В погоне за несчастьем. Часть 1

Я душевно расхохотался. Вид Ани сохранялся невозмутимым.

– Смейтесь, смейтесь, – вздыхала она. – Вас тоже, рано или поздно, ждут эти херовые заморочки. Посмотрим, как вы будете считать свои денежки.

Мы молча встретили эту фразу отсутствием грамотного ответа. Затем согрели чайник, выпили кофе, поболтали еще немного и взялись за работу.

Моя должность заместителя директора в этом магазине значилась ответственностью почти за каждое действие. Привозка товара, прием товара, бесперебойность рабочего графика, выполнение персоналом своих обязательств и т.д. и т.п. Короче, как и любой заместитель, я был чем-то вроде задницы, которой периодически доставалось большущей армейской пряжкой за косяки и недочеты любые. Задницей мне, конечно же, быть не нравилось. Но, увы. Все места наверху были заняты. Оставались лишь места ниже пояса. Где я, собственно говоря, так удачно расположился.

Выйдя из помещения складского, я набрал телефон старшего продавца и, приткнувшись к примерочным, дождавшись «Але», произнес:

– Сань, здарова. Не разбудил?

Оттуда сонно:

– Да пох уже. Говори.

– Ночью товар приняли?

– Ни хера.

– Почему?

– А я откуда знаю? Не было ничего.

– В смысле машины не было?

– Да.

Я нахмурился, повернулся и неожиданно увидел наполовину открытую занавеску, за которой стояла молоденькая дама в кружевном нижнем белье. Ком к горлу. Я отвернулся.

– Ладно, понял тебя, – сказал я, облизнув губы. – Сейчас наберу Светлану.

– Угу, давай. Только не перезванивай. Лучше вечером.

– Ок.

Я порыскал в контактах «Света Дирек». Нажал. Приложил смартфон к уху.

– Да, я слушаю, – ответил ее бодрый голос.

– Свет, это я. Не отвлекаю?

Оттуда молчание секунд десять. Затем недовольное:

– Говори.

– Тут у нас с товаром напруги какие-то. Ночью ничего не подвозили. Может число поменялось?

– В смысле не подвозили? – удивленно. – Ребята товар не приняли?

– Нечего принимать было. Я только что разговаривал с Сашей.

Снова пауза. Скрежет. Тишина.

– И во сколько они уехали?

– Да Бог его знает. Я не спрашивал.

– Ну так спроси! Может эти бездельники просто решили вчера уехать пораньше…

– Да прям, – неуверенно. – Че бы это.

– Погоди…вот. Я сейчас в инстаграмме у Вики. Знаешь, что там?

Ее слова звучали так, будто она поймала своего десятилетнего сына за углом с сигаретой.

– Понятия не имею.

– А там фотки с ночного клуба, Леш. Они зачекинились в половину третьего в «Пальмовом море». А машина должна была во втором часу быть.

Ну прям Шерлок Холмс, блять.

– И что?

– А то, что они ее даже ждать не стали лишнюю минуту. Короче, Леш, ты гребаный Тимур и со своей командой сам разбирайся. Если машина приезжала, вы будете лапу сосать в конце месяца! А некоторые – не только лапу! Так что вперед и с песней! Три часа тебе на расследование. Потом не звони. Лучше напиши сначала. Все понял?

Как же.

– Да, Свет. Напишу позже.

Соединение прервано. Вызов завершен. Я стоял, облокотившись на стол с одеждой, которая не подошла покупателю. Глубоко вздыхал, не зная с чего начать. Моя работа все больше вызывала во мне эмоции перемен, гнева неприкрытого. Хотелось разнести все к чертям, послать восвояси. Люди вокруг казались такими непринужденными, беззаботными, словно я один в этом мире испытывал непреодолимую тяжесть от тех нагрузок, что свалились на меня в тот момент, когда я только пришел на работу. Взгляды такие у всех спокойные, улыбки живые, счастливые. Неужто у них все есть? Я каждый день смотрю в зеркало, проклиная синяки под глазами, гены, за плохо растущую бороду и строптивый характер, вынуждающий трепыхаться там, где ничего уже нет. Неужели я один испытываю столько негодований, что не хватает времени насладиться хоть чем-то. Чем-то что я имею, а не желаю иметь.

