В поисках мира

— Твою ж… с рассветом сразу отправимся в путь. Как окажемся по близости, мы сможем как минимум просканировать окружающие земли и узнаем, что случилось. Будем надеяться, что вокруг все просто запечатали. Меня, конечно, пугает мысль о силе магов, что там похозяйничали, но все-таки…

— Говоришь так, будто тебе самой есть до этого какое-то дело, кроме воли стихий — хмыкнул кельпи, вытягиваясь на земле, — можешь не стараться проявить участие.

— Я никогда ничего не делаю для публики, — холодно ответила Лирис, — гибель детей, какой бы они ни были расы, это всегда страшная трагедия.

— Хочешь сказать, что никогда не убивала их?

— Нет. Если это были дети, я не поднимала на них руку. Ни на них, ни на их матерей, если те не пытались меня убить.

— Странный у тебя принцип.

— Не вижу ничего странного в такой позиции, — девушка заложила руки за голову и закрыла глаза, — будь моя воля и на войне умирали бы только те, кто ее начинает и поддерживает. Однако обычно все не так и гибнут простые люди — те, кому внушают ненависть, тщательно ее взращивают и дают в руки оружие.

— Это не оправдывает жестокость, которую зачастую, эти самые «простые люди» проявляют во время сражений — а ведь именно они насилуют женщин и вспарывают животы беременным. Не их командующие и не те, кто начинают битвы.

— Увы, тут не поспоришь. Это несколько успокаивает совесть лично у меня, но… в каждом есть личный демон. Однако люди живут с ним, подавляя и контролируя, а вот безнаказанность, наступающая во время войны, пропаганда того, что есть низшие существа, уничтожение которых не грех, срывает все цепи. Сначала такие люди насилуют и убивают представителей вражеского вида, а потом, вернувшись домой, продолжают делать то же самое у себя, на родине. Выпустив темное внутри себя, глупо надеяться стать прежним. Потому самое тяжелое время — время после того, как заканчиваются последние битвы и взята последняя крепость.

— Хочешь сказать, что даже выигранные войны не приносят благополучия?

— А о каком благополучии идет речь? Гибнет множество людей, мужчины возвращаются калеками, не способными работать. Приходит голод из-за того, что у крестьян отбирают не просто хлеб, а зерно для посадок. Очень часто начинаются эпидемии, поднимается нежить в большем количестве, чем когда-либо. Да и вырезать полностью другую расу — невозможно. Всегда остаются небольшие очаги сопротивления, которые, пусть и без особой надежды, но продолжают нападать, изводя оккупантов. Война всегда приносит беды для обеих сторон. Пусть не сразу, но после окончания…

— Зачем тогда их начинают?

— Когда как… в давние времена они начинались из-за бедности земель у одних и плодородности у других. Потом из-за золота, дальше из-за нехватки места для жизни… сейчас войны — это лишь политический ход. Те, кто стоят у власти пытаются получить ее в еще большем количестве. Они жаждут новых земель, новых связей. Простым людям это без надобности.

— Почему тогда им не пойти против власти?

— У многих рас царствует идея божественного происхождения правителей и идти против них, соответственно, грех. У других — слишком силен рабский инстинкт. Пропаганда тоже имеет большую роль — людей учат ненавидеть тех, против кого они идут. Ладно, все это конечно интересно, но давай спать уже — у меня язык начинает заплетаться от усталости.

— Ладно, — тихо рассмеялся кельпи, — только последний вопрос — откуда ты все это знаешь?

— А я в магической академии обучалась после войны и очень любила проводить свободное время в библиотеках. Я не понимала как думают другие и мне нужно было разобраться с причинами, чтобы предугадать последствия.

— Трудно тебе будет мужа найти, — тихо, уже на гране сна, пробормотал Тэй.

— Знаю, но мне и так хорошо.

