В погоне за счастьем

Да, только стал большой шишкой. Как и его новая жена.

Да, мама говорила мне о твоем разводе.

В самом деле? — удивилась я. — И когда же она успела? В тот раз, когда ты позвонил ей в девяносто пятом?

Мы общались и позже.

Ты прав, извини. Совсем забыла, ты ведь поздравлял ее с каждым Рождеством. Значит, во время очередного ежегодного поздравления ты и узнал, что Мэтт бросил меня.

Я был очень огорчен.

Ну, все это в прошлом. Я уже пережила.

Последовала еще одна неловкая пауза.

Здесь мало что изменилось, — сказал он, оглядывая квартиру.

Мама никогда не стремилась на страницы «Дома и сада», — сказала я. — Впрочем, если бы она даже захотела привести в порядок квартиру — а она не горела таким желанием, — с деньгами всегда было туго. Хорошо еще, что не повышали арендную плату, иначе ей пришлось бы отсюда съехать.

Сколько сейчас берут за месяц?

Тысячу восемьсот, что вполне терпимо для этого квартала. Но она все равно ворчала на дороговизну.

А она что-нибудь унаследовала от дяди Рэя?

Рэй был брат матери, причем весьма состоятельный — крупный бостонский юрист, но он всегда держал дистанцию и не спешил помогать сестре. Насколько я могла судить, в детстве они не были особенно близки, а потом и вовсе разошлись, после того как Рэй и его жена Эдит открыто выразили недовольство ее замужеством. Но надо отдать должное Рэю: он все-таки соблюдал кодекс аристократа и «жил по правилам». Так что после скоропостижной смерти моего отца он помог сестре финансами, предложив оплачивать образование ее двоих детей. Возможно, потому, что у Рэя и Эдит не было своих детей (а мама была единственной родственницей Рэя), им была не в тягость такая благотворительность. Но, даже будучи детьми, мы с Чарли понимали, что наш дядя не хочет иметь с нами никаких отношений. Мы никогда его не видели. Мама тоже не встречалась с ним. На Рождество каждый из нас получал от него в подарок чек на двадцать долларов. Когда Чарли учился в бостонском колледже, Рэй ни разу не пригласил его в свой таунхаус в Бикон Хилл. Меня тоже не звали в гости, пока я училась в колледже Смита и раз в месяц наведывалась в Бостон. Мама, объясняя нам причину его холодности, говорила: «В семье всякое бывает». И тем не менее следует отдать должное этому типу: благодаря его поддержке мы с Чарли имели возможность учиться в частных школах и колледжах. Но с тех пор как я в 1976 году окончила колледж Смита, мама больше не видела денег от брата и до конца своих дней остро нуждалась. Когда Рэй умер в 1998 году, я рассчитывала на то, что маме перепадут кое-какие средства (тем более что Эдит опередила своего мужа, отправившись на тот свет тремя годами ранее). Но никакого наследства она так и не получила.

Ты хочешь сказать, мама не говорила тебе, что Рэй не оставил ей ни цента? — спросила я.

Она сказала только, что он умер, и больше ничего.

Это когда ты звонил в девяносто восьмом?

Чарли уставился в пол.

Да, верно, — тихо произнес он. — Но я и не думал, что ее вот так запросто вычеркнут из завещания.

Да уж. Рэй все завещал сиделке, которая ухаживала за ним после смерти Эдит. Бедная наша мамочка, вечно ее облапошивали.

И как же ей удавалось сводить концы с концами?

У нее была маленькая пенсия от школы. Потом еще социальная страховка… вот, пожалуй, и все. Я предлагала ей свою помощь, но она, разумеется, отказывалась. Хотя я и могла себе это позволить.

Ты все там же, в рекламном агентстве?

Боюсь, что да.

Но ты теперь, наверное, занимаешь высокий пост?

Всего-навсего старший копирайтер.

По мне, так звучит солидно.

