В паутине жизни

– Ты заплатишь мне штраф, что влез, куда тебя не звали или получишь место на кладбище, выбирай!

Ураган оглянулся на свою братву, схватившуюся за оружие и шагнувшую навстречу толпе.

– Братва, не стрелять! Урою всех!
–  прозвучал его голос грозный и властный, - ша! Все назад!

Братва подалась назад и замерла. Ураган подошёл к Ивану, схватил его руку, пожал ещё раз, сказав:

– Силён! Не ожидал! Ладно, твоя взяла, я слово держу! Респект тебе и уважуха. Я оставляю твою деревню в покое! Но не навсегда!
–  он поднял указательный палец вверх, сделал паузу и сказал, - мы ещё вернёмся к нашему разговору!

– Слово мужика?
–  спросил Иван.

– Век воли не видать!

Женщины воспряли духом и присоединились к мужикам, все с суровыми лицами пошли на бандитов, вооружённые вилами и кольями. Бандиты дрогнули и попятились к своим машинам. Загрузились, быстро развернулись и мощные моторы с рёвом набрали обороты. Машины стремительно разгоняются и летят по деревенской дороге, пока ещё не асфальтированной, вызывая захватывающее чувство и страшное. Если машина потеряет управление, она может улететь с высокого берега в речку, вылететь на встречку или врезаться в придорожный столб. Но Урагану совсем не страшно. Не так уж и хороша она, эта его нынешняя жизнь. Есть, конечно, приятные в ней моменты, но в целом – тоска. Ураган, глядя в окно, думает: - «Забыл я уже, когда последний раз был в спортзале, когда тягал гири и работал на тренажёрах, надо заняться, а то совсем форму потерял, какой-то деревенщина меня уложил легко и просто!».

Вслед машинам грянуло дружное «Ура-а-а-а!» и продолжалось оно, меняя тональность и силу до тех пор, пока машины Урагана не выехали из деревни. Женщины обнимались, хохотали, окружили Ивана, и каждая старалась, если не получится обнять, то, хотя бы, подержаться за его рубашку. Иван не сопротивлялся, он понимал, что женщинам необходима эмоциональная разрядка, и он терпел, обнимая их в ответ. Наконец женщины начали потихоньку успокаиваться и Иван, разорвав женский круг, пошёл к мужчинам.

Он подошёл к мужикам и стал пожимать всем подряд руки, а Трофима обнял и, потрясая его руку, сказал:

– Мужик! Уважаю!

Трофим засмущался, махнув рукой, скромно проговорил:

– Да ладно, чё там! Я в войну фашистов много повидал, хоть маленький был, а помню их зверства. Ненавижу я их!

Тут придвинулась к Трофиму Клавдия. Иван посмотрел на неё, улыбнувшись, сказал:

– Кла-а-а-вдия! Ты наш Александр Матросов! Это ж надо с колом на бандитов с оружием! Пока у нас есть такие женщины – нас не победить! Дай я тебя обниму. Трофим отвернись!
–  сказал Иван, захохотал и прижал к своей широкой груди Клавдию. Она засмущалась и, склонив голову, махнула рукой.

– Да ладно, чё там, я ж только Трофиму помочь!

– Ну, молодца, Клавдия!
–  повернувшись к Трофиму, сказал, - береги Трофим супругу, отчаянная она у тебя.

Клавдия стояла, гордо подняв голову, и улыбалась, наконец-то её оценили и похвалили перед всей деревней. Такое с ней происходило впервые, и она не знала, как себя вести и, засмущавшись, опустила голову, искоса глянув на Трофима. А Трофим, улыбнувшись, подошёл к супруге и, обняв её за плечи, сказал:

– Клавдия! А я и не знал, что ты такая отчаянная! Неужели за меня испугалась?

– На душе хреново, а ты полез на рожон, что мне было делать?

– Клавдия! Не держи в себе, сознайся, что любишь меня!
–  игриво притиснулся к её боку Трофим.

– Сам-то понял, что сказал?
–  Клавдия отодвинулась от него - люди кругом, а ты прижался, засмеют.

Трофим радостно фыркнул, посмотрел на Клавдию и подумал:

– А она совсем не страшная, баба как баба, правда, подержаться не за что.

