждением произнес: – Ты в жо-о-пе! В такой жопе, что из нее даже голову показать не совсем удобно…– Туда я мог попасть лишь по случайному стечению обстоятельств, но воняет здесь приблизительно так же…
– Значит, случайность! – агент импульсивно замаячил передо мной, – то что ты и твой друг – нацистский ублюдок – сегодня утром задержаны на одном из пляжей. Случайность в том, что с купальными костюмами и досками вы прихватили конверт с тремястами семьюдесятью граммами дряни, которая тянет на срок… – «маятник» демонстративно на секунду замер, – такой срок, что вы уже больше никогда не подставите ласкать свои розовые попки нежным лучам солнца…
– Послушай, – я пользуюсь возникшей паузой, – задница – это твоя больная тема? Никак не можешь угомонить свои разгулявшиеся сексуальные фантазии?
«Маятник» остановился, и удар ноги вывел меня из состояния понимания происходящего.
– Хорошо.... – Его голос и хлопки по моему лицу ладонью возвращают в сознание. Хватит прелюдий. – В этом пакете есть еще кое-что, и сейчас над этим работают наши ребята в лаборатории, а они патологические педанты своего дела.
– Ты фильмов голливудских насмотрелся…– Я с трудом подняв глаза пытался улыбаться, он – театрально играть слушателя. – Ничего не получится в суде… Кто будет слушать твой сфаль… сфальсифицированный бред? Это же реальность, детка….
– Это интересная версия, Бруно, для таких как ты, можно даже назвать: «рабочая» …, но в принципе ничего другого от тебя я и не ожидал! – Со вздохом разочарования агент уселся обратно в кресло, складывая руки в замок перед собой. – Но! Но скоро я принесу результаты экспертизы, и ты прочтешь ее строки, которые, буква за буквой, «вколотят» тебя в пожизненное заключение… Да, простые сухие строчки…– Он вдруг встал, словно актер, внезапно забывший роль защелкал пальцами. – Доктор, оставим его, с ним поработают другие люди!
Уходя, Фишер подтолкнул столик с мерцающей датчиками аппаратурой к моему креслу.
«Что это? Легендарная машина – детектор лжи?».
Банальный чемоданчик с прибором и проводами. Говорят, в комплекте с «сывороткой правды» прибор творит чудеса – молчат разве что немые.
Я с грустью почему-то вспомнил танцовщиц с борта «U-999» во владениях Отто…
«Отто! Как там он, интересно?».
Размышления прервали две сотрудницы в униформе. Я не мог их не узнать: девушки из группы сёрфингистов пытались инициировать флирт со мной и Отто на пляже….
Одна села напротив меня, вторая ходила по комнате за ее спиной и задавала ряд вопросов, касающихся меня моих компаньонов и абсолютно неизвестных мне людей. Затем они поменялись. Они не затрудняли себя дожидаться моих ответов продолжая задавать вопросы. Это было похоже на какое-то психологическое или психическое воздействие. Вскоре я перестал отвечать лишь глупо улыбался. Прекратив «допрос», они направились к выходу.
– Я бы лучше предпочел разговор с адвокатом, – моя фраза задержала одну из них у двери, – чем выслушивать эту чушь…
– Заключенный номер 2Х17, у вас нет адвоката! У вас больше нет никого и ничего. У вас есть только это номер… и мы.
Это вызвало у меня взрыв смеха – пафосного, со сжатием зубов до боли в его затихании.
Появилась молодая пара с пляжа, по-моему, это они играли в волейбол с двумя подростками неподалеку от нас с Отто.
Проигнорировав мое нелепое приветствие, они занялись делом: во время допроса прыгали с темы на тему, но вопросы касались уже личного характера. Они знали всё обо мне. Складывалось впечатление, что эта пара жила ела спала сосуществовала вместе со мной.