В поисках абсолютного чуда

— Нет. Я говорил что я так могу. А Абдула так этому и не научился. Хотя это не так уж и сложно. Он обязательно бы смог, если кто-нибудь это ему подсказал, но, к сожалению этого не произошло. Это кстати тоже было одной из причин, почему он искал книги. Ведь возможность владения абсолютным чудом — это фактически, бессмертие.

— Но зачем тебе я? И причем тут моя способность к разрушению вероятностей?

— Ну а вот тут не все так просто. Видишь ли, тот, кто написал эту книгу был по-настоящему великим колдуном. Я ему и в подметки не гожусь. По крайней мере, пока. Ты помнишь, я сказал, что собрать все книги и постичь тайну может только тот, кто ищет любви женщины, или тот, кто хочет оживить любимого? Но ты не спросил почему. А ответ прост. Если я попытаюсь расшифровать эти книги, то они просто сгорят. Здесь действительно очень искусное колдовство. Заметь не сильное, а искусное. Единственный способ расшифровать эти книги это их поджечь. Сложить в стопку как это сделал я, и поджечь. Все ненужное сгорит, а останется несколько страниц, на которых и будет описан этот способ. Я не знаю как такое возможно, быть может там есть какие-нибудь водяные знаки или еще что, это не важно. А важно то, что если ты не соответствуешь этим двум критериям про поиск любимой, или ее оживления, то книги просто сгорят. Все гениально и просто. Это как пароль. Колдовство не очень сильное, прикрывает собой более сильное. И его никак нельзя обойти. Нет, ну может только абсолютным чудом, но сам понимаешь если бы я мог им пользоваться, то эти шуры-муры мне были бы на фиг не нужны.

— Кажется теперь я понял. — рассмеялся Андрей. — Их нельзя обойти, но можно разрушить.

— Верно. Вот поэтому я тебя и взял с собой.

— Все равно не верю. Ты мог посадить меня в каком-нибудь подвале и держать до смерти Абдулы, но ты столько со мной возился. Не верю!

— И зря. Тогда в Воронцово я очень обрадовался тому, что мне попался разрушитель вероятностей. Я подумал тогда, что это снимает кучу проблем. У меня были и другие идеи но все они были гораздо рискованней, чем если бы ты просто разрушил это заклятье. Но ведь я тогда ничего не знал о людях вроде тебя. Я несколько раз встречался с инквизиторами, но толком про твою способность мне было ничего не известно. Более того, я предполагал, что ты противостоишь колдовству тогда когда этого хочешь. И поэтому я решил стать твоим другом. Показать тебе несколько чудес, и наобещать в случае удачи кучу благ. Это потом я узнал, что ты разрушаешь вероятности неосознанно. Особенно показателен тот случай на крыше гостиницы и с куполом удачи в метро. Именно в метро я понял, что ты разрушаешь все колдовство, с которым сталкиваешься. А на крыше я выяснил предел твоих сил. Но до этого мне надо было тебя умасливать. И я это делал. Правда, надо отдать тебе должное ты не ел свой хлеб просто так. С тех пор как ты появился в моей жизни, мне стало просто нечеловечески фартить. Ну а одно твое предложение насчет того как уничтожить тот смерч, вообще стоит того чтобы дать тебе медаль за сообразительность. Без тебя я мог и недотумкать вовремя, и Абдула победил бы. Так что я искренне тебе благодарен.

— И в чем же выразится твоя благодарность?

— Я положу на тебя книги и подожгу их. — с бесстрастным лицом проговорил колдун — Твоей способности к разрушению как раз хватит на то чтобы книги не сгорели полностью. А вот тому чтобы помешать им выдать мне информацию об абсолютном чуде сил у тебя не хватит. И так я получу все что хочу. Ну а благодарность моя будет в том, что я оставлю тебя после этого в живых. И еще денег дам. Видишь, какой я щедрый.