* * *

Утро встретило хмурыми низкими серыми тучами и сильным ветром. Лирис и Тэй неслись через лес на клювороге и с каждым мгновением их совместное, в этот момент, предчувствие становилось все мрачнее и мрачнее. Первый на пути водоем не был запечатан — он был высушен до последней капли. Лирис ничего не сказала при виде этой картины. Она только сжала внезапно для самой себя руку кельпи и тихо спросила:

— Твоя раса способна впадать в сон?

— Да, на месяц примерно.

— Сколько времени прошло с момента, как вам закрыли проход сюда?

— Три недели.

— Значит так — сначала веди меня к озеру. Если оно высушено, но ваши дети еще живы — попытаемся вернуть хоть немного воды в него — полностью я наполнить озеро не способна, все-таки я не чистая ньяри, однако вам ведь и не нужно этого — даже лужица на дне способна стать проходом для кельпи?

— Да, — Тэй кивнул головой, — если мы сможем их спасти, моя раса будет вечным должником тебе.

— Еще бы, — буркнула ньяри, однако внутри у нее все сжалось от боли. Силы девушки были не столь велики, как у чистокровных… и нельзя ей было их расходовать на такое и светиться тоже… но… проблемы нужно решать по мере их поступления. Будет нужно — она перед нападением на город себе отдых устроит.

И плевать что на это нет времени.

— Твоя задача концентрироваться на дороге до нужного места — я постараюсь настроиться на тебя и правильно вести птицу. Сам знаешь — если ты попытаешься ею управлять самостоятельно — она взбесится.

— Хорошо.

Снова дорога. Лирис старательно концентрировалась на мужчине, однако ее сильно отвлекало то, что помимо беспокойства и уже привычного голода, кельпи ни на секунду не забывал о том, что держит в своих объятьях очень даже хорошенькую девушку.

Клюворог петлял между деревьями с завидной ловкостью и через пару часов перед ними открылся пугающий вид огромного и абсолютно пустого озера. Как только они оказались рядом, со дна поднялась стая внушительных черных птиц, которые громко кричали и заняли места на деревьях, растущих по краю, внимательно наблюдая за незваными гостями.

— Значит так, — ньяри ловко соскочила на землю, направляясь к самой глубокой части озера, — твоя задача найти всех детей и не отвлекать меня, пока я не закончу. Они у вас как, прячутся и спят?

— Закапываются в землю в облике кокона.

— Значит вытаскивай их и тащи ко мне или как вы там с детьми делаете, если нужно.

— Хорошо. Как я пойму, что ты закончила?

— Появится вода. Как только ее станет достаточно — делай то, что нужно. Если я сама с тобой не заговорю, то и ты меня не отвлекай.

Кельпи кивнул и быстро пошел по дну, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям, а Лирис постаралась успокоить дыхание и, найдя самое низкое место, встала на него, прислушиваясь к своим чувствам. Тут была магия, которая поглощала всю жидкость, но магия ньяри сильнее на порядок. Обычной ньяри. На стороне Лирис было то, что именно сейчас она выполняла волю стихии, и потому ей было проще выйти на контакт с водой.

— Великие воды, воды подземные, воды небесные, воды чистые, воды быстрые, из земель поднимитесь с неба спуститесь, омойте, напойте и жизнь сохраните, — девушка шептала слова, закрыв глаза, подняв лицо и прижав ладони к земле. С каждым ее словом внутри поднималась волна силы. Она проходила по всему телу, становясь все сильнее и в какой-то момент девушке показалось, что она сейчас захлебнется, и именно тогда выплеснула ее потоком. Земля мелко задрожала и пошла трещинами. Прямо под пальцами заструилась тонкими ручейками ледяная жидкость, превращая сухой ил сначала в мягкую грязь, затем, постепенно, стали появляться лужицы. В момент, когда пальцы полностью закрыла вода, ньяри почувствовала приближение кельпи. Точнее он часто подходил к ней за это время, но только сейчас Лирис смогла чуть отвлечься от процесса и начать воспринимать происходящее вокруг.