В память о звездной любви

— Еще кое-что, — Роберт откашлялся, — Грег, можно?

— Конечно. Шэй, Роберт не просто мой друг. Я нашел его, когда вышел из тюрьмы. Он помог мне с деньгами, помог организовать твое… м-м-м… похищение. И если бы Тоайто не отдал тебя сам, помог бы мне вытащить тебя снова.

— Спасибо, — пробормотала я.

Если честно, не поняла, зачем мне эта информация. То есть, хорошо, что у Грега есть друзья, готовые спасти дорогую ему девушку, но…

После следующей фразы у меня отвисла челюсть, а все мысли разом покинули голову. С одной стороны приятная пустота давала долгожданный отдых, с другой, все, что я смогла выдать, многозначительное "э-э-э".

— Роберт — твой отец, Шэй, — произнес Грег.

— Что?! — наконец выдохнула я. — Как…

— Погоди, — улыбнулся мне Роберт, — не бей меня, ладно? Твоя мама была сестрой Кая, она работала одно время со мной, и мы друг другом увлеклись. Прожили вместе полгода, потом разошлись и через месяц после разрыва я улетел в командировку. Она не сочла нужным сообщить мне о тебе, а потом погибла. Я узнал только когда меня нашел Грег.

— Я искал твоего отца, — подтвердил Грег, — еще до того, как мы с тобой… в общем, он действительно о тебе не знал.

— Я… я в шоке, — призналась я. — Есть еще что-то, что я должна знать?

— Нет, Шэй, теперь все, — со вздохом ответил Грег. — Я знаю, что тебе нужно время. Но больше никаких потрясений не предвидится. Отдыхай, набирайся сил. Только я хочу, чтобы ты постаралась наладить жизнь. И, если тебе будет плохо, скажи об этом. В современном мире существуют миллионы способов справиться с депрессией. Все позади.

Не знаю, все ли. По-моему, проще было восстанавливать память, убегать от Тоайто, родителей. А теперь-то что? Как собрать себя по кусочкам, влиться в эту семью, которая — и я это помню — была моей? А если чувства к Грегу не вернутся, если придется разойтись, и дети останутся со мной… смогу ли я их воспитать? Я ведь, по сути, не знаю, какой должна быть нормальная семья. И могу наделать ошибок, последствия которых принесут немало проблем.

Я действительно решила стать матерью. Может, женой. Теперь вот еще придется пробовать стать дочерью, и это пугает, ибо смириться с наличием отца я не успела. Я заметила взгляд, которым он провожал меня, когда я уходила, и пообещала себе, что больше не буду впадать в депрессию. Постараюсь хотя бы.

* * *

Грег уехал, а я получила возможность поработать мамой. Роберт… отец, конечно, сидел с детьми, возился с ними, играл, но в некоторых вопросах мне приходилось разбираться самой. Например, буквально на следующее после отъезда Грега утро заболела Кира, и я круглосуточно сидела возле нее, потому что просто не знала, что делать. Роберт, конечно, вызвал врача, и тот прописал лекарства, но я все равно не хотела рисковать. Говорят (во всяком случае, я где-то это слышала), простуды для детей опасны.

Дэн рвался играть с Кирой, но мини-версией семейного совета мы решили пару дней его не пускать. Потерпит без игр, зато в доме будет только один болеющий ребенок. И чихающая мама — я все-таки не удержалась и простыла, хоть и легче.

Я почти возненавидела детские книжки. Пока Кира валялась в постели, я перечитала ей весь запас, что был в доме, и перешла на сетевые версии. Грег, когда увидит счет за книжки, убьет. Мы на лекарства меньше потратили. Роберт над этими мыслями смеялся:

— Шэй, Грегу плевать, сколько денег ты тратишь, тем более, если ты тратишь их на детей.

Мы с отцом старательно друг друга избегали. Точнее, избегала его я, а он не навязывал свою компанию. Разум во мне понимал, что рано или поздно придется начать общение. Да и Роберт не виноват, что я попала к дяде с тетей, он даже обо мне не знал, и сделал столько, чтобы спасти… но все равно я заставляла себя с ним общаться, каждый раз преодолевая какой-то иррациональный страх.