– Алле, Олесь, – раздался из-за спины голос девичий. – Ты где?

Я повернулся. Это была все та же девушка в кружевном белье, все в той же примерочной, прикрытой наполовину. Она явно болтала по телефону.

– Олесь! Ты слышишь?!

Точно. Олеся. Я провел большим пальцем по дисплею в своей ладони, разблокировал аппарат, зашел в чат. Но сообщение все еще не доставлено. Я набрал на номер. Поставил на громкую.

– Абонент временно недоступен. Please, call back later.

– Твою то мать! – выругался я вслух. – Что у тебя там случилось?

– Ты с кем? – вышла со склада Аня.

Я провел пальцем по красной трубке и взглянул на нее, поджав губы, чуть пуча глаза свои карие.

– Ни с кем, – поспешил я локоть от столешницы оторвать и пройти в зал быстрым шагом.

Через мгновение я вышел оттуда, оказавшись под вывеской магазина. Налево свернул, направляясь прямиком к эскалатору. Возбужденный, сердитый, ероша собственный волос на голове, я остановился у лифта. Нажал на кнопку – та загорелась оранжевым. Губы мои дрожали, проклиная вчерашний день и сегодняшний. Лифт все не ехал. Я бил по кнопке ладонью, затем кулаком, не отдавая себе отчет и будто надеясь, что он и вправду приедет быстрее.

– Молодой человек? – подошел кто-то сзади.

Я обернулся и увидел охранника. Тот тихо спросил умеренным тоном:

– С вами все нормально?

Я глаза закрыл, вздохнул глубоко, сжал кулаки на руках и ответил:

– Да. Извини. Просто утро не задалось.

Он понимающе молча кивнул несколько раз, медленно делая шаг назад, а затем и вовсе удаляясь, лишь на прощание крикнув издалека:

– У вас лифт приехал.

Я резко повернул голову. Двери лифта были открыты. Затем обратно. Его фигура лавировала вдоль ярких витрин, стремительно, безмятежно, словно ее никогда тут и не было. Мне будто бы стало спокойней.

Я внутрь зашел, нажал на -2 этаж. Ко мне успел забежать мужичок в пальто, выдохнув со счастливой миной:

– Успел.

Я голову вниз опустил, избегая лишней беседы и вдруг увидел ботинки, очень похожие на мои. Подошва, однако, на них была чуть потолще. Да и грязные какие-то они были, точно фермер чувак этот, который сельское хозяйство в нашей стране с колен поднимает. Ощутив, как контролируемое падение прекратилось, я вновь приподнял глаза и увидел, что мой компаньон-путешественник сигарету закуривает. Я присмотрелся. То был «Винстон».

– У вас сигаретки не будет? – спросил я вежливо, желая что-то нормальное наконец покурить.

С легкой ухмылкой он поглядел на меня, вынул пачку, словно из рукава, и, открыв, дал ей по низу два щелбана так, что, едва не из полной упаковки с большой надписью и иллюстрацией «Импотенция», выскочило наполовину лишь пара фильтров. Я потянул за один из них, проронив:

– Благодарю.

И сразу вспомнил о том, как Минаев в одной из своих книжек писал, что лучше бы на сигаретах делали предупреждение: Импотенция – причина курения», подтвердив факт о том, что многие из нас стали бы курить, по большей части, в наименее людных местах.

Улыбнувшись воспоминаниям, я вышел вместе с мужичком в открытые двери лифта. Оказавшись на подземной парковке, он вдруг резво куда-то потопал, очевидно к своей машине, а я остался стоять на месте, прикуривая желанную сигарету старой истершейся зажигалкой. Сделал затяжку. Почувствовал, как что-то необъяснимо мягкое пробирает изнутри мое горло и уходит обратно вместе с густым туманом. Подобное курево не шло ни в какое сравнение с дешевой продукцией рыночной, но, однако же, било по кошельку, балансу банковской карты, может быть даже и по битку (в смысле биткойну) бы лупило, но его я, почему-то, вовремя не намайнил.