В поисках утраченного

Вслед за Алексеем вернулся и Фил, по всей видимости, это был уже второй его рейс, так как бокалы с пивом уже стояли на столе, а он нёс на подносе стопку небольших тарелок, одну побольше с горкой сосисок и ещё одну с вяленой рыбой.

— Говорил вам пошли на то крыло, — посетовал он товарищам, — там и официанты работают, и бомжей нет, да и воздух чище.

— Зато денег там берут в три раза больше, — огрызнулась девушка, кажется, её звали Настюха. — Ты же сам утром плакался, что денег не хватает на жизнь.

— Я не плакался, я констатировал факт. Денег действительно маловато, здесь всё подорожало, но это не значит, что нужно питаться в бомжатнике, тут любую заразу подхватить можно.

— А как по мне, так и здесь нормально, — высказался третий, его имя пока было неизвестно, — пиво хорошее не разбавленное и свежее всегда, да и сосиски из мяса. Нет, нормально, а посуда, я так думаю, у них одна и на эту сторону и на ту, так что если о заразе говорить, то там её подхватить вероятность ничуть не меньше.

Алексей посмотрел на тарелку, на которой ему подали рыбу. Та действительно не совсем соответствовала статусу данного заведения, из чего он сделал вывод, что парень прав, посуда здесь одна на два крыла. Бомж, присевший за их столик, тем временем сходил себе за пивом, принёс два бокала, потом достал из кармана небольшой пузырёк, и плеснул из него седее в бокал прозрачной жидкости, по всей видимости, водки, молча, предложил Алексею.

— Нет, спасибо, — отказался Мещеряков.

Они сидели, попивали пиво, которое оказалось действительно хорошим, закусывали вяленой рыбой и прислушивались к разговорам. Зал гудел по мере опустошения бокалов, разговоры становились всё громче и громче. За каждым столиком говорили о своих делах и проблемах, но то и дело разговор сползал к интересующей буквально всех теме, теме Либерии. Но ничего нового Алексей с Викторией так и не услышали. Компания, за которой они пришли, продолжала утренний спор о том, стоит здесь торчать и дальше или всё-таки нужно уезжать, время от времени переключаясь на обсуждение питейных заведений города. Пива оставалось совсем немного, и они уже собрались было уходить, тем более что сосед уже почти допивший второй бокал, усиленный водкой, начал понемногу засыпать за столом. Он то и дело клевал носом в тарелку, на которой были разложены рыбные кости, изредка поднимая глаза, и окидывая взглядом толпу. Его вроде, ничего не интересовало, кроме собственного пива, а может быть он ещё пытался высмотреть кого из знакомых, что бы напроситься на ещё один бокальчик.

— Всё ищуть, да ищуть, — совершенно неожиданно негромко произнёс мужик, — а чаво ищуть и сами не знають.

Алексей с интересом взглянул на бомжа и совершенно случайно, мимолётно пересёкся с ним взглядом. На него смотрели, совершенно трезвые, умные и молодые глаза. Мужик испуганно отвёл взгляд, но у Мещерякова сложилось стойкое впечатление, что обращался он именно к ним.

— Нечего тут искать, — продолжил мужик заплетающимся языком, — перерыто же всё вдоль и поперёк, в Киржач ехать надобно, тама мужской монастырь.

— И что? — Спросил Алексей.

— А ни чё, — ответил мужик, выпил остатки пива, поднялся и нетвёрдой походкой отправился к выходу.

— Вера за мной, — прошептал Алексей.

Они выскочили на улицу буквально следом за бомжём, но того как и не было вообще.

— Это что мираж, — посмотрел он на спутницу.

— Вот я тоже не поняла. Он как будто наводку нам, какую дал. Киржач, это здесь недалеко, километров тридцать пять, и там действительно старинный мужской монастырь, кстати, недавно возобновивший своё существование. Странный мужик.

— Ты глаза его видела?

— Нет, старалась в его сторону не смотреть. А что?

— Да то, что это были глаза совершенно трезвого человека. И заметь, от него не воняло, как от бомжа.

— Верно. Так что получается, он специально сел за наш столик, что бы сообщать эту информацию? Но откуда ему известно кто мы и что мы?

— Да этот городок мне нравится всё меньше и меньше, одни загадки кругом. Ладно, пошли ещё побродим, может, чего выходим.