И он встал и пошел к стопке книг. Андрей лихорадочно думал о том как ему выкрутится из того кошмара в котором он внезапно оказался. Но как можно было помешать Михаэлю? Ведь перед ним был не просто человек, перед ним был колдун. Он мог одним движением мысли убить десяток, таких как Андрей. А ко всему прочему он был еще и связан. В такой ситуации, будь перед ним девочка паралитик, и то выбраться было бы практически невозможно. Колдун спокойно подошел к книгам и взял их. Затем он так же спокойно, без тени эмоций, положил книги ему на грудь. Андрей попробовал их столкнуть, но колдун слишком хорошо его привязал.

— Ты главное сильно не волнуйся. — сказал Михаэль. — Конечно будет больно, но ведь не все коту масленица. А если все пройдет как надо, я о тебе позабочусь.

— Пошел ты на х… Я скорее умру здесь, чем приму от тебя что-нибудь!

— Эх. Какие вы все принципиальные. А самое главное, что вы не имеете на это права. Вот кем ты был, когда я тебя встретил? Да никем. Я дал тебе чудо, подарил новое тело. Да, это я сказал Ваалбериту, чтобы он улучшил тебя. Он ведь занимался очень интересным проектом, когда находился в твоем теле. Но об этом я тебе уже не расскажу. Не хочу настолько сильно упасть в твоих глазах. Ну ладно поехали.

Колдун достал из кармана коробок спичек. Он чиркнул спичку, та вспыхнула. Медленно, как бы растягивая наслаждение, он поднес спичку к верхней книге. Книга загорелась так, как будто была пропитана керосином. Вот только огонь был не красным, а зеленым. Следом за верхней книгой начала гореть и вторая. Потом третья. Но как загорелась четвертая, Андрей не увидел. На него снова накатила дурнота. Это случалось с ним много раз за последнее время, так что неожиданностью не стало. Но так плохо как сейчас ему было только тогда на крыше гостиницы. Дурнота была просто подавляющей. Она проникала в самые глубины сознания, уничтожая любое сопротивление, унося с собой сам разум. И Андрей понял, что это конец. О каком сопротивлении или плане спасения может идти речь, когда ты превращаешься в простой овощ. Даже не в обычный овощ, а в растение, испытывающее страшные страдания.

Андрея от обморока спасла боль. Десятая книга, наконец-то загорелась, и дикая боль унесла дурноту. А с ней ушло и чувство страха. Никогда бы он не подумал, что такая жуткая боль может быть воспринята сознанием как благо. Он смог открыть глаза. На его груди горел костер. Столь дикое зрелище еще больше привело его в чувство. Он вдруг понял что происходит у него на груди что-то неправильное. И дело вовсе не в том, что кто-то развел там костер, или нет. Он буквально чувствовал что происходящий процесс, в своем корне неверен. И у него было жуткое желание его подавить. Разрушить это колдовство, которое оскверняет его мир. И не только его, но и все вокруг. Он инстинктивно чувствовал, что от костра исходит зло. И он мог противостоять этому злу. Но понимал он так же и то, что если попытается это сделать, не хватит сил. Он просто потеряет сознание и все. А колдун получит, что хочет. Он осознал, что наконец-то может управлять тем даром, который колдун ошибочно называл разрушением. Нет, это было вовсе не разрушение, это было созидание в его высшем проявлении. Он не знал, как выразить это словами, но твердо усвоил, что колдун больше не властен над ним. По крайней мере, Михаэль больше не мог читать в его душе и вмешиваться в его судьбу. Он наконец-то стал настоящим разрушителем вероятностей.

