В поисках героя

Ополченец выронил карабин, удивленно посмотрел в небо и завалился на спину, прижимая руки к ране. Тело вытянулось в струнку и замерло.

Полковник дал отмашку левой рукой.

Павел, Николай и Тарас поднялись во весь рост и перебежали к забору.

– Прямо до угла, - коротко приказал полковник.
– Сережа, начинай.

Червяков вытащил гранатомет 'Лавина' и снял его с предохранителя.

– По этим двум окнам, - выдохнул Соловьев.

Сергей нажал на спуск.

'Лавина' грохнула. Червяков вложил новую гранату в верхнюю камору, провернул вручную барабан и послал вторую гранату в крайнее окно.

Помещение осветилось изнутри.

Посыпались стекла, что-то металлическое звонко брякнуло, во все стороны полетели куски дерева. Выбитая взрывной волной дверь раскрутилась на крыльце и гулко ударилась о врытый в землю столб. Из пустых проемов повалил серый дым.

– Готово!
– удовлетворенно констатировал полковник.
– Точное попадание.

Когда из северо-восточной части завода донесся звук взрыва, Виталий Терпугов стремительно вскочил на ноги и выпустил длинную очередь из ВСС в трех сидевших и куривших анашу боевиков. В тесной компании они смолили папиросу за папиросой, временами разражаясь бессмысленным кудахтающим смехом и поигрывая потертыми нечищеными 'калашами'.

Очередь 'Винтореза' все расставила по своим местам.

Каждый боевик получил несколько пуль в живот. Дергающиеся в агонии тела повалились в высокую траву.

В воротах склада появилась фигура с ручным пулеметом в руках.

Терпугов послал в нее две пули и отметил, что оба выстрела не пропали даром - голова фигуры взорвалась темными брызгами.

Павел, Николай и Тарас приставили к стенам лестницы и осторожно стали карабкаться по ним, до самого верха не добрались, приготовили гранаты.

– Бросай!
– крикнул Павел и первым метнул через стену гранату во двор.

Взрывы и сполохи огня раскололи ночь. Над крышей взвились в воздух испуганные птицы. Из-за ограды послышались крики, прозвучало несколько неуверенных автоматных очередей. Еще одна порция гранат полетела во двор.

– Вперед!
– взял командование группой на себя Павел.

Бойцы быстро взбирались на стены и спрыгивали во двор, где еще не до конца улеглась пыль от взрывов. Застигнутые врасплох боевики метались по двору, не находя себе укрытия, а пытавшихся укрыться в помещении расстреливали из пистолет-пулеметов. Люди падали на землю один за другим.

Николай отщелкнул израсходованный рожок.

– Налево смотри!
– крикнул полковник Екатерине.

Та вскинула 'Клин' и открыла огонь по двум боевикам, худому бородачу и подростку. Бородач словно налетел на невидимое препятствие и со всего маху впечатался грудью в дорожную пыль.

Подросток оскалился, как загнанный в угол шакал, сорвал с плеча укороченный 'Калашников' и открыл огонь по грудам битого кирпича, наваленных на краю площадки. Малолетний боевик расстрелял магазин, отбросил в сторону пустой рожок и схватился за подсумок.

Автоматная очередь попала ему точно в коротко стриженную голову. Подросток раскинул руки и упал навзничь.

Полковник прищелкнул новый рожок к 'Клину', но стрелять уже не пришлось, все, кто стрелял по ним, были к этому времени мертвы.

– Один, два, три, четыре...
– принялась подсчитывать мертвые тела Кристина.

– Итого: семь. Неплохо для начала.

Евгений в два прыжка преодолел расстояние от забора до насосной станции, и прижался боком к стене здания. Пока ситуация развивалась так, как и предусматривал полковник.

'Укры' были ошеломлены внезапным нападением и бились бессистемно, не концентрируясь на одном направлении прорыва. К тому же бесшумное оружие нападавших сыграло немаловажную роль. Боевики не услышали противника, получая первую очередь пуль со сравнительно безопасного для атакующих расстояния.

Привыкшие к безнаказанности боевики растерялись. Поэтому первейшей задачей группы была деморализация противника, расстрел максимально возможного количества врагов в сжатые до предела сроки.

Вдоль склада побежала фигурка в камуфляже с какой-то коробкой в руках.

Червяков высунулся из-за металлической тумбы щитовой, и короткой очередью срезал бегущего. Боевик покатился кувырком, стукнулся головой о фундамент склада, сложенный из неотесанных камней, и остановился, нелепо изогнув вывернутые ноги. Коробка рассыпалась, усеяв землю матовыми кругляшами ручных гранат со вставленными в них запалами.

Из- за спины Сергея на секунду высунулся Тарас и послал десяток пуль в окна производственного корпуса.

Внутри заорали, кто-то высунул руку с пистолетом наружу и неприцельно выстрелил.

Соловьев подполз к Борисенко.

– Я думал, об окнах должна позаботиться Екатерина. Я уже насчитал одиннадцать трупов у них. Но еще один свалился со стены на ту сторону. Его Сергей снял. Готовимся к финальному штурму.

Денис в полной растерянности стоял в коридоре испарительного отделения, у его ног лежал мертвый боевик. Во дворе завода больше не стреляли, не слышалось и стонов раненых.

– Кто на нас напал?
– строго спросил Гордиенко.

– Я ничего не понимаю, - ответил один из боевиков.

Никто не мог прояснить ситуацию. Те, кто успел выскочить во двор, не вернулись, остальные ничего не видели. Денис уже не сомневался, что не вернувшиеся мертвы. За пару минут боя он потерял треть своих людей. Он поскреб в затылке.

– Паша!
– негромко позвал полковник.

– Ay?
– отозвался Павел, схоронившийся за углом склада.

– Первый этаж!

Гранатометчик выкатился на открытое пространство и нажал на спуск.

Заряд прошиб металлическую дверь, ведущую в северное крыло, и рванул в корилоре, опрокинув двадцатилитровый газовый баллон. Осколки вспороли тонкое железо топливной емкости, и вслед за первым взрывом шарахнул второй.

Дом на мгновение окутала сине-белая вспышка.

Павел откатился обратно.

Из окна вывалилась горящая человеческая фигура, свалилась в траву и забилась, оглашая окрестности протяжным криком.

На случай подобных обстоятельств существовало недвусмысленное распоряжение полковника - раненых и обожженных не добивать.

Пусть орут.

Остальным будет наука. К тому же вопли охваченного огнем человека выводят из равновесия его соплеменников ничуть не хуже, чем метко посланная пуля. Раненого могут попытаться спасти. Или потушить. Расходовать пулю на привлекающего к себе внимание дикими криками человека можно было в одном-единственном случае - если он представлял опасность как боеспособная единица.