В погоне за счастьем

Припечатываюсь спиной к каменной кладке здания. Закрываю глаза на свежем ветру. Столь приятном в накалившемся воздухе.

— Привет! — выпаливаю, не успевая дослушать его которое “да". Тишину, наполняющуюся отзвуком исходящего в трубку дыхания. Нарушаемую гулом, проезжающих мимо машин. Звонким смехом, проходящих людей. Непонимающих, насколько важно для меня сейчас это молчание, нарушаемое с его стороны одной единственной фразой, ускоряющее моё притихшее в ожидании сердце:

— Привет, Беда…

***

— Макс, я такая дура! — тараторю, понимая, что если остановлюсь, переведу дыхание, не смогу продолжить. Не найду в себе сил, чтобы вырваться из череды нелепых событий. Очнуться. — Я поверила её словам про ребенка. Видела тебя с ней. Вас. На вокзале. Должна была остаться. Но не смогла. Поверила, что это твой ребенок. Понимаешь? Он же не виноват ни в чём… Я не имела права. Вредить. Мне всё это время…

Затихаю, замечая Лизку идущую мне навстречу. Она улыбается, совсем не замечая, что явилась некстати. Призывно машет мне яркой коробочкой, вызывая тяжёлый рефлекторный выход.

— Где ты сейчас? — уточняю менее эмоционально и, всё более отстраненно. Возвращаясь к своей действительности, в которой толком не определено моё место.

— В жопе мира, — отзывается с грустным смешком. — Платят за контракт хорошо и перспективы открывает солидные. Вокруг девушки, как под копирку в черной чадре… В общем засунул себя в глубокую дыру из которой так просто не выбраться… Ты там как? — уточняет с интонацией, присущей великой скорби.

— Нормально, — вывожу заученной мантрой. Глядя на Лизку, состроившую гримасу, удерживая перед моими глазами какой-то навороченный тест. — У меня всё хорошо, — дополняю, кусая губы до боли. Чтобы не раскричаться о том насколько эти слова далеки от истины. В невозможности хотя бы увидеть его. Почувствовать. Те эмоции, что вызывают мои слова. Знать. Что он здесь. Рядом. А не вновь за тысячи километров… На какое время? Год? Полтора? Больше?

— Я думал ты счастлива, — заключает, будто считывая в молчании всё недосказанное.

— Я думала ты тоже, — парирую перед тем, как произнести нечто невнятное о своей временной занятости и завершить разговор. Уставившись на недовольную подругу, пытающуюся, яро меняющейся на лице мимикой, что-то мне объяснить.

— Что? — уточняю насупившись, не замечая, стоя в полоборота, подошедшего со спины Верховцева. Вторящего с задорными нотками в голосе:

— А что " что"?

— Ничего, — сухо отвечает подруга, уводя от прямого взгляда коробку, что держала в руках на самом виду.

И я тоже неловко дёргаюсь в сторону. Избегая прямого поцелуя, следующего после озвученного им приветствия. Будто мы не виделись раньше. Утром. Проснувшись в одной постели.

Чёрт. Желание отдалиться от всех сейчас настолько велико, что буквально ощущается физически. Его оттенок невозможно стереть с лица. Заменить глупой улыбкой или смягчить одной из нелепых фраз. Оно главенствует над всем, порождая вести себя отстраненно, обособленно.

— Гляжу, тебя можно поздравить, — язвит в сторону подруги, напряжённо скрестив перед собой руки Верховцев. Искоса присматриваясь ко мне.

— Димочка, а ты повнимательнее приглядись ко всему, — не уступает в дерзости, по обыденности более дружелюбная к нему девушка. — Перекури. Подумай над своим поведением. И улыбочку на губах растяни пошире. На всякий случай. А то вдруг, после нашей незначительной отлучки, это мне выдастся повод тебя с чем-то поздравить.

— Кусь! Бл@дь, — выпаливает несдержанно. Не понятно в чью сторону бросая ругательства. Дополняя невнятно:- Правда?

— Понятия не имеет, — отзывается за меня Лизка, уволакивая за собой к парадному входу. Бросая за спину: — И не узнает, если не начнет шевелиться!

— Мне надо было с ним поговорить, — запоздало одергиваю её в длинном коридоре, обретая в пустоте право голоса.

— Наговорилась уже, — цедит напряжённо сквозь зубы. — Давай вначале узнаем результат. Может после твоя эпическая речь претерпит кардинальные изменения!

— Лиз, — стопорю взглядом. — Я должна от него уйти.

— Бред не неси, — фыркает недовольно. — Кому ты должна? В долг что-то давала? Так твоими слезами, эти "обещания" любви и верности до гроба другому, выплачены на годы вперёд! При том с безжалостными процентами!

— Лиз… — вторю задумчиво.

— Тебе с Димкой настолько плохо? — наседает капризно.

— А разве отношения разрывают лишь от того, когда плохо? — застолбляю взгляд в одной точке, подбирая слова. — Мне с ним… Как с другом, беспроблемным соседом. Продлить ассоциативный ряд можно и дальше… Меня претит обязанность чувствовать нечто большее. Понимаешь? Димка день за днём пытается мне это привить. А я ничего не могу поделать с тем, что хочу быть с другим. Не важно как. Понимаешь? Хотя бы иметь возможность… Теоретически… Макс не с ней… Он вообще… Может никогда меня не простит.

— И конечно всю вину за это ты взяла на свои хрупкие плечи? Опять уехал? Или же, в отношении твоего обожаемого, лучше использовать интерпретацию " снова"? — закатывает глаза после моего очередного кивка. — Насколько теперь?

— Не знаю, — вздыхаю, прикидывая в уме, что в этой ситуации можно предпринять.

— Как гласит одна присказка, " в ожидании принца на белом коне, можно пару- тройку раз удачно замуж сходить". Может тебе прислушаться к совету мудрых людей? — заходится иронично. — Димка тебя ежедневно глазами трахает. Хотя и не выглядит парнем, которого держат на голодном пайке. Ты хоть себе честно признайся, раз уж опять готова влезть в свой непробиваемый кокон: во время секса он тебе тоже друг и думаешь ты исключительно о любимом?!

— Ты так рассуждаешь, будто отношения ограничиваются только постелью и ничего другого больше не требуется, — хмурюсь, уходя от ответа. Забираю из её руки яркую упаковку, философски уточняя:- А ты с мужем всё исключительно сексом решаешь?

— В спорных ситуациях — да, — заключает посредственно, заставляя усомниться в странности своего мировоззрения.

— В спорных ситуациях, — вторю, кривясь. — Надо запомнить.

Разрываю маленький плотный пакет, уточняя для верности:

— Что на нем должно отобразиться?

— Одна, — парирует крайне серьезно. — Две — жирным крестом перечеркнут твою выдуманную, безоблачную жизнь. Как минимум на пару- тройку лет. Или же на тот момент, пока не " разрешишь" нарисовавшуюся проблему.

— Ага, — соглашаюсь невнятно. Зажимая пластик меж пальцев, зашедшихся непроизвольной дрожью.

Спустя пару минут выхожу из кабинки. Выпаливая на её вопросительный взгляд:

— Как мне ему сказать?

Рывком вытягивает тест из руки, царапая кожу ладони. Цедя, сквозь зубы: