В погоне за счастьем

Лучше бы я не читала вашу книгу, — наконец нарушила молчание я.

Понимаю.

Нет, вы не понимаете, — тихо произнесла я. — Это невозможно понять.

Снова воцарилось молчание. Потом я сказала:

Этот Джек Малоун в вашей книге… это не тот папа, о котором мне рассказывала мать. Я хочу сказать, в ее рассказах он был образцом высокой морали, настоящим ирландским католиком. Я всегда чувствовала… не знаю… в общем, в сравнении с ним мама казалась малозначительным персонажем. Какая-то школьная библиотекарша, прожившая трудную жизнь с двумя детьми, в тесной квартирке, всегда такая зажатая, что ни один мужчина даже не подумал бы на ней жениться.

Мег говорила мне, что она встречалась с кем-то…

Да… когда я еще была маленькой, у нее были какие-то два ухажера. Но с середины семидесятых, кажется, никого не было. Возможно, ей хватило предательства со стороны нашего дорогого папочки.

Может, ты и права.

Вы сломали ей жизнь.

Она пожала плечами. И сказала:

Это как посмотреть. Но она сама сделала выбор и осталась с ним. И именно этот выбор определил ее дальнейшую судьбу. Был ли он правильным? Я бы не смирилась с таким положением. Я бы выгнала его. Но это я — а не твоя мать. Так что кому судить, был этот выбор правильный или нет. Это был просто выбор.

Точно так же, как ваш выбор стать моим ангелом-хранителем. «Кто-то все время наблюдает за тобой». Разве вы не могли получше распорядиться своейжизнью, мисс Смайт? Или вы были настолько ослеплены незабываемым Джеком Малоуном, что посвятили свою жизнь его дочери? А может, это было наказанием, которое вы для себя избрали?

Она твердо смотрела на меня. Ее голос оставался спокойным.

Мег предупреждала меня, что ты бескомпромиссна…

Наверное, я немного расстроена, — сказала я. — Простите.

У тебя есть на то причины. Понимаю, нелегко все это осознать. Но просто чтоб ты знала: после смерти твоего отца я оставила журналистику…

Вы? Писатель, которому непременно нужна аудитория? Не могу поверить.

Меня стало тошнить от трескотни пишущей машинки… и от мелочности всего того, чем я занимаюсь. Поэтому я ушла в издательскую деятельность. Тридцать пять лет проработала редактором в «Рэндом Хаус».

Вы так и не вышли замуж?

Нет… хотя недостатка в мужской компании не было. Когда мне этого хотелось.

Значит, вы так и не забыли моего отца?

Никто не мог заменить Джека. Но я смирилась с этим… вынужденно. Конечно, я думаю о твоем отце каждый день. Так же, как каждый день думаю об Эрике. Но Джека нет вот уже… сколько?.. господи, столько лет. Эрика еще дольше. Все это уже в прошлом.

Это вашепрошлое.

Конечно. Мое прошлое. Мой выбор. И хочешь, я скажу тебе кое-что забавное? Когда я умру, это прошлое исчезнет вместе со мной. Только в старости начинаешь понимать, что все эти трагедии, страдания преходящи. Они сопровождают тебя по жизни. Но настает день, когда ты уходишь, и уже никому нет дела до твоей истории.

Если только вы не рассказали ее кому-то. Или не написали.

Она слегка улыбнулась:

Пожалуй, ты права.

Не эту ли цель вы преследовали — заставить меня прочитать этот литературный экзерсис на следующий же день после похорон моей матери? — спросила я, показывая на коробку с рукописью. — Посвятить меня в некоторые семейные тайны — и заодно разделить свою боль?

О, Господи, слышал бы ты меня. Она лишь слегка пожала плечами в ответ на мой сарказм:

Мы с Мег решили, что тебе следует прочесть это.

Но зачем вы это написали?

Я писала для себя. Может быть, и для тебя тоже… хотя я и не знала, доживу ли до того дня, когда смогу встретиться с тобой.

Странное время для встречи вы избрали, мисс Смайт. Неужели не могли подождать немного? Я ведь только что похоронила мать.

Снова величественное пожатие плечами.

Извини, если…

И почему вы шпионили за мной?

Я не шпионила. Я пришла на похороны, потому что чувствовала, что должна прийти и отдать дань уважения…

Я так полагаю, это вы звонили в квартиру моей матери после похорон…

Да, это была я. Мег сказала мне, что ты собираешься там ночевать, и я просто хотела услышать твой голос и убедиться, что с тобой всё в порядке.

Вы рассчитываете, что я в это поверю?

Это правда.

И хотите заставить меня поверить в то, что, пока мы росли, вы ни разу не видели ни меня, ни брата, притом что оплачивали наше обучение?

Я уже сказала, что не приближалась к вам. Но это не значит, что меня не было на твоем выпускном…

И вы не видели меня в роли сестры Сары в школьной постановке «Парни и куколки»?

Да, я была там, — с легкой улыбкой ответила она.

И за Чарли подглядывали, пока он рос?

Она покачала головой.

Разумеется, я была рада, что трастовый фонд помогает оплачивать его обучение. Но за ним я так пристально не наблюдала.

Потому что он был ребенком, который разлучил вас с отцом?

Возможно. А может, потому, что ты была ребенком, который мог стать моим.

Молчание. У меня кружилась голова. Мне вдруг безумно захотелось спать.

Я должна идти. Я очень устала…

Конечно, — сказала она.

Я встала. Она тоже поднялась.

Я рада, что мы наконец встретились, Кейт, — сказала она.

Еще бы. Но я хочу, чтобы вы знали: это наша последняя встреча. Держитесь подальше от меня и Этана. Понятно?

Она была по-прежнему невозмутима. Черт возьми, как ей это удавалось?

Как пожелаешь, Кейт.

Я направилась к выходу. Она открыла мне дверь. Коснулась моей руки и удержала ее на какое-то мгновение.

Знаешь, ты такая же, как он.

Вы ничего обо мне не знаете…

Думаю, что знаю. Я знаю и то, что, в отличие от своего брата ты всегда была рядом с Дороти. И с Мег, которая тебя просто обожает. Она хочет только одного: чтобы ты была счастлива.

Я мягко высвободила руку.

Я тоже этого хочу, — сказала я. И ушла.

2

Я решила пройтись пешком. Отшагав половину улицы, я присела на ступеньках какого-то особняка, пытаясь собраться с мыслями. А их немало кружило в моей голове — и все тревожные, растрепанные. Неожиданно для себя я вдруг подумала: а не те ли это ступеньки, на которых сидел и плакал мои отец, когда Сара сказала ему, что все кончено?