Пока народ не разошёлся, Иван, попросив минуту внимания, сказал:

– Друзья! Односельчане! Это наша победа, но расслабляться рано! Мы должны дежурить и всегда быть начеку, они так просто не успокоятся! Если дадим слабину, нам придётся им платить всё время, а это немалые деньги! А за сегодняшний свой позор они применят к нам ещё и штрафные санкции, и получится, что мы будем работать только на них! Будьте бдительны! А сейчас давайте по домам, сегодня они уже не вернутся.

Председатель сельсовета, Виктор Петрович, подошёл к Ивану, пожал ему руку и, пристроившись рядом, загоревал:

– Вань, а, если они опять приедут, что будем делать?

– Петрович, не переживай! Будем решать проблемы по мере поступления, а пока на какое-то время забудь о них. У нас проблем без них хватает.

***

Какой-то умник сказал, что после пережитой опасности тянет размножаться. Вот и Дмитрий лежал, не сводя зачарованных глаз с Марьи. Он до сих пор не привык, что ему так повезло в жизни. Он понял, что все прошлые встречи с женщинами не стоили и гроша ломаного. Не каждому дано найти свою вторую половинку, и он благодарил провидение, а больше всего Ивана, что он пригласил его на свою свадьбу и познакомил с Марьей. Ему нравится касаться её чудных глаз своими пальцами, проводить по изгибам её носа и бровям, осторожно касаться её губ. Её губы, как две холодные сладкие вишенки. Дмитрию вдруг захотелось слиться с ней в затяжном поцелуе. Он жалеет упущенного времени. От волнительных прикосновений его зрачки расширяются, взгляд становится темнее, дыхание учащается, его собственные губы инстинктивно раскрываются, Дмитрий не может уже сдержать натиск своих желаний…Чувственные губы Дмитрия, медленно пробуют на вкус губы Марии. Она уже засыпала, но его поцелуи прогнали сон, и она сама потянулась к нему, шепча:

– Ты прямо сирена злокозненная! Сегодня у нас был такой трудный день, а ты вместо того, чтобы отоспаться, соблазняешь бедную женщину.

– Говорят, что секс лучшее лекарство. Я хочу тебе помочь, любимая, всё забыть и успокоиться.

Марья обняла его и припала жарким поцелуем к его губам. У Дмитрия захватило дух, а сердце готово было выскочить из груди…

Одинокая луна, ненароком заглянув в окно их спальни, высветила два сплетённых тела и услышала восторженно-сладостный стон счастливой женщины.

Ночью в деревне началась стрельба.

Два чёрных джипа, рассекая тьму фарами, урча и сигналя, медленно ехали по деревне. Остановились недалеко от Марьиного дома. Из машины вывалились пятеро парней и заорали со всей дури, ругаясь матом:

– Боевики! Выходи, кто смелый! Ща мы вас сделаем, мать вашу!

Собаки во дворах заходились злобным лаем, бандиты, не обращая внимания на лай, шли мимо дворов, поднимая народ, громко пиная, запертые калитки.

– Мы вам покажем "Варяг"! Пугать нас вздумали вилами? Совсем наглость потеряли, козлы деревенские!

Раздалось несколько выстрелов, одна собака, взвизгнув, захлебнулась своим лаем и замолчала. Дмитрий подскочил с кровати и стал торопливо одеваться, Марья тоже встала и стала торопливо натягивать на себя одежду.

– Машенька, ты никуда не ходи! Я посмотрю, что там творится и вернусь, - сказал Дмитрий.

– Нет! Я с тобой и это не обсуждается!

Народ потихоньку, не включая свет, выбирался на задворки своих домов, вооружившись топорами, вилами и лопатами, женщины прихватили колья. Там уже стоял Иван рядом с ним Настасья, к ним подошли Дмитрий с Марьей.

Иван сказал:

– Мужики! Нам надо их окружить и обезоружить. На рожон не лезьте, у них оружие. Вы пять человек идите с той стороны, а вы идите с этой, заходите к ним с тыла и без шума, а я пока отвлеку их. Дима, а ты присмотри за женщинами, они у нас горячие, выскочат ещё с кольями наперевес и спровоцируют стрельбу.

Иван пошёл к бандитам. Заговорил с ними издалека:

– Мужики, чего шумите? Поезжайте-ка вы лучше туда, откуда приехали, не мешайте людям отдыхать. Мы же с вашим Ураганом всё решили или он вам не указ?