Но посмотрев на Михаэля, он понял, что тот и не станет пытаться читать его мысли. Он был полностью поглощен тем зрелищем, которое разворачивалось на груди Андрея. Колдун даже не заметил, что Андрей открыл глаза. Да и зачем ему, могущественному колдуну, великому повелителю вероятностей, обращать внимание на простого Андрея. Ведь для него бывший участковый сейчас был просто обыкновенным мангалом. Мангалом, на котором он готовил свое отвратительное блюдо. Колдун внимательно смотрел на то, как десять книг превращаются в пламени. Андрей испытывал жуткую боль, но даже его это зрелище заворожило. В книгах горели не все части. Каждая страница горела по-особенному. Большинство прогорало полностью, но кусочки некоторых не сгорали. И эти кусочки постепенно опускались все ниже и ниже. Их края слегка тлели, но текст оставался цел. Они спускались и спускались. Пепел слетал с груди Андрея, а несгорающие кусочки ложились на обгоревшую, покрытую волдырями грудь. Грудь! Второй пистолет! Андрей только сейчас вспомнил о нем. Он посмотрел на Михаэля. Колдун вдруг наморщил лоб. Почувствовал опасность? Быть может. Но зрелище, которого он ждал пятьдесят лет, слишком сильно его приворожило.

Наконец огонь на груди Андрея погас. И то, что осталось было достойно внимания. Десять книг почти полностью сгорели. Но ключевое слово здесь именно почти. Несколько кусочков, нескольких страниц остались нетленными. И все они, повинуясь старому, но все еще могучему колдовству, сложились в одну страницу. И она лежала на обгоревшей груди Андрея. Веревки, которыми он был связан тоже прогорели, но Михаэль не обратил на это никакого внимания. Он заворожено смотрел на одну единственную страницу. Страница прилипла к окровавленной груди Андрея, и Михаэль, не долго думая, начал отрывать ее прямо вместе с остатками кожи. Эти самые остатки стали прекрасной основой для нее. Андрею стало не просто больно. Боль была адской. Он кричал и извивался, насколько позволяли остатки веревок, но колдун не обращал на это внимания. В его глазах застыла алчность. Алчность оттого, что наконец он достиг своей цели. Он продолжал аккуратно отдирать страницу вместе с кожей, и вскоре оторвал ее полностью.

В голове у Андрея все гудело. От чудовищной боли мозг требовал сознанию уйти. Но какая-то часть говорила, что потеряй сознание сейчас, и это будет конец. Колдун просто бросит его здесь, и он истечет кровью и умрет. И эта непокорная часть мозга вопила: "Сопротивляйся! Не будь тряпкой! Борись!". И огромным усилием воли Андрей отогнал дурноту. Он снова открыл глаза и увидел ненавистную фигуру колдуна. Тот стоял в нескольких метрах от Андрея, спиной к нему, и читал столь вожделенную страницу. Почему-то он мотал головой. До него доносилось невнятное бормотание Михаэля: "Нет. Нет. Это наверное какая-то метафора".

Андрей попробовал пошевелить рукой. Веревки все еще держали его, но правая рука получила какую-то свободу. Он попытался добраться до внутреннего кармана. Когда он случайно коснулся локтем обезображенной груди, то боль заставила его заплакать. Он закричал. Но колдун даже не услышал его. Он снова и снова перечитывал страницу. Андрею все же удалось добраться до внутреннего кармана. Он почувствовал холодную сталь пистолета. Превозмогая боль, он вытащил его и направил в спину колдуна.

— Этого, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! — прокричал Михаэль. Его голос заполнил собой все окружающее пространство. Нельзя было ни с чем сравнить этот крик разочарования.

Андрея подмывало сказать какую-нибудь красивую фразу, типа: "Отправляйся в ад!". Но он понимал, что если сейчас привлечет внимание Михаэля, то пистолет просто не выстрелит. Произойдет осечка или он промахнется. А этого он допустить не должен. Если бы перед ним стоял обычный человек, а не могущественный колдун, то возможно Андрей так не волновался бы. Но дело было именно в этом. Михаэль мог очень много. Слишком много для простого человека. И поэтому ему надо было умереть.

И трясущаяся рука перестала дрожать. И даже боль отступила. Твердой рукой Андрей навел ствол пистолета прямо в голову Михаэля. И нажал на курок. Он даже не услышал выстрела, настолько его сознание отключилось от действительности. Перед ним стояла цель и все. Голова Михаэля разлетелась на куски.