В поисках вымышленного царства

Прошло 20 лет. Империя Тан пала, а восемь киданьских племен объединились. В это время на Ближнем Востоке зинджи были уже перебиты, но против халифата выступили бедуины Бахрейна — карматы, взявшие под свой контроль всю Аравию и Сирию. А в Средней Азии вместо разбойников Саффаридов создалась мощная держава Исмаила Самани, лояльная халифу, но по существу независимая^{68}. Она сумела остановить натиск «неверных тюрок» на Среднюю Азию, но этого не смогли сделать европейцы. Мадьяры проникли в Паннонию (895) и вскоре превратили ее в Венгрию. Печенеги, проиграв войну с гузами, пробрались в причерноморские степи (889) и дошли до устьев Дуная (900). Византия героически отражала натиск болгар, а Западная Европа стала объектом набегов норманнов и венгров, причем последние дважды доходили до Испании. Тогда лишены были власти бездарные Каролинги и за дело обороны взялись феодалы, которым показал пример Эд, граф Парижа, отстоявший город от норманнов (886).

А в те годы, когда киданьский Дэгуан создал империю Ляо и посадил на престол Китая своего клеврета (936), на западной окраине степи, вокруг Черного моря, развернулась жестокая война развалившегося халифата и окрепнувшей Византии. Греки вели планомерное наступление на арабов и отобрали у них Самосату, Малатию и западную Армению. Но мусульмане сумели ответить ударом на удар: они обрели новых союзников. Обращенные в ислам волжские болгары ^{69} (922) и иудейское правительство Хазарии, связанное с Передним Востоком торговыми узами, обеспечили мусульманам приток доходов в виде ценных мехов из лесов Биармии, или Великой Перми. Около 932 г. Хазария вступила в войну, принудив алан отречься от православной веры. В ответ на это византийский император Роман Лекапин начал преследование евреев в Византии, и они массами выселились в ту же Хазарию. Русь, где княжил в 912 г. Игорь, выступила на стороне Византии, но уже в 915 г. хазары натравили на Русь печенегов, а около 940 г. русский воевода Хельгу, пытавшийся захватить крепость Самкерц (Тамань), был принужден капитулировать перед превосходящими силами хазарского правителя Песаха ^{70} . Русские были отпущены при условии заключения военного союза против греков [117] , к этому же хазары принудили и печенегов. Однако в 941 г. поход Игоря на Константинополь кончился полным поражением, а второй, несмотря на печенежскую помощь, захлебнулся.

117

М. И. Артамонов, История хазар, стр. 373–377.

Можно думать, что на Руси тогда не было единого мнения по поводу внешней политики, потому что одновременно с походами Игоря какая-то русская дружина проникла по Волге через Хазарию и разграбила город Бердаа в Азербайджане. Этот поход тоже не принес русским ни богатства, ни славы. Эпидемии унесли много жертв, а уцелевшие были вытеснены мусульманскими войсками. Однако пройти в Каспий русские могли только с позволения хазар. Поэтому следует признать, что в 40-е годы X в. гегемония в Восточной Европе принадлежала правительству Хазарии.

Предполагаемая нами интерпретация событий расходится с общепринятой, сформулированной С. М. Соловьевым, опиравшимся на умолчание летописца о столкновениях Хазарского каганата и русского княжества Олега. Чуткий историк обратил на этот пробел в цепи событий специальное внимание, но, не имея достаточно фактических данных, предположил, что печенежская угроза связала силы Хазарии [118] . Теперь, при наличии сводной работы М. И. Артамонова, стало ясно, что первую войну с хазарами русские проиграли [119] . Вот потому-то дружинники Игоря стали жаловаться князю на свою бедность и вынудили его на самоубийственный поход в древлянскую землю в 946 г.

118

С. М. Соловьев, История России, стр. 149–150.

119

Сам М. И. Артамонов не делает такого вывода (см. с. 382–383), но сопоставление его собственных данных с общей ситуацией середины X в. показывает, что царь Хазарии Иосиф был прав, когда писал, что только его упорная и удачная война с Русью спасает от разграбления все мусульманские земли до Багдада (П. К. Коковцов, Еврейско-хазарская переписка в X в., стр. 83–84, 102), чем подтверждал наличие союза с мусульманскими правителями на Ближнем Востоке.

Тяжелое положение молодого Киевского княжества выправилось только к 957 г., когда Ольга восстановила союз с Византией, приняв крещение и став крестницей самого императора Константина Багрянородного. После этого в византийской армии появились русские отряды, сражавшиеся в 960–962 гг. на Крите и в Сирии, а сама Русь собралась с силами для борьбы с Хазарским каганатом. Но удача улыбнулась русским воинам в 60-х годах X в., а до этого был нелегкий период, о котором летописец предпочитал говорить уклончиво.

Расстановка сил менялась во всем мире. Началось усиление Европы. Германский король Оттон I разбил на Лехе венгров (955), после чего началось наступление европейцев на мир.

А кочевники? Они по-прежнему стремились к окраинам степи, чего бы это им ни стоило, ибо степь иссыхала. Не будучи в силах прорвать оборонительные линии, сооруженные Саманидами в Средней Азии, они начали принимать ислам, чтобы быть допущенными в области, где еще была вода. Сначала это были туркмены-сельджуки, затем карлуки (960) и, наконец, племя ягма (около 1000). Точно так же рвались печенеги к великим рекам Днепру и Дунаю, потому что за их спинами ширилось великое безмолвие пустыни, поглощавшей степные травы и засыпавшей песком ручьи.

Вот почему молчат летописцы X в. о событиях в центре континента. Там долгое время не происходило событий, а когда они начали совершаться снова, то немедленно попали в хроники и географические трактаты. Но это уже новая эпоха, и о ней речь впереди.

