В поисках будущего

– Все нормально, – говорю я ей, бросив взгляд на часы. Нам уже пора уходить, если мы хотим быть вовремя. – Уверен, бабушка приготовила.

Розу хмурится, и я вижу, что она собой разочарована, но я не понимаю, почему хоть кто-то может быть настолько несчастным из-за подгоревшей картошки. Хотя, она ненормальная, особенно в последнее время.

– Теперь все решат, что мы ленивые придурки, раз ничего не принесли, – серьезно говорит она, и, честно, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.

– Никто не заметит.

Роуз больше ничего не говорит, просто смотрит мимо меня на часы и идет за своим пальто. Я иду за ней, и несколько минут спустя мы оба аппарируем прямо в сад бабушки и дедушки.

Здесь просто мороз, и на секунду Роуз кажется наполовину нормальной. Она громко ругается, и мы оба включаем самих себя восьмилетних и наперегонки бежим к задней двери, топча свежевыпавший снег. Мы оба смеемся, когда достигаем двери (я ее побил, но лишь едва), и она проталкивается мимо меня, чтобы войти первой.

На кухне Норы намного теплее, чем в саду, но тут никого нет. Это странно, потому что наши семейные обеды редко позволяют кухне оставаться пустой. Чем-то вкусно пахнет, и Роуз отвлекается настолько, что открывает духовку и изучает содержимое.

– Ростбиф, – объявляет она, выпрямляется и поворачивается ко мне. – И картошка.

Я не могу не улыбаться, радуясь тому, что теперь она может перестать убиваться из-за своей испорченной картошки, когда в духовке ее полно.

– И где все?

Я пожимаю плечами, зная не больше нее, конечно. Мы выходим из кухни и идем в гостиную, в которой полно народу. Но никто из них не замечает нашего прибытия.

Дора устроила спектакль. Это для нее обычно, учитывая, что она обожает быть в центре внимания, и я не удивлен, что она заставила Мэдди и двухлетнего сына Молли Коннора к ней присоединиться. Мэдди и Коннор понятия не имеют, что делать, но Дора отлично справляется сама, ведя все шоу в одиночку. Она явно захватила всеобщее внимание, во всяком случае, наигранное внимание. Забавно, что Дора выглядит, как Тедди, а ведет себя, как Вик, а у Мэдди все наоборот, она похожа на Вик, а ведет себя, как Тедди. Кстати о них, никого из них нет на большом выступлении их детей, что не очень удивительно, если учесть, какие они в последнее время мрачные и подавленные. Моя мама с папой часто держат детей у себя, как, думаю, и дядя Билл с тетей Флер.

Наконец, когда Дора заканчивает на громкой ноте, несколько человек замечают наше присутствие. Роуз не обращает внимания, потому что она полностью поглощена Лэндоном, который, полагаю, отказался принимать участие в выступлении Доры, хотя уверен, она пыталась его заставить. Роуз и Лэндон очень близки, и я имею в виду близки. Она единственный человек в мире, которого он слушает и на которого обращает внимание, и к нему она действительно очень добра, несмотря на то, что весь остальной мир уже пришел к решению, что этот ребенок – прямой потомок самого Сатаны. И это беспокоит, учитывая, что Роуз сама была не самым приятным ребенком на земле, а значит ее брату суждено вести себя так же, как она. Но все равно это, думаю, довольно мило. Хотя Хьюго должно быть хреново.

Кстати о Хьюго, его явно нет в гостиной, как, замечаю, и Лили. Пару лет назад я бы решил, что они где-то вместе, но теперь я бы так не предположил, потому что они больше не лучшие друзья. Так что на выбор у меня… Доминик и Молли, которые выводят из себя Коннора, щекоча его до смерти… Папа и дядя Рон, сидящие вместе на диване, склонившись друг к другу, явно о чем-то секретничая. Думаю, я предпочту их, потому что Молли и Доминик несколько действуют на нервы, а остальные сбежали на кухню или играют с детьми.

Они замечают мое присутствие, когда я неловко встаю рядом с ними. Я не хочу прямо лезть к ним и прерывать их, так что лучше дождаться, пока они меня заметят.

– В чем дело, приятель? – спрашивает папа, и он двигается, чтобы я мог присесть.

Я пожимаю плечами, садясь.

– Где Хьюго и Лили?

– Куда-то сбежали, – отвечает он, хотя видно, что он даже не обратил внимания, когда они исчезли. – Думаю, она утащила его сходить по магазинам или что-то вроде.

Я приподнимаю брови, заинтересовавшись сразу несколькими вопросами, не самый маловажный из которых тот, что сама мысль о том, что Лили могла утащить Хьюго по магазинам в лучшем случае смехотворна; представить себе не могу, чтобы она могла заставить его пойти с ней за покупками, не говоря уже о том, чтобы она захотела пойти с ним. Конечно, папа с дядей не видят в этом ничего из ряда вон выходящего, как оказалось, но это, наверное, потому, что они даже не замечают, что Хьюго и Лили больше даже не разговаривают друг с другом. Папа многого не замечает, когда дело касается Лили, например то, что она заносчивая злобная сука. Забавно, что он замечает это в Джеймсе, но не видит в Лили. И странно, потому что рядом с Лили Джеймс очень часто просто святой.

Папа с дядей Роном игнорируют меня и возвращаются к своей беседе. Как оказалось, они не могут договориться, как вести дело с последними массовыми убийствами по всей стране. На данный момент было убито три семьи, все в разных местах, без возможных связей между ними. Кроме того, конечно, что у них у всех были первые в роду дети-волшебники, учащиеся в настоящий момент в Хогвартсе. Маггловская полиция не заметила связи между преступлениями, в то время как аврорам трудно было проглядеть это сходство.

– Мы должны выпустить заявление, чтобы предупредить семьи магглорожденных, – твердо сказал дядя Рон. – Есть шансы, что они понятия не имеют, что происходит, и не то чтобы эти студенты со всех ног ринулись домой, рассказывая об этом.

– И почему бы им этого и не сделать? – спросил отец.

Дядя Рон закатил глаза и откинулся на спинку дивана:

– Не знаю, спроси Гермиону.

– Что это значит?

– Это значит, что она никогда ничего не рассказывала родителям о том, что происходит, потому что они забрали бы ее из школы и запретили возвращаться. Черт, они почти запретили ей вернуться после второго курса. Моему отцу пришлось убеждать ее родителей, что вся эта история с окаменением была нелепой случайностью, – я ничего не понимаю, но просто сижу здесь и слушаю, пока он продолжает. – Она чертовски точно вообще ничего им после этого не рассказывала.

– Это другое, – убежденно говорит папа. – Это была совсем другая ситуация.

– Нет, не другая, – спорит дядя Рон. – Тебя вырастили магглы. Ты знаешь, что они боятся того, чего не понимают. Дети не пойдут к родителям и не скажут им, что они в опасности и их всех могут убить, потому что они знают, как они могут отреагировать.

Я соглашаюсь с дядей в этом вопросе, но все же ничего не говорю. Они все равно меня не послушают, уверен, учитывая, что я оказываю нулевое влияние на все, что творится в нашем отделе. Папа не кажется убежденным, хотя он немного колеблется, прежде чем приняться спорить.

– Родители все равно заберут детей, если мы пошлем им формальное предупреждение.

Дядя Рон пожимает плечами.

– По крайней мере, они будут готовы. Нечестно их не предупредить.

Последняя семья была убита в Лидсе, и осиротевшему студенту всего одиннадцать лет. Это жутко и кошмарно, что происходит с этими людьми, и официальные отчеты маггловской полиции указывают на естественную смерть, потому что не было найдено видимых ранений. Но полно свидетельств, указывающих на убийство посредством магии. Вот только нет зацепок, кого убьют следующим.