В поисках лермонтовской Москвы. К 200-летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова

Прадед поэта Петр Юрьевич (как видим, все мужчины в роду носили два имени: Юрий и Петр, что станет в дальнейшем одним из камней преткновения между отцом и бабушкой поэта) в 1740 году поступил учиться в Сухопутный шляхетский корпус, а в 1745 году по болезни был отставлен из капралов подпоручиком. [16]

Сызмальства получил военное образование и отец поэта, Юрий Петрович, учившийся в петербургском Первом кадетском корпусе. Военная служба его началась в 1804 году, когда в чине прапорщика он был выпущен в Кексгольмский пехотный полк, где позднее он служил и воспитателем. В 1811 году он был отправлен в отставку по болезни, в чине капитана и с мундиром. В 1812 году вступил в Тульское дворянское ополчение, в 1813 году был на излечении в Витебске. Со своей будущей супругой он познакомился в селе Васильевском Орловской губернии в конце 1811 – начале 1812 года.

16

Данилевский Г. Прадед Лермонтова // Русский архив. 1875. № 9. С. 997.

Биографы Лермонтова указывают, что свадьба состоялась в начале 1814 года. В мае того же года они уже жили в Москве, откуда выехали на лето в Тарханы. Однако слабое здоровье беременной сыном Марии Михайловны (она родилась «ребенком слабым и болезненным и взрослою все еще глядела хрупким, нервным созданием») заставило их вновь приехать в Москву. Рождение наследника ожидалось именно здесь, недаром будущая бабушка Елизавета Алексеевна распорядилась выслать в Москву двух кормящих крестьянок. [17] [18]

17

Бродский Н.Л. М.Ю. Лермонтов: Биография, 1814–1832. Т. 1. М., 1945. С. 348.

18

Висковатов П.А. Михаил Юрьевич Лермонтов: Жизнь и творчество. М., 1989. С. 35.

Все произошло в доме Толя в начале октября: «Октября 2-го в доме господина покойного генерал-майора и кавалера Федора Николаевича Толя у живущего капитана Юрия Петровича Лермантова родился сын Михаил», – как значилось в метрической книге храма Трех святителей у Красных ворот, где поэт был крещен 11 октября. [19]

Кормилицей младенцу стала крепостная крестьянка Лукерья Алексеевна Шубенина (1786–1851), выкармливавшая в это время еще и свою родную дочь Татьяну, ставшую молочной сестрой Лермонтова. Любопытно, что сам факт кормления великого русского поэта в дальнейшем повлиял даже на изменение крестьянской фамилии: из Шубениной она стала Кормилицыной, как и все ее дети и потомки. Сам Лермонтов уже во взрослом возрасте относился к своей кормилице с большой симпатией, называя ее «мамушкой», считая родным человеком. Лукерья Алексеевна затем жила в Тарханах, и Лермонтов непременно спешил повидаться с ней.

19

Висковатов. Указ. соч. Приложения. С. 2.

Можно лишь представить в силу имеющегося воображения, что происходило эти девять дней в доме Толя – с часа рождения поэта до его крещения. Как выбирали имя младенцу отец и бабушка. Отец не мог нарушить семейной традиции, согласно которой сына должно было наречь Петром. Бабушка, полюбившая внука еще до его появления на свет, хотела видеть его только Михаилом, в честь своего покойного супруга.

Михаил Лермонтов в детстве. 1817–1818 годы

Елизавета Алексеевна, давшая в свое время материнское согласие на помолвку дочери с Лермонтовым и не изменившая данному обещанию в течение двух лет (до свадьбы) несмотря на упреки родни в худом выборе зятя, на этот раз решила стоять на своем до последнего: внук должен быть Михаилом, и никак не иначе. И хотя давать имя младенцу в честь скончавшегося родственника – плохая примета, в те дни Елизавета Алексеевна об этом не думала.