Они ходили по городу её до позднего вечера, зашли ещё в несколько подобных заведений выпили несметное количество пива, в одном из них поужинали вполне приличным шашлыком. Ресторанчик оказался грузинским, и повар, услышав, что Алексею доводилось бывать на Кавказе, порадовал хорошо приготовленным мясом. О своём знании Кавказа, Мещеряков обмолвился специально официанту на входе, похвалил Тбилиси, горы и море, упомянул известные грузинские вина и порадовался тому, насколько там гостеприимный народ. Вот только о целях, с которыми он туда ездил, конечно, промолчал, иначе вряд ли их вообще здесь накормили бы. Правда повар, решил сам удостовериться, действительно ли посетитель бывал на его родине, лично вынес блюдо с мясом, от себя подал бутылку вина, а Алексей в свою очередь пригласи его посидеть и выпить с ними. От чего тот не отказался, сразу засыпав гостя кучей вопросов. Получив на них исчерпывающий ответ, что-то шепнул официанту и задержался за столиком ещё на некоторое время.

— Это наш хозяин был, — сказал официант, когда у него попросили счёт, — он передал вам ещё вот эту бутылку настоящего Алазанского и сказал денег с вас совсем не брать. Вы его личные гости.

Алексей даже растерялся от такого гостеприимства, но потом заметил на витрине за стойкой одинокую бутылку старого молдавского коньяка. Коньяк был пятнадцатилетней выдержки и для местного населения слишком дорог, вообще казалось совершенно непонятным, что он здесь делает.

— Послушай друг, — обратился он к официанту, — мы с женой, конечно, принимаем этот подарок, но в благодарность тоже хотим передать твоему хозяину небольшой презент. Вот деньги, передай ему от нас поклон и вон ту бутылку коньяка.

— Но этот коньяк дорогой. — Предостерёг Алексея официант.

— Ста долларов хватит?

— Да.

— Вот тебе сотка, сдачу оставь себе. Спасибо за угощение, пока.

— Будьте здоровы, — попрощался официант.

— А Вы, сударь транжира, — с улыбкой упрекнула Алексея Вероника, когда они отошли от ресторанчика.

— В присутствии такой дамы я просто не мог пасть в грязь лицом, — отшутился тот.

Домой они вернулись поздно, изрядно находившись и в надежде, что старики уже спят. Но надежды не оправдались. Авдотья с Сильвестром сидели беседке, и пили чай.

— Как погуляли милочки, — поинтересовалась тут же старуха, — что видали интересного? Присаживайтесь, рассказывайте. Каковы на завтра планы? Может, чайку выпьете с нами? Нам вот совсем на старости лет не спится.

— Да нет, за чай, конечно, спасибо, — присели они за край стола, — и так слишком много сегодня выпили. И находились, конечно, так что ноги гудят. А планы, так завтра думали в Киржач съездить, говорят там монастырь мужской действующий. Посмотреть охота.

— В Киржач? — Переспросил Сильвестр, — в Киржачь да можно съездить тут недалеко. И монастырь там совсем не давно, почитай вновь открыли, только реставрируют его медленно, особо смотреть-то нечего.

— Да хочется посмотреть, как монахи современные живут, — ответила Вероника.

— Ну, коль чаю не хотите, то может, вот наливочки выпьете, — свернула тему монастыря бабка Авдотья, — наливка у меня славная, смородиновая, сама делала.

— Если наливка такая же славная, как и водка, что к обеду подавали, то грех не попробовать, — согласился Алексей. — Ты как Оля?

— Паша, а может, хватит на сегодня, завтра ведь в дорогу.

— А ты не беспокойся, милая, — поддержала Алексея Авдотья, — наливочка у меня чистый сок, градус там небольшой, зато вкус каков, аромат, да и дорога у вас завтра не дальняя. А я много и не налью, — заметила она недоверие в глазах, — всего по рюмочке, на пробу.

— Уговорили Авдотья Лукинична, — согласилась Вероника, — наливайте.

Сильвестр тут же подхватился и побежал за рюмками, как будто только и ждал этого момента. Хотя судя по тому, что штоф с наливкой был наполовину пуст, а возле чашек стояли две рюмки с остатками рубиновой жидкости на дне, старики время зря не теряли. «Может и напрасно Вера так опасается?» — подумал Алексей.