Несмотря на то, что воспоминания все всплывали в памяти, мне сложно было заставить себя жить без ограничений. Сказывались годы жизни, когда я делала исключительно то, что мне велели. Сейчас я могла съесть что-то между ужином и обедом, спуститься ночью и налить себе кофе, выйти погулять, читать или смотреть кино на планшете. Никаких правил, никаких указаний. Никакой липкой духоты и вечного солнца. Я действительно оказалась дома, и это ощущение постепенно укреплялось в душе.

Кира начала выздоравливать уже на второй день. Лекарства ей выписали действительно хорошие. И я смогла сама что-то приготовить. После долгого перерыва я не чувствовала уверенности, стоя на кухне, но в итоге смогла приготовить вполне сносную запеканку. Дети уже поели. Кира уснула, а Дэн остался в гостиной играть с новыми кубиками. Роберт и я сели ужинать.

— Ты на меня злишься? — вдруг спросил мужчина.

— Что? — Я удивленно подняла на него глаза.

— Ты злишься, что я появился вот так, не забрал тебя раньше или не нашел способа остаться с твоей матерью, — а это был уже не вопрос.

— Я не помню маму, — тихо сказала я. — И вас… тебя.

Потом рука дрогнула, и вилка упала на стол.

— Помогите мне! — взмолилась я.

В глазах Роберта промелькнула настоящая, не показная, паника. Он действительно за меня испугался.

— Шэй, что такое? Тебе нужен врач?

Я качала головой до тех пор, пока он не умолк.

— Я хочу уехать.

И прежде чем Роберт меня перебил, я быстро заговорила:

— Я знаю, сколько сделал для меня Грег, я знаю, что он меня любит, и в этом проблема, потому что я не люблю его! Он ждет! Я вижу, что он ждет! Он старается, делает вид, что эта помощь мне безвозмездна, но он ждет, когда я снова начну ему улыбаться, а я не могу, я помню наши чувства, но не могу их вернуть. Говорят, первая любовь проходит, так может, она прошла и у меня? Мне было всего семнадцать, я сидела под замком, выполняя приказы дяди. Конечно, я в него влюбилась, а сейчас… я не чувствую ничего, кроме благодарности, и не могу больше ловить на себе взгляды Грега. Он очень хороший, он замечательный, но я так хочу жить! Помогите мне, пожалуйста, мне нужно перебраться в город. Я найду работу, я придумаю что-нибудь, начну зарабатывать, встану на ноги… мне нужно только чуть-чуть денег на первое время, а потом я все верну, и…

Роберт прервал мою тираду, взяв меня за руку.

— Успокойся. Я понял, я помогу тебе, и не нужно думать о том, чтобы возвращать что-то. Я так понимаю, ты хочешь уехать, пока Грега нет?

Я опустила голову. Когда делаешь что-то заведомо низкое, неправильное по отношению к тому, кто тебя любит, чувствуешь себя ничтожеством. Я это прочувствовала в полной мере.

— Ты должна ему сказать.

Роберт озвучил то, о чем я и сама думала. Уехать и попробовать разобраться в себе — одно, а сбежать, воспользовавшись временем, когда Грег работает — совершенно другое, и мне бы не хотелось быть на это способной.

— Я знаю. Должна. Я позвоню ему. Вы считаете, я поступаю ужасно?

Я мелком глянула на лицо отца. Тот чуть усмехнулся.

— Я считаю, что тебе двадцать один год, и тебе нужен отдых. На тебя свалилось слишком много, и никто не имеет права требовать от тебя определенного поведения. Даже Грег. Делай то, что поможет тебе справиться со всем. А я помогу. Звони ему и собирайся.

В комнате я минут пять сидела перед планшетом, уставившись в одну точку. Наверное, это был самый трудный разговор в моей жизни, хоть сейчас надо мной и не ставили экспериментов, и даже не пытались меня похитить.

Грег не отвечал довольно долго и, когда мой палец уже замер над кнопкой выключения вызова, картинка изменилась. Я увидела Грега. Он уже готовился ко сну, потому что волосы были влажные, а рубашка и вовсе отсутствовала. На лице мужчины виднелись следы усталости, и я едва не отключилась. Но решимость еще боролась со страхом.

— Шэй, — он улыбнулся, — привет. Прости, я не звонил, постоянные встречи и семинары. Как у вас дела? Как Кира, температура спала?

— Она почти здорова.

По моему виду было легко понять, что далеко не все в порядке. Грег не был идиотом, и, справившись о здоровье дочери, тут же спросил следом: