В поисках цели

— Хохрякова…

— О! Я уже стала Хохряковой? — изумилась девушка, набычившись — А еще совсем недавно была «Леночкой», а порой и «зайкой» и даже «мармеладкой». Что случилось, Рустам? Или мне теперь тебя тоже по фамилии называть?

— Шла бы ты…

— Да я то пойду! А вот ты зря решил за новенькой приударить! Мелкая она еще, не понимает ничего! А папка — мент, так что и насилие тебе боком выйдет. Т…

— Так, дети, все в сборе? — очнулась учительница от своего «векового сна» в журнале, и обвела взглядом класс, вынуждая «Леночку» с видом непобежденной королевы начать движение восвояси.

Бросив, напоследок:

— Смотри, Рустам, золушки красивы только до полуночи.

Оказавшись поддержанной дружным смехом практически всей женской половины класса, и на что сам Рустам, отреагировал лишь неброским взмахом руки, шепнув тихонько мне, как видно в утешение:

— Не слушай эту дуру расфуфыренную, у неё опять месячник вне цикла.

Что было услышано уже мужскою половиною, и так же поддержано дружным хохотом.

— Итак, дети, у нас тут в классе новенькая — вновь подала голос учительница, выходя к доске — Где ты Саш — принялась она водить взглядом по рядам, в упор меня не замечая — Выйди, покажись ребятам.

Ну я и вышел. Она — слегка опешила.

— Ух ты… какая ты нарядная сегодня… — проскрипела не то озадаченно, не то недовольно.

Осмотрела с ног до головы мою персону, стряхнула с плеча пару севших туда пылинок, слегка запачкав платье мелом, и вновь обратилась ко всем ребятам разом:

— Знакомитесь, это Александра…

— Да мы уже познакомились! — выкрикнула Скворец-Рустам, разваливаясь на лавке как на диване — Хорошая девочка…

— Хоть и ростом маленькая — встрял другой парнишка с самой первой парты прямо напротив меня, и класс вновь пробило на «га-га».

— Да, ростом девица явно не вышла — улыбнулась учительница, смерив своей рукой мой рост, что заканчивается там же, докуда свисают её сиськи — Но ничего, подрастёт. Ей ведь еще всего одиннадцать! — зыркнула она на всю аудиторию разом.

От чего всё и без исключений, и мальчики и девочки и в полном составе, синхронно вздохнул от разочарования.

— Ну, раз ты уже со всеми познакомилась, как понимаю на химии? — спросила она не меня, а класс, на что ребята закивали — С нашим химиком как понимаю уже тоже? Тогда не будем больше отнимать времени у урока, и перейдем к сегодняшней теме. А тема у нас — умножение дробей. И не стонать мне тут! — отреагировала на дружный вздох она грозным рыком, и, заметив, что я все еще стою пред партами, отправила на место соответствующим указанием.

Умножение дробей, как понимаю, тема повторяемая. Мне она уже естественно знакома, на память как бы не жалуюсь, так что со всеми заданиями я справился влет, и большую часть урока сидел, бездельничая, иногда болтая с одноклассниками, отвечая на ничего незначащие вопросы. И думая, сколь тяжко было бы мне на физ-ре, не имея я от неё освобождения.

А так… последний урок я честно прогуляю — мама занесла мою справку и освобождение завучу, так что… Свобода! Что-то я заразился местным духом вольности — нехорошо, нехорошо.

— Марина Федоровна! — поднялся со своего места Скворцов Роман — Может, отпустите нас в столовую пораньше?

— Тебя нет!

— Ну надо же новенькую проводить, показать… — решил он использовать меня как щит.

— Тем более нет.

— Ну Марина Фёдоровна!

— Нет!

Парень уселся на свое место, обиженно сопя, и с трудом дождался конца занятия. Зато со звонком:

— Столовка! — не спрашивая разрешения ни у кого, сорвался вместе со всеми пущенной стрелой, а вернее — бешенными кабанами, что лишь чудом не вынесли дверь из кабинета.

Я, довольно быстро оказался в кабинете один, неторопливо пакующим свои вещички.

— А ты что, в столовую не идешь? — заметила меня учитель.

— Зачем? Я не голодна.

— Ну смотри, могла бы хоть посмотреть где она находится.

Я пожал плечами и пошел на выход. Но был окрикнут уже у самой двери:

— Ты же вроде болела тут?

— Да.

— А справка где?

— Мама её завучу занесла.

Лицо учительницы сморщилось как высохший фрукт.

— Пусть сначала мне заносит, а уже потом к завучу прется! — сказала она брызжа недовольством — Я тоже должна знать, с какого по какое число, а не бегать за этим к завучу! — от вернулась к своему столу сообщая, что аудиенция окончена.

Закончена? Значит валим! Теперь надо найти место, где бы перемену переждать и не запачкаться. Или — прогулять. Нет!

— Вот… — вырвалось у меня синхронно с округлениям глаз до предельно доступных величин — Это… — больше слов не нашлось, ведь я вдруг стал целиком и полностью мокрым.

— Хи, хи, хи, хи…

Детские шалости! Идиотские! Глупые! Как я мог о них забыть? И прейти в школу в нарядном платье. А не как обычно, в чем похуже. Теперь весь мокрый! Платье все мокрое! И ладно хоть это просто вода! В воздушный шарик налитая, и наголову уроненная.

Старый детский трюк! На косяк недозакрытой двери кладут, человек открывает — на голову получают. И тем, кто подобное дело на дверях на лестницу устраивает, даже глубоко насрать, кто станет их жертвой!

Ладно хоть это была просто вода. Без мыла, без пены для бритья… хотя она всё равно воняет — наливали явно из горячего крана. Жесть! Это платье ведь еще и скукожиться может, если будет сохнуть вот так просто! Да и не хочется мне его сушить на себе, скрываясь где-то от общественного мнения. Или забить на это мнение?

Ладно, тупик… нет, у двери на чердак тусуются два нарика с сигарами. Девятый класс, явно не тут, но лезть к ним в компанию — увольте. К завучу ломанутся? Найти кабинет русского и там отсидеться? Вариант. Но пока буду искать… неужто реально придется домой утекать?

— Эх.

Домой не домой, а на улицу точно. Тихонько выскальзывая… или просто сказать, что под дождь попала? На улице то он как раз и есть! Пусть будет так! Пошел искать кабинет языка.

Нашел, подождал начала уроков стоя у двери в коридоре. Как дурак и с чистой шеей, но зато за это время подсохло платье и даже вроде не село. А с началом занятия, и уже в кабинете, узнал, что языки тут походу никто в хлам не любит. И на русский, как и на английский, половина класса просто не приходит.

Вернее, мужская половина. Девочки то по большей части все как были на математике, так и сюда перекочевали. А вот из пацанов остались только одни ботаны. Злобный очкарик с первой, какой-то крендель со среднего ряда, его сосед мелкий мальчуган, что на химии бегал раздавал листочки, и тот мальчишка, что был соседом Романа Скворца.

Правда хоть я и подсел к нему за парту, беседовать со мной он отказался. Зашуганный совсем, бедняка. Да еще и девки чуть ли не всем коллективом смотрели в мою сторону как-то уж больно подозрительно недобро. Да и на паренька этого, тоже, косились.