В поисках истины

Не отказывался ученый и от проведения биологических, трасологических и других криминалистических экспертиз. Так, в 1926 году он первым из работающих в отечественных криминалистических учреждениях произвел вместе с известным криминалистом и судебным химиком А. Д. Хананиным сложную баллистическую экспертизу. Они установили, что представленная на исследование пуля калибра 6,35 мм, обнаруженная при судебно-медицинском вскрытии в теле убитой женщины, выстрелена именно из того пистолета, который нашли при обыске у подозреваемого лица. В ходе этой экспертизы П. С. Семеновский и его помощник сделали из пистолета несколько пробных выстрелов, а потом при большом увеличении сфотографировали участки следов полей нарезов ствола на исследуемой и экспериментальных пулях. На крупномасштабных фотоснимках эксперты разметили многие совпадающие особенности микрорельефа канала ствола, отобразившиеся на поверхности пуль. Это помогло следствию доказать виновность подозреваемого.

Однажды П. С. Семеновский получил из Каширы служебную посылку. В ней оказался толстый сук с привязанной к нему веревочной петлей. В препроводительном письме следователь сообщал, что в лесу был обнаружен окоченевший труп девушки, шею которой сжимала петля, прикрепленная к дереву сложным узлом. Следователь просил выяснить, не специальный ли это узел, и если да, то люди какой профессии вяжут такие узлы. Усилия эксперта не пропали даром: его вывод оказал следствию большую помощь. П. С. Семеновский установил, что узел действительно профессиональный – пожарный. Поэтому версия о самоубийстве, такая очевидная вначале, была следователем бесповоротно отброшена. Вскоре он нашел преступника. Убийцей оказался человек, который раньше работал пожарным и обучался вязке пожарных узлов. Под грузом улик, не последнее место среди которых занимала проведенная П. С. Семеновским экспертиза, он сознался в совершенном преступлении.

Одновременно с П. С. Семеновским в становлении советской криминалистической экспертизы участвовал профессор В. Л. Русецкий. До революции он был помощником управляющего Московским институтом научно-судебной экспертизы. Когда институт ликвидировали, он переехал в Петроград и стал заведовать кафедрой судебной фотографии Высшего фототехнического института. В мае 1920 года ему предложили работу в Управлении уголовного розыска и он с радостью согласился стать экспертом-консультантом в научно-техническом подотделе.

В те трудные годы не было, пожалуй, специалиста в области судебной фотографии, равного В. Л. Русецкому. Он провел большое количество экспертиз, связанных с искусной подделкой документов, фальшивомонетничеством, мошенничеством, вымогательством, шантажом. По плечу ему были и те экспертизы, где требовались сложные химические анализы. Через полтора года В. Л. Русецкого назначили на должность начальника научно-технического подотдела, и он начал подбирать и готовить кадры высококвалифицированных криминалистов. Вскоре подотдел вырос настолько, что был преобразован в большой по тому времени отдел со штатом более двадцати экспертов-криминалистов.

Широкая эрудиция, основательная подготовка во всех разделах криминалистической техники, свободное владение четырьмя иностранными языками сделали В. Л. Русецкого одним из самых знающих советских криминалистов своего времени. (Еще в середине 1916 года он разработал конструкцию прибора для исследования и фотографирования внутренней поверхности ствола огнестрельного оружия. Но ввиду низкого уровня развития техники этот прибор тогда не мог быть изготовлен в натуре.) К несчастью, тяжелая болезнь подкосила этого незаурядного человека, оборвав его научную и практическую деятельность. В августе 1923 года 45-летний Владимир Львович Русецкий скончался.