Глава V. Разорванное безмолвие (961-1100)

Вокруг китайской стены

В предыдущей главе мы предложили понимание истории «Пяти династий» как борьбу космополитических традиций империи Тан и китайского национализма, к 960 г. одержавшего победу. Остаток тюрок-шато, сражавшихся за танские традиции, благодаря которым они могли существовать на территории Китая, держался на севере Шаньси, но, несмотря на помощь киданей, это царство (Бэй-Хань) было уничтожено в 976 г.

Окитаенные степняки оказались в отчаянном положении, так как оккупация их земель войсками Сун не сулила им ничего хорошего, а отступать на север они не могли, ибо уже утеряли традиции кочевого быта. Поэтому им пришлось организовать сопротивление и подыскать для достижения успеха подходящую форму идеологии и, как требовала традиция средневекового Китая, установить преемственность с одной из династий прошлого. Инициативу организации сопротивления взяли на себя тангуты — смешанное из осколков многих пограничных племен население Ордоса и Алашаня. Во время подавления восстания Хуан Чао тангуты выступили на защиту династии Тан и вместе с тюрками-шато одержали победу. Вождями их были князья, носившие фамилию Тоба. Они возводили свой род к династии Вэй, правившей Северным Китаем с 386 по 557 г. [120] . Была ли эта генеалогия вымышленной [121] или действительной [122] , она сыграла свою роль [123] . Тибетоязычные племена минягов, известных у китайцев под именем «дансянов», а у монголов и тюрок — «тангутов», выселились из долины Таохэ и Вэйшуй в Ордос и Алашань в середине VII в. Здесь они размножились и разбогатели, обзавелись скотом, но не объединились в единое государство. Северо-восточные племена, жившие в Чахаре ^{71} , были покорены киданями; западные, населявшие Ганьсу, держались союза с Китаем, и только центральная группа их проявила стремление к самостоятельности. В 873 г. эти тангуты овладели городом Сячжоу и в 884 г. за помощь династии Тан против Хуан Чао были признаны как автономное вассальное княжество. Впоследствии они входили в империю Поздняя Тан, но чисто номинально, управляясь собственными князьями, для проформы получавшими китайские чины. В войне между шато и китайцами тангуты участия не принимали и благодаря такой изоляции окрепли и усилились.

120

[Бичурин] Иакинф, История Тибета…, т. II, стр. 28.

121

Chavannes Е., Dix inscriptions chinoises…, стр. 205.

122

Г. Е. Грумм-Гржимайло, Западная Монголия…, стр. 369.

123

Ци-юань (на кит. яз.; пер. с тибет. Б. И. Кузнецова).

Объединение всего Китая династией Сун поставило перед тангутскими старейшинами дилемму: вернуться под протекторат Китая или добиваться независимости. Сторонник первого решения Тоба Цзи-пэн явился в Кайфын с предложением покорности, но его родственник Тоба Цзи-цянь возглавил восстание против китайцев, введших войска в тангутские земли, т. е. в Ордос, в 982 г. Сначала его преследовали неудачи и ему пришлось спасаться бегством от китайских войск. Но «жители запада, облагодетельствованные родом Тоба, во множестве приходили к нему» [124] , и китайцы стали терпеть поражения. В 985 г. против тангутов была брошена сильная армия, нанесшая им немалый урон, но разгромленная в том же году. Тогда тангуты заключили союз с киданями и снова разбили китайцев в 987 г. Последующие военные действия тангутов были столь удачны, что император повелел разрушить крепость Сячжоу, уступив тем самым тангутам Западное Ганьсу и Ордос. В 990 г. новое тангутское государство было признано империей Ляо, и с этой даты отсчитывается его самостоятельное существование ^{72} .

124

[Бичурин] Иакинф, История Тибета…, стр. 2.

Мы не будем прослеживать перипетии непрекращавшейся войны Тангута с Китаем, так как это нарушило бы принятые нами масштаб и степень приближения. Но роль тангуто-китайской войны в общеисторическом процессе оттенить необходимо. Сами тангуты считали себя наследниками полуинородческих династий Бэй-Вэй и Тан, а также шатосских династий Поздняя (Хоу) Тан и платформу — право некитайцев жить на территориях, некогда захваченных Китаем, сохранять свои исторически сложившиеся традиции управляться вождями из своей среды, а не китайскими чиновниками. Однако собственно тибетские племена в Ганьсу и Амдо оказались их врагами. Во время войны с ганьсуйскими тибетцами Тоба Цзи-цянь был тяжело ранен стрелою в лицо и год спустя, в 1004 г., скончался. Его сын, Тоба Дэ-мин, вступил в переговоры с империей Сун и добился в 1006 г. мира, по которому ему были пожалованы чины военного губернатора и великого князя, а также дары деньгами, материями и чаем только за то, что он согласился не числить себя суверенным государем [125] .

125

Там же, стр. 18.

Передышку тангуты использовали для обеспечения своей западной границы. Сын Дэ-мина, Юань-хао, талантливый полководец, выбил уйгуров из Ганьчжоу в 1028 г. и захватил Дуньхуан в 1035 г. Бои были крайне ожесточенными, потому что между уйгурами и тангутами была кровная вражда [126] , ощущавшаяся степными народами более четко, чем политическое, экономическое или религиозное соперничество. В плен не брали; «кровь лилась, как журчащий поток» [127] . Но успешное проникновение тангутов на запад было сорвано также тибетцами, находившимися с тангутами в кровной вражде. Разбитые в предгорьях Наньшаня, тибетские племена объединились в горах Амдо и на берегах озера Кукунор в царство Тубот.

126

Е. И. Кычанов, Очерк истории…, стр. 78.

127

Е. И. Кычанов, Звучат лишь письмена, стр. 52.