В пасти Дракулы

На похоронах Большаковой народу было много, пришли бывшие коллеги, соратники по партийной работе, подруги. Четырехкомнатная квартира была переполнена до отказа. Постояв возле гроба, Журавлев шепотом спросил жену:

– Покажи мне, где племянник Василий.

Кристина, поискав глазами, кивком головы указала на мужчину, отрешенно стоящего у изголовья гроба.

– Ни разу не видел раньше, – шепнул он жене.

– Я же говорю, что он бывал у тети редко.

– Хотел бы перекинуться с ним словечком. Кристина, ты не сможешь ему шепнуть, чтобы он вышел в коридор? Я бы его подождал там.

Жена кивнула и стала пробираться сквозь столпившихся людей в сторону Серегина. Когда Кристина подошла к нему и шепнула на ухо, тот бросил резкий взгляд на Журавлева, немного постоял в задумчивости, а затем потянулся к выходу. Увидев это, оперативник тоже направился к двери.

В коридоре Журавлев протянул руку Серегину и представился:

– Будем знакомы. Меня зовут Константин, я из уголовного розыска.

Мужчина настороженно подал руку.

– Василий. Фамилия Серегин.

– Если не ошибаюсь, вы являетесь племянником убитой? – спросил его сыщик.

– Да, племянник. Она младшая сестра моей мамы.

– В тот день вы общались со своей тетей?

– Меня же уже допросили, я там все изложил, – с недовольством ответил Серегин. – У нас такое горе, а вы тут учиняете допрос.

– Это никоим образом не допрос, – ответил оперативник. – Я просто хочу уточнить кое-какие моменты.

– Давайте поговорим после похорон, я сейчас не в состоянии сосредоточиться, – отказался от дальнейшего разговора мужчина. – Мне надо побыть возле тети, проводить ее в последний путь, ведь она всегда была добра ко мне.

– Хорошо, идите, – кивнул сыщик. – Побеседуем попозже.

4

На следующий день Журавлев по обыкновению зашел к «тяжам», где уже другой сыщик, Геннадий Ковалев, сообщил, что они дактилоскопировали всех рабочих, кроме одного и, что его зовут Слепневым Борисом, проживающим по улице Дзержинского.

– Он не выходит на работу уже несколько дней, – объяснил опер. – Мы съездили к нему домой, жена говорит, что двадцать четвертого января он в семь тридцать поехал на работу и больше не возвращался. Она уже подала заявление о розыске мужа. Материалы должны быть уже у вас.

– Вот это поворот! – удивленно вскрикнул Журавлев. – А он судимый?!

– Нет, мы пробили его на судимость, там все чисто. Надеялись в информационном центре взять его дактилоскопическую карту, но тщетно, он не попадал в поле зрения милиции.

– Так он же первый подозреваемый в деле! – нетерпеливо воскликнул оперативник. – Что говорит жена насчет того, где был муж в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое?

– С ней еще толком не разговаривали, сегодня вызвали на допрос.

– Во сколько она должна подойти?

– В десять.

Журавлев глянул на часы – была половина девятого. Прежде чем выйти из кабинета, он предупредил оперативника:

– В десять буду, послушаю, что она говорит.

Прежде чем выйти к начальнику угрозыска на утреннюю планерку, Журавлев распорядился, обращаясь к своему заместителю:

– Клара Тимофеевна, к нам должен поступить материал по факту пропажи Слепнева. Узнайте в секретариате, поступил ли он.

Когда Журавлев вернулся в кабинет, Силина протянула ему лист бумаги:

– Тут и материала-то как такового нет – заявление на одном листе.

Журавлев взял бумагу и стал читать:

Начальнику Управления милиции

от гр-ки Слепневой Мариетты Кирилловны,

проживающей в городе Якутске

по улице Дзержинского.

Заявление

Прошу принять меры к розыску моего мужа Слепнева Б.Н., который 24 января 1992 года ушел из дома и до сих пор не вернулся. Раньше никогда без предупреждения не уходил, не злоупотребляет спиртными. Где он может находиться, я не могу сказать.

Слепнева М.К.

27 января 1992 года.

Дав указание Силиной, чтобы та завела разыскное дело по факту исчезновения гражданина Слепнева, Журавлев направился к «тяжам».

В кабинете находились несколько оперативников, которые, изредка позевывая, лениво перебирали свои бумаги перед грядущим днем. Он стал разговаривать с Макаровым:

– Сеня, материал в отношении Слепнева поступил к нам, я уже дал указание, чтобы завели разыскное дело. Очень интересно все-таки пропал человек. Есть веские основания полагать, что он каким-то боком причастен к преступлению или что-то знает. Только почему скрылся раньше времени, ведь его же никто пока не подозревал? На его месте я бы сначала присмотрелся, вдруг милиция не заподозрит меня – ходил бы на работу, все вынюхивал, пока не почувствовал опасность быть разоблаченным. Побег – это самая крайняя мера, ведь надолго не скроешься, все равно поймают – это дело времени.

– Может быть с деньгами и слинял, – предположил Макаров. – На шестьсот с лишним тысяч полгода можно жить припеваючи, а если экономить, вполне допустимо растянуть эти деньги на целых полтора-два года. Кстати, тут есть над чем подумать: в ночь на двадцать третье он на своей машине «Москвич» приехал на базу, чтобы разгружать фуру. Вместе с ним приехал Серегин…

– Фьють, Серегин?! – удивленно свистнул Журавлев. – А почему сразу не сказал?! Это же меняет дело в корне!

– Сначала не придали этому значения, а теперь, когда пропал Слепнев, это навевает на мысли о возможной причастности обоих к убийству, – умозаключил Макаров.

– То-то, когда я разговаривал с Серегиным, он мне совсем не понравился, – в задумчивости проговорил Журавлев. – Убили родную тетю, а он даже не желает поговорить на эту тему, помочь следствию.

– Когда успел с ним пересечься? – удивленно вскинул голову Макаров. – Мы его допросили в ночь убийства, дактилоскопировали и на этом – все.

– Встретились на похоронах, он отказался со мной разговаривать. Что он говорит на допросе?

– Он так и объясняет: около двенадцати ночи за ним заехал Слепнев, и они поехали на базу разгружать фуры. Большакова их не встретила, хотя должна была открыть склад. Он через задний ход зашел в склад, сооруженный под магазин, и обнаружил тетю убитой. Очень убивался и горевал, жалел тетю, при нас плакал… Послушай, Костя, а ведь они спокойно могли убить женщину и сделать себе алиби, ведь они же на колесах: приехали пораньше, совершили убийство, ограбили, а затем отъехали на три часа, чтобы вновь вернуться со всеми на базу! – в конце осенило сыщика.

– Не исключено, – возбужденно закивал Журавлев, чувствуя тягость в груди, – надо поработать с их родственниками и осмотреть машину Слепнева! Начнем с его жены, она должна быть уже на подходе!

Увидев, что коллега массирует рукой область сердца, Макаров встревоженно поинтересовался:

– Сердечко пошаливает? Подать что-нибудь?

– В кои-то веки разнылось опять, – сокрушенно выдохнул сыщик. –Малость встревожился и сразу дало о себе знать. Дай, если у тебя что-то есть от сердца.