Руководить научно-техническим отделом поручили талантливому криминалисту Сергею Михайловичу Потапову. Он был тогда одним из наиболее широко образованных судебных экспертов, обладал поистине энциклопедическими познаниями в современной ему криминалистике. Глубоко и всесторонне Потапов разбирался во всех вопросах судебной экспертизы вещественных доказательств, исследовательской и оперативной судебной фотографии, а также в теории и практике организации розыска скрывшихся от следствия и суда преступников. Более двадцати лет работал он в криминалистических учреждениях нашей страны. С. М. Потапов был не только опытнейшим экспертом, но и хорошим организатором, преподавателем, известным ученым. На его трудах выросло не одно поколение советских криминалистов.

Вполне понятно, что начальный период развития советской криминалистики имел ярко выраженный практический уклон, направленный на решение самых неотложных задач борьбы с преступностью и всемерное содействие налаживанию работы следственных органов, сотрудники которых не обладали еще ни необходимыми знаниями, ни достаточным опытом работы по специальности. Первым советским криминалистам приходилось одновременно решать задачи становления молодой науки и создания, а затем и совершенствования своей, советской следственной и экспертной практики. Только увлеченность и энтузиазм, творческая активность, беспредельное трудолюбие и высокое сознание долга перед Родиной и народом позволили тем, кто стоял у колыбели советской криминалистики в трудные годы революции, гражданской войны и послевоенной разрухи, с честью решить эти непростые задачи.

С развитием научно-практических основ криминалистики в нашей стране начала создаваться система экспертных учреждений. С 1927 года в каждой области, крае, республике стали действовать научно-технические отделы органов милиции, которые производили криминалистические экспертизы, помогали при осмотрах мест происшествий и вели некоторые виды регистрации преступников. Вскоре были созданы также криминалистические учреждения органов юстиции – кабинеты научно-судебной экспертизы. Вначале они имелись только в Киеве и Одессе. В конце 1923 года такой кабинет был организован и в Харькове. Руководить им согласился профессор судебной медицины Н. С. Бокариус. В принятом в том же году Уголовно-процессуальном кодексе получили законодательное закрепление права и обязанности эксперта в советском уголовном судопроизводстве.

В 1926 году Харьковский и Киевский кабинеты реорганизуются в научно-исследовательские институты судебной экспертизы. Создаются криминалистические учреждения и в других союзных республиках. В конце 30-х годов был организован институт судебной экспертизы в Белорусской ССР. Криминалистические лаборатории были образованы также при юридических высших учебных заведениях: при Саратовском, Московском, Ленинградском, Свердловском, Алма-Атинском, Ташкентском, Казанском юридических институтах, а также в Московском институте прокуратуры. В 1939 году криминалистический кабинет был организован в Военно-юридической академии Вооруженных Сил.

Деятельность первых криминалистических учреждений заключалась не только в производстве научно-технических исследований по судебным делам, но и в проведении научной работы в области криминалистики. Сотрудники институтских криминалистических подразделений вели большую преподавательскую работу: читали лекции, проводили семинарские и практические занятия. Многие из них успешно защитили кандидатские и докторские диссертации, стали видными учеными.

Уже в 20-е годы судебные экспертизы в криминалистических учреждениях нашей страны проводились на высоком научном и профессиональном уровне. Особенно хорошо работали эксперты в Харьковском и Киевском институтах научно-судебной экспертизы. Приведем в качестве примера одно трасологическое исследование, описанное сыном директора Харьковского института, судебным экспертом Н. Н. Бокариусом.

Некий Сычев, еще в 1913 году осужденный за тяжкое преступление к каторжным работам со ссылкой в Сибирь, по отбытии наказания занялся коммерцией и стал владельцем доходных номеров и ресторана в городе Никольске Уссурийском. В конце 1923 года он обосновался в Харькове, где вел паразитический образ жизни. В январе 1924 года Сычев зашел в одну частную парикмахерскую, чтобы побриться. Он долго беседовал с парикмахером и выведал у него, что здесь есть чем поживиться. Дней через пять, поздно вечером, Сычев с двумя сообщниками, вооруженными револьверами, ворвался в парикмахерскую. У предводителя в руке был финский нож. Преступники направили оружие на парикмахера и его жену, и главарь скомандовал: «Руки вверх!»