В поисках Атлантиды

Вернувшись на поверхность, команда ныряльщиков спешит на «Калипсо». Даже издали видно, что они несут добрые вести… Как только шаланда с ныряльщиками швартуется к судну, Альбер Фалько подтверждает справедливость наших предположений. Дия действительно была крупным портом античного Крита. И хотя ему не удалось отыскать галеру, о которой он хорошо помнит, Альбер не теряет энтузиазма и расписывает спящие на дне сокровища — амфоры всех размеров, стилей и эпох, бесчисленные керамические изделия, многие из которых выглядят совершенно целыми.

Я горю желанием принять личное участие в поисках. Я залезаю в мини-подлодку вместе с Альбером Фалько, и механики «Калипсо» спускают нас на воду. Вперед! Вернее, в глубины прибрежных вод Дии…

На 35-метровой глубине, почти под «Калипсо», в свете фар возникает заключенный в панцирь римский корабль I века н. э., затонувший вместе с грузом. Рядом лежит реликвия более близких времен — громадный ржавый якорь, скорее всего потерянный венецианцами во время осады Крита. В каждой бухточке мы отмечаем местоположение многочисленных «рифов», сложенных из керамики, высокие холмы, каждый из которых является затонувшим судном. По всей видимости, остров Дия в течение трех тысячелетий лежал на перепутье важнейших морских дорог Восточного Средиземноморья.

1 апреля. На аэрофотоснимках часто выявляются следы древних дорог, зданий и портов, которые не видны на земле. А Дия кажется нам столь многообещающей в археологическом плане, что было бы непростительной ошибкой не прибегнуть к этой испытанной технике.

Мы прикрепляем электрическую фотокамеру к шасси вертолета. Боб Бронбек и Колен Мунье занимают места в кабине. Они проведут аэрофотосъемку острова. Затем после изготовления отпечатков кадры будут смонтированы внахлест, в результате чего получится уникальная карта Дии, на которой (я надеюсь на это) появятся новые неведомые детали.

— Когда смотришь сверху, — рассказывает Колен Мунье, — на эти скалистые холмы, на отвесные обрывы, уходящие в Эгейское море, и на безжизненный лабиринт развалин, понимаешь, что Дия хранит множество тайн. В этой словно слепленной из белых хлопьев пустыне произрастает чахлая растительность — редкий колючий кустарник и злаковые. Их едва хватает, чтобы обеспечить кормом крохотные стада диких коз, которых здесь называют кри-кри [5] . Когда мы пролетаем над бухтой Сен-Жорж, мне кажется, что я различаю под водой неясный, беловатый силуэт ушедшей под воду платформы, расположенной перпендикулярно берегу. «Это, конечно, заинтересует Пашу» (так между собой мы называем Кусто), — бормочу я себе под нос и фотографирую это любопытное образование, хотя оно будет запечатлено электрической фотокамерой…

5

Экипажу «Калипсо» вскоре представится возможность изучить этих Диких животных поближе.

Жан-Жером Каркопино спешит в фотолабораторию, оборудованную на борту «Калипсо». Я приступаю к монтажу мозаики с помощью Альбера Фалько и капитана Алина (он приехал из Монако на несколько дней, чтобы помочь нам). Перед моими глазами бессмысленный набор черно-белых прямоугольников, на каждом из которых видны мельчайшие детали рельефа Дии. Чтобы получить панорамное изображение острова, фотографии надо подогнать с точностью до полумиллиметра. Пока мы кропотливо соединяем разрозненные фрагменты, становится совершенно ясно, что многие «странности», которые на этих снимках выглядели неровностями почвы либо отражали ее состав, являются на самом деле следами древней деятельности человека. Но из всех «открытий», сделанных с борта вертолета, самым сенсационным оказывается загадочный подводный выступ в бухте Сен-Жорж.

Может быть, это природное образование? На снимке его контуры не проступают столь резко… Они выглядят слишком правильными. И если это дело рук человека, то, похоже, назревает крупнейшее археологическое открытие!

Не знаю почему, но в этот момент мне в голову приходит мысль об Атлантиде. Вероятнее всего потому, что выступ расположен под водой, а великий материк, о котором поведал Платон, был поглощен водами моря.

