В поисках сюжета сквозь эпохальное окно

Когда не хватает чего-то не только снаружи,

Хлещет гормонов напор, тактику поведения регулирует, но думать не хочет,

Бредущий химический укор от частицы к будущему,

Невольною формой завидует тому, чего не было,

Но ведь быть может свалится на голову поспевшый плод гравитационный или кирпич строительный,

Осторожней слывите под окнами, оттуда на руку скорую выпадают вместе с жизнью прострации тел, вслед за птицами, что промеж земли и неба не у дел сверепеют, орут словно натянута струна, вот вот лопнет слабое место и раздастся треском песня его,

Кто-то дескать, несанкционированность извращенцев приспичила присвоить себе всё, лишь бы не сгорбиться от ноши тревожных пустот,

Что как мысли засвистывают от скоротечности жизни, как стихи возникают лишь от безделья, но безделье порождено не ими, и это навскидку припудренный занятостью мир, по сути лишь привычка к кормилице, целых сонмов выстроившихся в ряды под светилищем, что раздаёт на халяву тепло,

Берите же сколько угодно, но убогих за душу не берёт, они не смотрят на космос, словно то выкинуть пальцем щёлкнув, но получится наоборот, ведь очень похоже, этот кастинг человечеством не пройден, экзамен на скуку не по силам сдать даже перед мнимостью господствующей, а там вечность топит материю взахлёб, пылают звёзды, выдавливают золото, кому б хватило его, но некому душу им преисполнить, ибо преисполнены барахлом, даже не возгласом новорожденным, что вопиет о доблести первозданных жестов, они не от корысти, а за волей ревут на просторы бесконечные, что сплетают их из боли и нежности,

Оторвите, оторвите зады от своей ежедневности, иначе свершится срощение и не сможет просвистывать исконное дуновение ветряными порывами между, а черствость, это от неискренности, она заводит в тупик, где привычка видеть подставные подвижки к тяге зыблемой за упоением, ради пищи, ради пищи, чтоб продолжаться беспрерывно, ибо не разумом и не логистикой потребствует по жизни алый сок, не помогают магазины избавиться от голода, животное жрёт, пока не сожрёт все возможности, таков скупой биологии закон,

Но пока не сожрали всё, посмотрим, посмотрим, вьётся буйный росток и преисполнен манёвренностью, этим преисполняется жест творчества в жизнь длиною.

А море всё тужится, норовит высказать накипевшее, провозгласить брызгаясь и вспениваясь о том, что таится с несметных времён на сокрытой глубине.

Возвышается волна, не первая и не последняя, она посередине где-то, мчит к берегам,

Не её это вектор, кроме берега не к чему мчать, позыв заставляет восходить над горизонтом, позыв к небесам, бесы из преисподней выгоняют,

Жмут на педали газа, бурлят лавою фразы, извергаются на ветер, лишь только пена шипящая мимолётно сникает,

Нисколько, нисколько не должны они каяться, ни перед павшими, ни перед величавыми,

Не льстит себе невольно возникающее, не задевает тупость и гордость драгоценных камней, вода прилегла не сама океанами, такова прослойка накатывающегося звёздного шелеста,

А пенопластовые всегда обвинят в чём-то, покуда слабость их гложет, не могут видимо они смириться с возвышенностями, это сущностные слизняки, которые не бывают жизнью довольны, от того и сжирают мир, словно яблоко червь, изнутри, изнутри, не разбираясь, что кровью даётся, а что дано не по ним убогим, не по делу извёвшихся, не по сути возникших в очереди поживиться неведомо чем.

Все проблемы человечества из-за попыток утолить идиотизм под видом неопровержимой правильности. На сегодня это имеет глобальный масштаб и имеет всевозможные личины, и ликующие, и страждущие. Это граничит со слабым интеллектом и отсутствием понимания веских основ, многие персоны меняются в лице краской и формой, как только чувствуют кормёжку или опасность, и каждый раз они это делают с видом незыблемой истины.

Так гласит очередная волна, не отличаясь от прежней, но другой такой никогда не было и не будет, наверное.

Ночь, прекраснее которой ночи нет, случается единожды, случается единожды,

День прекраснее которого дня нет, случается единожды, случается единожды,

Но, чтоб увидеть красоту их, нужно прожить все.

Вселенская перемотка кружащей планеты, то окунается в тень, то окропляется светом, но никому неведомо отчего и зачем, лишь иступлённые взгляды мигают поверх, словно рябь на воде. От того и сюжета всё нет и нет, лишь изобразительное отвлечение на экранах для поникших головою в небыли, умственное оскопление с помощью иллюзий до стадии душевной мелкоты. А коли нет сюжета, нет ни автора, ни внемлющего, лишь необузданное благоразумием жерло пожинающих, но не творящих ничего, ибо нечем, колея вырождающихся, и умом, и телом.

Без автора нет ни одного начала,

Но без автора есть всё,

И то не начиналось,

Из неоткуда, незачем, само собой,

Но смысл есть,

Взгляни, сие тобой предстало,

Их хоть ты тресни,

Как не вовремя трескается пламя,

Вынося искру на повестку в сухость залежей,

Доносится так и холодное дыхание,

Оно бездну зачерпнуло,

Тоской замкнутой в безысходном преддверии,

Раз за разом стремя в вышину,

Где просторней и нет томящего тяготения,

Что сковало давлением стезю,

Словно рельсы, не вынырнуть из русла,

Трамвай очередь задерживает,

Расписание скупое,

Свершения и подвиги обходит по маршруту,

Конец ознакомительного фрагмента.