В плену нашей тайны
Шрифт:
— Ева, — вновь обращается родительница ко мне. — Подумай насчет композиции. Если не выберешь ты, я подберу сама.
— Хорошо, — смиренно киваю и отворачиваюсь. Лиза тоже больше не говорит ни слова. Остаток пути проходит в молчании.
Вечером я прокрадываюсь к сестре в спальню. Хочу развеселить ее, поиграть в уголки или предложить вместе посмотреть музыкальные каналы. Однако она выгоняет меня, ссылаясь на спазмы в животе. Тогда я не заметила, по детской наивности, но это был первый звоночек, который начал отдалять нас друг от друга.
Вечер
Однако вместо этого мне приходится сидеть на лавке и разглядывать, как автополивалки наполняют влагой идеальный газон и цветы вдоль тропинки.
— Ужасная прическа, — неожиданно долетает до меня знакомый голос. Оглядываюсь и замечаю Яна, который медленно спускается по ступенькам. На нем классический костюм, каштановые волосы зачесаны набок, а на шее вновь появился галстук.
— Ужасный галстук, — кидаю ему, и улыбаюсь. Вишневский усаживается рядом, тянет удавку, чтобы чуть ослабит охват вокруг шеи. Ему должно быть очень жарко в пиджаке и белой хлопковой рубашке. Хотя кто бы жаловался.
— Ужасное платье, — отвечает Ян, поглядывая на меня сбоку. Он не поворачивается до конца, лишь скользит глазами по облегающему фиалковому платью. Оно стоило бешеных денег, оно ужасно жмет в талии, оно слишком узкое в бедрах, оно мне не понравилось с первого взгляда. Но мама настояла. Бренд именитый, новая коллекция. В элитных кругах такие вещи ценят, их ценит моя мать.
— Ужасный пиджак, — усмехаюсь. Протягиваю ладонь и касаюсь галстука Яна, который свисает на груди. На нем узоры в полоску, а сам он темно-бордового цвета. В подобных ходит папа на работу, но ему за сорок, а Вишневскому всего тринадцать.
— Зачем ты его носишь? Тебе не идет, — говорю, разглядывая удавку на шее мальчишки.
— Точно, — кивает он. Затем неожиданно снимает через голову галстук и наклоняется ко мне. В долю секунды его руки касаются моей прически, от чего шпильки больно впиваются в кожу, и я едва не выдаю заветный писк от боли.
— Что ты… — пытаюсь возразить, однако поздно. Ян уже надел мне свой галстук, который теперь украшает мою грудь и совсем не вписывается в общий колорит образа.
— Говорят, это плохая примета. — Деловито заявляет Вишневский, все еще не сводя с меня чернильных глаз. У него пушистые ресницы, изогнутые, словно тянутся к небу. Почему я заостряю на них внимание? Щеки начинают полыхать от накатившего жара, становится тяжело дышать, но я упорно не отвожу взгляд. Потому что перестать смотреть на Яна невозможно.
— Что за примета?
— Говорят, если мужчина наденет на девушку свой галстук, она будет преследовать его до конца жизни. — Вполне серьезно заявляет Ян. Его губы чуть растягиваются, но это не похоже на улыбку, скорее на задумчивость.
— Я не…
— Ян, сынок — доносится позади. Мы оба оглядываемся, и замечаем худенькую женщину в белом юбочном костюме. Судя по всему, это госпожа Вишневская.
— Иду, — кидает сухо Ян. Он не прощается, не дарит никакой жест, и уж тем более не забирает атрибут своей одежды. Молча уходит, оставляя меня одну вместе с этим странным галстуком.
Глава 3
Наши дни
После школы меня встретил Максим Демин, и мы поехали с ним в кафе возле озера. Там продавали вкусную пиццу вегги, единственное место, где в пиццу добавляют кукурузу.
С Максом мы познакомились летом. Я пошла в бассейн, давно мечтала научиться плавать и заодно записаться на аквааэробику. Тренер мне достался хороший, добрый и мотивирующий. Через две недели я уже умело рассекала воду в зале, и именно там наткнулась на Макса, который плавал в стиле баттерфляй. Он присел рядом на бортик, улыбнулся и заговорил. Мне нравилось смотреть за тем, как парень плавает, а еще у него была чертовски привлекательная фигура: накаченные плечи, рельефный торс и жутко обаятельная улыбка.
Этим же вечером он пригласил прогуляться вместе с его компанией. Обычно я сторонюсь людей и новые знакомства, потому что ОКР никуда не делось, оно навечно со мной. Люди к таким странностям относятся с презрением, сторонятся. Моя школа тому яркий пример. Однако здесь было сложно отказать, Максим умел уговаривать.
Его друзья оказались веселыми, болтливыми и совсем нескромными. Хотя сам Демин основательно выделялся на их фоне: ростом, золотистыми волосами, которые едва прикрывали уши, доброй улыбкой и голубыми глазами. Прогулка по городу мне понравилась, заставила ощутить себя нормальной. Давно я не испытывала этого чувства.
Через неделю Максим предложил стать его девушкой. Конечно, это было не так романтично, как бывает в фильмах или романах. Никакого волшебства момента. Только сухие слова, которые парень прислал мне сообщением. Я не знала, хочу ли на самом деле этих отношений. Потому что всегда есть разные знаменатели, в моем случае это ОКР, школа, будущее поступление, и Ян. Порой казалось, он разрушает все, что я пытаюсь построить.
Однако Лиза меня, к удивлению, подтолкнула.
— Необязательно рассказывать о твоих тараканах. Ты столько лет скрывала, так в чем проблема? Будешь вечно бояться, никогда замуж не выйдешь. — Заявила уверенно сестра. Знала бы она, как порой сложно справиться самой с собой, совладать с навязчивостью, которая не дает нормально жить.
— Начинать отношения с вранья… — я помялась. Мы с сестрой редко говорили по душам, практически вообще не говорили. Она выпустилась в мае, готовилась к поступлению, за ее плечами уже трое парней, а еще рядом лучшие подруги и яркие воспоминания, коих у меня не было. Мы — довольно разные, наверное, поэтому я пришла к ней за советом. Больше и не к кому, собственно говоря.
— Это не вранье, ты не обязана всем подряд говорить о своей шиз… ну, зацикленности.
— Ты хотела сказать «шизанутости», — поправила я. Встала и подошла к дверям, находиться в ее комнате вдруг сделалось невыносимо.