Детский рисунок Миши Лермонтова в альбоме его матери

Более того, с годами верность выбора ею имени для внука лишь укреплялась. Михаил уже не только именем, но и характером пошел в своего деда, которого никогда не видел: «Нрав его и свойства совершенно Михайла Васильевича, дай боже, чтоб добродетель и ум его был», – говорила бабушка. [20]

Знала бы она тогда, в эти счастливые октябрьские дни, что жизнь любимого внука прервется раньше времени, как и в случае с его дедом! Ведь супруг Елизаветы Алексеевны ушел из жизни добровольно, отравившись от неразделенной любви. И это при живой-то жене! Именно такую версию излагает один из первых биографов поэта, П.К. Шугаев, и нам она кажется наиболее верной (тем более, что, несмотря на слабые попытки опровергнуть ее, до сих пор серьезных и заслуживающих доверия доказательств иных версий не представлено).

20

Письма Е.А. Арсеньевой к П.А. Крюковой // М.Ю. Лермонтов. М., 1948. Кн. II. С. 641–656.

Сия трагическая история случилась за несколько лет до рождения поэта. Михаил Васильевич Арсеньев (1768–1810) – так звали родного деда Лермонтова по материнской линии – тогда неожиданно воспылал любовью к замужней владелице соседнего с Тарханами имения – княгине А.М. Мансыревой (в Тарханах семья поселилась в 1795 году, покинув свое орловское имение Васильевское). Отношения Арсеньева с узнавшей обо всем женой обострились до предела. Развязка грянула в первый день наступившего нового 1810 года.

1 января в Тарханы на праздник к Арсеньевым съехались гости со всей округи. В ожидании домашнего спектакля по шекспировскому «Гамлету», в котором роль могильщика исполнял сам Михаил Васильевич – предводитель дворянства в Чембарском уезде – все были в приподнятом настроении. Инсценировку всемирно известной трагедии приняли хорошо, много хлопали. Но истинная трагедия наступила потом. Находясь, видимо, в состоянии нервного возбуждения, дед Лермонтова, даже не сняв театрального костюма, принял яд. Таким его и нашли.

Что послужило главной причиной, побудившей сорокадвухлетнего здорового мужчину, капитана Преображенского полка в отставке, превратить торжество в поминки и принять смерть, можно лишь гадать. То ли предшествующее спектаклю выяснение отношений с женой, характер которой мог бы позволить ей получить чин куда больший, чем капитан (если бы только женщин брали в армию); не будем также забывать, что и Тарханы были куплены ею же за 58 тысяч рублей. То ли отсутствие среди зрителей той самой молодой княгини. Ясно одно – смерть мужа Елизавета Алексеевна восприняла чрезвычайно остро. Волевая, властная, жесткая, она все-таки любила его, несмотря на измену. Иначе зачем бы она стала требовать от зятя назвать в честь покойного супруга родившегося в 1814 году внука?

Мишенька Лермонтов. 1820-22 гг.

Лишь ее деловая столыпинская натура помогла ей в дальнейшем держать в своих руках крепкое хозяйство и воспитать дочь Марию, потрясенную и потерявшую отца в пятнадцать лет, когда ей особенно могла понадобиться его помощь. Произошедшая в семье трагедия не могла не отразиться на формировавшемся характере молодой девушки. И хотя мать пыталась всячески компенсировать своим повышенным вниманием к дочери ее душевное одиночество и потребность проявления зарождающихся чувств, Мария научилась добиваться поставленных целей и без ее поддержки. Так произошло, когда она влюбилась в Юрия Петровича Лермонтова, заявив матери, что иного выбора для себя не видит.

Биографы Лермонтова обращают внимание на одну фразу, найденную в девичьем альбоме его матери: «Добродетельное сердце, просвещенный разум, благородные навыки, неубогое состояние составляют счастие сей жизни, чего желать мне тебе, Машенька – ты имеешь все!.. Умей владеть собою». Это пожелание принадлежит ее дяде Д.А. Столыпину. Судя по нему, последние слова как нельзя лучше характеризовали эмоциональную и впечатлительную натуру Марии Михайловны. [21]

Похоже, что именно от матери Лермонтову перейдет это качество – отстаивать свое мнение, причем невзирая на возможные негативные последствия.

21

Бродский. Указ. соч. С. 9.