Деньги платят неплохие. Но в нашем деле есть такая присказка: «везучий копирайтер — это оксюморон». Хотя жаловаться грех: работа есть, к тому же позволяет оплачивать счета. Жаль только, что мама не разрешала мне оплачивать ее счета. Она твердо стояла на своем и ни за что не хотела брать у меня деньги. В общем, одно из двух: либо она подпольно играла в канасту, либо занималась прибыльным бизнесом от организации «Герлскауты».

Ты намерена избавиться от этой квартиры? — спросил Чарли.

Ну, уж точно не собираюсь устраивать здесь музей… — Я в упор посмотрела на него: — Знаешь, тебя ведь нет в завещании.

Я… мм… не удивлен.

Собственно, и наследовать-то особо нечего. Незадолго до смерти она сказала мне, что у нее есть небольшая страховка и какие-то акции. Может, тысяч на пятьдесят в общей сложности. Очень плохо, что ты не общался с ней в последние полгода. Поверь мне, она не хотела вычеркивать тебя из завещания и вопреки всему надеялась, что ты все-таки позвонишь хотя бы раз. После того как ей сказали, что рак неизлечим, она ведь написалатебе, разве не так?

Она ни словомне обмолвилась в письме о том, что умирает, — сказал он.

А что-то изменилось бы?

Он снова отвел взгляд. Мой голос был по-прежнему твердым и спокойным.

Ты не ответил на ее письмо, ты не ответил на мои сообщения, которые я оставила на автоответчике. Что, должна сказать, было твоей стратегической ошибкой. Потому что, если бы ты показался ей на глаза, сейчас бы делил со мной эти пятьдесят штук.

Я бы никогда не претендовал на долю…

Ах да. Принцессанастояла бы…

Не называй так Холли.

С чего вдруг? Она ведь Леди Макбет в этой истории.

Кейт, я действительно пытаюсь…

Сделать что? «Залечить раны»? Достичь «согласия»?

Послушай, я никогда не имел ничего против тебя.

Я тронута. Очень жаль, что мама не видит этого. Она всегда наивно надеялась, что все помирятся и, возможно, она снова увидит своих внуков с Западного побережья.

Я собирался позвонить…

Собирался— этого недостаточно. Собирался, но не собрался.

Мой голос стал громче. До меня вдруг дошло, что гостиная опустела. Это заметил и Чарли, потому что он прошептал:

Пожалуйста, Кейт… я не хочу возвращаться с таким плохим…

Чарли, а чего ты ожидал, черт возьми? Мгновенного примирения? «Поля чудес»?Что посеешь, то и пожнешь, приятель.

Кто-то умиротворяюще коснулся моей руки. Тетя Мег.

Отличная проповедь, Кейт, — сказала она. — И я уверена,

Чарли уже уяснил твою точку зрения.

Я перевела дух. И, чуть успокоившись, произнесла:

Да, я надеюсь.

Чарли, сходи на кухню, налей себе что-нибудь выпить, — предложила Мег.

Чарли сделал, как велели. Драчунов развели по углам.

Успокоилась? — спросила Мег.

Успокоишься тут, как же, — проворчала я.

Она усадила меня на диван. Устроившись рядом, заговорщически зашептала мне:

Отстань ты от парня. У меня с ним был разговор на кухне. Похоже, у него какие-то серьезные проблемы.

Что еще за проблемы?

Четыре месяца назад его сократили. «Фитцгиббон» перекупила какая-то голландская международная корпорация, и половину персонала сразу выгнали.

«Фитцгиббон» был фармацевтическим гигантом, и Чарли трудился там последние двадцать лет. Свою карьеру он начинал как торговый представитель в долине Сан-Фернандо, постепенно дорос до должности регионального директора продаж по округу Ориндж. И вот теперь…

И насколько все серьезно? — спросила я.

Суди сама: чтобы прилететь сюда, ему пришлось занять у друга денег на билет.

Господи!

А учитывая то, что двое его детей учатся в колледже, с точки зрения финансов положение у него критическое. Ему не позавидуешь.