В подземелье я пойду, там свой level подниму X

Я ничего не сказал. Конечно, круто, что он поднял множество уровней — еще одно доказательство ущербности Системы как таковой. Но даже до самых слабых из драконидов в моем мире ему еще очень далеко.

Нокс, сидевший рядом со мной, выглядел хорошо, но сильно волновался. Несмотря на уверенный вид и решительный характер, общение все еще дается ему с трудом. Особенно знакомство с новыми людьми. А тут не какие-то там «незнакомцы», а Дедушка и Бабушка, рядом с которыми он проведёт следующие годы.

— Можно спросить, господин? Ребенок рядом с вами — это о нем вы говорили в своем письме? — уточнил дворецкий.

— Нокс, представься… — все так же наслаждаясь пейзажами за окном, отдал я команду.

— Мое имя Нокс Грэмми. Сын Винсента Грэмми. Приятно с вами познакомиться, господин Сой Линь, — уважительно произнес он.

— И мне, юный господин, — улыбнулся в зеркало заднего вида дворецкий. — Думаю, вам понравится во дворце, — обещал он.

— Да! Жду не дождусь, когда смогу познакомиться с Дедушкой и Бабушкой!

Уголки моих губ поползли вверх. Может, я и действовал импульсивно, когда решил сделать Нокса правителем этого мира. Пусть. Важно только то, что для Нокса это будет хорошим уроком. Если он справится, то я похвалю, а если нет, то помогу. Самое главное в этом, чтобы он получил нужный урок.

— Господин, вы изменились, — обратился ко мне дворецкий. — Кажется, будто старше стали.

— Вот как? — даже не удивился я. — Может быть…

Сколько жизней я прожил в искусственном мире? Сколько семей завел? И сколько раз я отказывался от всего этого, потому что это обман?

Неудивительно, что я изменился. Повзрослел. Стал опытнее.

Думаю, теперь я готов к семье…

Пока я осознавал себя, мои глаза расширились.

— Останови машину! — приказал я, повысив голос.

— Господин? — удивился дворецкий, а вместе с ним и Нокс.

Но я не ответил. С шокированным лицом я смотрел на то, что можно назвать «мечтой»…

«Нет, Виктор, ты больше не такой! Ты взрослый! Не делай этого! Не делай!»

— Отец, что случилось? — осторожно спросил Нокс.

— Н-ничего, — немного смутившись, ответил я и, открыв дверь, обратился к дворецкому. — Сой Линь, отвези его в особняк. Я… скоро буду. Может быть, немного задержусь…

Дворецкий удивился, но, понимая, что за меня волноваться не стоит, приказ выполнил.

Немного подождав, я развернулся, и мои глаза засияли, сосредоточившись на небольшом баннере:

«Только с нашей помощью люди поднимаются в небеса и опускаются на дно! Самая крупная фирма по производству лифтов во всем Королевстве. На любой вкус!»

В руке у меня зажегся огонь, а на лице появился оскал.

— Так вот ты где, средоточие всего зла в мире?!

Еще через полчаса я позвонил Отцу и поставил условие — если он хочет, чтобы Нокс стал его наследником, то он должен запретить лифты на законодательном уровне.

Еще через час я глубокомысленно и задумчиво смотрел в окно и думал, что теперь я готов принять ответственность за свою семью.

Глава 27

Встреча с семьей выдалась нелегкой. Я чувствовал напряжение, которое испытывал Отец. Но его волнение меркло пред тем, как этими эмоциями фонила Хейлен.

— Друзьями нам не быть, но не будем же враждовать, — это были последние слова, которые я сказал Клауду, прежде чем покинуть его Дворец. — Тем не менее, я хотел бы спросить тебя… — я посмотрел на отца и покачал головой. — Нет, ничего. Забудь, — отмахнувшись, я направился в сторону дома.

— Винсент! — позвала меня мать и только после этого осознала, что сделала. — Ну… ты уже уходишь? Ты ведь приехал только несколько часов назад.

Немного помедлив с ответом, я отвернулся.

— Побуду тут, пока Нокс не привыкнет.

— Тогда, может… прогуляешься со мной по саду?

Я вздохнул. Как-то много радуги у меня в жизни за последние дни.

Может, это клишированное — «я обязательно вернусь»? По атмосфере напоминает, но не хотелось бы умереть при встрече с Истоком.

— Сейчас я собирался пойти в город, закупиться… — попытался было я отказаться, но, увидев взгляд женщины, вздохнул. — Ладно, можно и в сад. Я ведь в душе романтик — люблю там всякие цветы. Особенно с тех пор, как угодил в подземелье с дриадами — вот уж действительно, когда шипы врезаются в твою плоть, и приходится отдирать их вместе с мясом — это способствует улучшению отношений с растительным миром.

На мои слова Роуз пожурила меня недовольным взглядом. Сначала я не понял, но потом, когда Хейлен подскочила и со слезящимися глазами обняла меня, до меня дошло, что лучше о своих злоключениях этой женщине не рассказывать.

— Прости. Прости. Прости… — повторяла она.

— Д-да ладно, — чуть смущенно отвел я взгляд. — На самом деле не так все ужасно было. Эти шипы были смазаны ядом, который заставлял терять сознание, так что боли я почти не чувствовал, — признался я.

Конечно, от этого отрезать кусочки себя было ничуть не приятнее. Но самым ужасным было то, что вместе с тем, как шипы покидали мое тело, прекращалось и действие яда, и я в полной мере наслаждался этими болевыми ощущениями.

Роуз, которая меня и лечила после того случая, лишь скептически изогнула бровь. Уж она знает, в насколько ужасном состоянии я был после того случая. Не будет преувеличением сказать, что это растительное подземелье входит в топ самых ужасных из всех, в которых я побывал.

— В общем, пойдем в сад, — вздохнул я и попытался было вырваться из объятий женщины, но меня сжали сильнее. — Э-эй, мам, ты чего? Ты же сама хотела в сад…

— Нет! — быстро-быстро замотала она головой. — Я сегодня же прикажу сжечь этот сад!

— Это уже слишком! — ужаснулся я. — Не сходи сума, женщина. Если ты собираешься уничтожить все, о чем у меня плохие воспоминания — тебе придется угробить вселенную, а то и не одну. Так что давай мы просто забудем, что я сказал?

— Но ведь… — жалостливо посмотрела на меня Хейлен.

— Лучше позволь ей уничтожить этот сад, Виктор, — вздохнула Роуз, с пониманием смотря на женщину.

Только Клауд в очередной раз показал королевскую мудрость, сидя в стороне и не отсвечивая.

— Молчать, женщина! — зло посмотрел я на нее. — Ты хоть знаешь, сколько денег угрохано на этот сад?! Сколько усилий в него вложено? Вот сама вырасти, своими силами, и тогда будешь говорить такие глупости.