И еще. С того момента, как мы открыли «подводную стену керамики» у Псиры, мысль об опустошительном цунами, которое могло уничтожить минойскую цивилизацию, приняла формы настоящего наваждения. А что, если, как предполагают многие археологи, Атлантида никогда не существовала в Атлантическом океане, а располагалась в Средиземном море? Подобная идея ничем не хуже других. Кроме того, у нее есть неоспоримое преимущество по сравнению с идеями-конкурентами — мы исследуем Восточное Средиземноморье и можем попытаться своими силами проверить то, что может подтвердить «средиземноморскую» гипотезу… Не думаю, что нам удастся окончательно решить вопрос об Атлантиде, да и кто всерьез может претендовать на это? Но я надеюсь продвинуться в том или ином направлении.

Шампанским и собачьей струйкой

(Выдержки из «Дневника» Колена Мунье)

Пирей. Раннее утро. «Калипсо» притулился к причалу. Анри Алье и Альбер Фалько руководят маневрами грузовика у борта судна. Кузов и прицеп машины набиты пустыми бидонами, корзинами, кусками металла самых разных размеров. Грузчики выстраиваются в цепочку и начинают передавать груз на борт. Самые тяжелые предметы переносит кран. Наиболее массивная конструкция-плот из толстых досок размером 5x6 метров. Бернар Делемотт тщательно осматривает каждый миллиметр сооружения после его укладки на кормовую палубу «Калипсо».

У Паши возникла «гениальная» идея. Поскольку судно должно выполнить и другие работы в греческих водах (в частности, извлечь на поверхность последние сокровища андикитирского судна, если на то поступит разрешение), то поиски в бухте Сен-Жорж будут производиться с надежной базы — со стоящего на якоре плота, на котором разместится отсос. Часть ныряльщиков разобьет лагерь на острове Дия и примется за разведку прибрежных вод. Другие останутся на «Калипсо» в полной боевой готовности, чтобы откликнуться на любые просьбы греческих археологических властей.

«Калипсо» приходит в Ираклион днем. Утром мы отходим от причала и становимся на якорь в центре бухты Сен-Жорж. Альбер Фалько прыгает в «зодиак» — он будет руководить операцией с моря. Нам надо поставить плот на якорь точно над подводным молом, который мы обнаружили на аэрофотоснимке.

На кормовой палубе «Калипсо» суета. Поль Зуена и Бернар Делемотт испытывают крепления. Наконец плот готов. Кран осторожно опускает его на воду. Симона Кусто разбивает предусмотренную для церемонии бутылку шампанского — новая морская единица получила крещение. В этот момент Улисс, крохотный йоркширец госпожи Кусто, прыгает на плот и совершает его повторное крещение… на свой манер! Взрыв смеха. Сомнений нет, имя платформе будет «Улисс»!

Наша база для ведения подводных работ имеет огромное преимущество — она весьма мобильна, даже если ее и не назовешь образцом судостроения. Бернар Делемотт прилаживает двигатель и проводит ходовые испытания. Все идет как нельзя лучше. Погода стоит великолепная. Команда радуется от всей души.

Жан-Жером Каркопино ведет съемки в воде, а я занимаюсь аэросъемкой. Переброска оборудования с «Калипсо» на сушу потребовала целого дня работы и проходила красочно и весело. Вечером наступила очередь компрессора — реквизированы все руки. Тяжеленную машину тянут, подталкивают, ругают самыми последними словами, но все же опускают на плот, который доставляет ее к берегу. Мы втаскиваем компрессор на скалы до небольшой плоской площадки — его «гнездышка», оно подготовлено по всем правилам науки и техники «Гастоном» — Жаком Ру.

Мы дышим полными легкими и радуемся, что выполнили долг, но вдруг наша радость меркнет: в бухту вползает громадная плоскодонка, набитая ныряльщиками. Они явились, чтобы украсть амфоры и продать их за громадные деньги богатым любителям античной старины. Каждый из нас охвачен одним и тем же чувством гнева и сознанием абсурдности происходящего: с одной стороны, чтобы получить разрешение на поисковые работы, сталкиваешься с невероятными трудностями и при этом подписываешь обязательство сдавать в греческие музеи все найденные предметы; с другой стороны, множество профессиональных грабителей ежедневно занимаются своей грязной работой и пресечь их деятельность не удается из-за нехватки полицейских…