В плену предсказаний

Больше не спрашивая ни чьего согласия, Кассий посвятил Дэна в Первые рыцари. Городской Совет он оставил в полном составе. Его абсолютно устраивали члены Совета, которые будут радостно соглашаться с его решениями, обеспечив тем самым себе надежный тыл. Все эти изменения во власти ненадолго взволновали город. Молодые победители войска Кумыхтана, кому, как не им брать бразды правления в свои руки и распоряжаться в городе? Затихло только поселение годсов. Новая власть могла круто изменить политику в отношении пришельцев, а им осталось продержаться на этом месте всего год — два, и они сами уйдут в горы.

Лана сидела в своей уютной комнате и, глядя на пламя свечи, размышляла: "Дэниэл стал Первым рыцарем. Может, именно в этой должности он окажет ей помощь? Но судя по его отношению и запрету лечить мать, эта помощь может быть только случайной. Сандр почти не появляется, нет новостей о состоянии Сирин. Почему так тревожно бьется сердце и душа превращается в холодного ежа, когда она думает о ней? Там что-то происходит, надо выбрать момент и сходить к ним домой. Если Сирин умрет, порвется та тоненькая ниточка, которая связывает ее с Дэниэлом. Она чувствует его враждебность, но не испытывает неприятных чувств, как будто это просто капризы маленького ребенка. А вот поведение Кассия наоборот вызывает у нее страх. Он вежлив, учтив, улыбчив. Внешне, он, пожалуй, привлекательнее Дэниэла, более тонкие черты, почти безупречный профиль, темные вьющиеся волосы. Прямо Херувим. Тогда почему у нее мурашки бегают по спине, когда она с ним разговаривает? Холодные, липкие мурашки страха. Даже сейчас ее передернуло при одном только воспоминании. И вот теперь Кассий Крон стал правителем Аркуса, чего ждать от него? Отец считает, что стоит затаить жизнь городка. Он тоже опасается решений нового канцлера. Когда же надо идти в горы? Почему молчит книга? Дэн — тот, кем считает его Лана или она ошибается? Что с Сирин? Какие планы у Кассия?"

Мысли Ланы стали обрывистыми, она тряхнула головой, стараясь прогнать их, и вышла на воздух. Наступал вечер. Тяжелые тучи закрывали горизонт. Неожиданно для себя самой, Лана приняла решение сходить к Сирин. Мрачное предчувствие охватило ее. Она надела темный плащ и потайным путем пошла в город. Улицы почти опустели. Горожане спешили домой к уютным очагам, промозглый вечер не располагал к прогулкам. Девушка почти никого не встретила по пути. В доме Кондоров горел свет только в комнате хозяйки.

— Значит Сандр у нее, а Дэн во дворце, — подумала горянка, — как бы на него не наткнуться!

Лана тенью проскользнула в дом. Она прекрасно знала расположение комнат и быстро добралась до покоев Сирин. Из-за двери раздавались всхлипы. Лана вошла, и сердце ее упало. Сирин была жива, но это была только тень Сирин. Бледная, с впалыми щеками и испариной на лбу, кожа на руках просвечивала, дыхание было прерывистое.

— Сандр, что с госпожой? — тихо вскрикнула Лана и бросилась к постели хозяйки.

— Она умирает! Она не велит идти к вам! — мальчик тихо рыдал, стоя на коленях у кровати Сирин. — Она слушается Эскина!

— Такое могло произойти, если только резко перестать принимать траву. Трава давно кончилась? Ты не экономил? — и вдруг она осеклась. — Дэниэл? Он узнал про "ведьмину траву"?

— Да, — Сандр опять всхлипнул. — Сжег в камине!

Лана все поняла. Время безвозвратно упущено. Слишком долго Сирин была без лекарства.

— Лана, девочка моя, — еле слышно прошептала Сирин и открыла глаза, — хорошо, что ты пришла! Я так хотела тебя увидеть последний раз.

— Я постараюсь что-нибудь сделать, — голос Ланы дрожал.

— Нет, нет… Я сама так решила. Сына не хочу расстраивать, — тихо прошептала женщина.

— Тем, что я лечу вас? — горько вздохнула девушка.

Сандр снова всхлипнул в углу кровати.

— Да, я все равно была не жилец, — голос Сирин едва слышался. — А Эскин — болван!

— Надо было бороться! — Лана не могла себе простить того, что послушалась ее и не навещала.

— Борясь за себя, я могла погубить тебя… Ты — будущее, я — прошлое! Я свою миссию на земле выполнила…

— Но ситуация была поправима…

— Каждый выбирает сам, и ты… должна уважать мое решение…

Сандр, уже не стесняясь, ревел, слушая этот разговор. Да и у Ланы навернулись слезы.

— Я уважаю, но не могу с ним согласиться!

— Дай мне слово, что сейчас ты пойдешь домой, не будешь делать попыток, воскресить меня, а посвятишь себя тому, к чему предназначена.

— Даю, — слезы текли по щекам девушки.

— Я верю, что ты справишься с той миссией, что возложила на тебя судьба. Ты добрая, сильная, но береги себя.

— Хорошо.

— Наклонись.

Лана склонилась над умирающей. Сирин взяла ее за руку.

— Я благословляю тебя… Тебя и Дэна, — сказала она совсем тихо.

— На что благословляете?

— На то, что вам предназначено. Иди… Прощай!

Сердце Ланы превратилось в мокрую тряпку. Она брела по пустынным улицам города. Шел дождь. Небесная вода смешивалась со слезами, которые все текли и текли из ее глаз. Лана так плакала только тогда, когда умерла мама.

Мама тоже отдала свою жизнь за нее, за ее предназначение, будь оно проклято! Черная лихорадка уносила тогда жизни сотен людей. Лекари годсов нашли лекарство — вытяжку из стеблей и листьев голубой кувшинки. Одного приема микстуры на ее основе хватало людям для выздоровления. Их поселение было спасено. Но в соседнем городе болезнь свирепствовала. Жители обратились к годсам за помощью. Отец и мама Ланы, потомственные лекари, отправились в этот город лечить людей, взяли дочку с собой. Эпидемия держалась долго, но они справились. Горожане были им очень благодарны. Но на обратном пути выяснилось, что и мама, и Лана вновь больны. Остался всего один флакон с микстурой, а до селения было еще далеко. Микстуру дали Лане, а мама понадеялась на свой организм. Они не успели добраться домой, мама умерла в дороге. Тогда она никак не могла понять, почему мама не спаслась сама, почему пожертвовала собой? Теперь история повторилась! Лана шла и реально ощущала, как все медленней и медленней бьется сердце Сирин, как у нее прерывается дыхание, как из нее уходит жизнь… Все…

Как она добралась домой, Лана не помнила. Она без сил повалилась на постель. То ли от душевного потрясения, то ли от холодного дождя девушка заболела. Три дня пролежала в горячке, а когда очнулась, первое, что спросила:

— Как Сирин?

— Завтра похороны, — ответил отец, — Сандр приходил.

— Как он?

— Держится, Дэниэл к нему смягчился, — Стэн с тревогой смотрел на дочь. Упоминание Кондора могло плохо отразиться на ее, еще очень слабом, здоровье.

— Бедный мальчик! — Лана, казалось, даже не обратила внимания на имя принца. — В его жизни одни потери!

— Да, досталось мальчишке! Ты сама давай, поправляйся, третий день лежишь.

— Третий? — ужаснулась девушка. Она представила, какой переполох был в эти дни в городке. Предсказанная спасительница мечется в бреду… Болезнь, она не интересуется предначертаниями, она приходит и требует платы, иногда — высшей.

— Сейчас я тебе поесть принесу, — прервал горькие раздумья дочери Стэн, — а то ты бледная такая, с простынями сливаешься.

Отец вышел из комнаты, а Лана снова погрузилась в свои невеселые думы.

Сирин умерла.

Теперь Лана не плакала, просто еще одна частичка ее души почернела от потери. Сколько таких потерь ожидает ее в жизни? Наверное, когда раз за разом пустота потери отвоевывает частицу души, живая ее часть становиться все меньше. А когда в конце жизни темнота старается поглотить свет души, душа уходит в тень, чтобы спастись от черноты. Но, наверное, чернота от потери не так страшна для души. Светлая память о хорошем человеке делают черноту не такой темной. А вот чернота от предательства, измены, трусости — эта чернота абсолютная, она-то и опустошает сосуд души, делая человека бездушным. Некоторые люди рождаются уже с этой пустотой. Может, в прошлой жизни их чернота была столь непроглядной, что, даже возродившись, до конца избавиться от нее не удалось. И ценой невероятных усилий человек возвращает свет своей души и делится им с людьми, но не всем это удается, а некоторые этого не хотят. Бездушным жить проще. Лана подумала о Дэниэле. Какая она — душа Первого рыцаря вольного города Аркуса Дэниэла Кондора, светлая, черная, или в тени? Лане не хотелось думать, что черная. Нет. Она бы почувствовала это, как почувствовала эту пустоту в сердце Кассия. Непроглядную, ледяную пустоту черного сердца, вызывающую мерзкую липкую дрожь. У Дэниэла этого не ощущалось. Наверное, его душа еще спит, а она не имеет ни малейшего представления, что может разбудить дремлющую душу принца Летающих людей?