В понедельник я убит…

Все ясно. Узнав о перестрелке на станции, Карен направился со своими головорезами прямиком туда. Опросили возможных свидетелей. Алкаш подвернулся очень кстати. Судя по тому, что хотел расстаться он со спиннингом, самым дорогим, что имеет, — местный рыбак. Значит, знакомы ему все тропки и лежбища в округе. И он наверняка видел, привлеченный выстрелами, как я поспешно улепетывал от станции в сторону леса. Не сработала теория товарища Исаева, при всем его нордическом характере…

Лихорадочно выдернув из-под подушки "Беретту" я вставил новую обойму, и произвел ревизию своего боезапаса. Три полные обоймы, в четвертой — четыре патрона. И две обоймы к "Вальтеру". Не густо… Судя по тому, что Карен приперся сюда лично, отпускать он меня точно не собирается. Все его планы я уже давно поломал, и теперь он на них просто наплюет. Теперь ему нужна моя кровь. Вся. До капли. И выцеживать он ее станет медленно и с садистским наслаждением.

Бежать? Глупо. Догонят в два счета. Остается только принимать бой. Последний и решительный. Здесь я хотя бы в укрытии. Они, конечно, подготовились основательно. Человек их вместе с Кареном десять, не меньше. Несколько "калашей", пистолеты. Возможно гранаты. Не удивлюсь, если они парочку "Шмелей" прихватили.

Взгляд мой наткнулся на бытовой баллон с сжиженным пропаном. Он стоит давно пустой, за ненадобностью. Двухконфорчатая газовая плитка аж паутиной покрылась. Подняв баллон, я встряхнул его, услышав слабенькие всплески. Осталось на самом донышке. Ну, ничего. От этого рванет не меньше, если удачно баллон продырявить. Так, что еще? Если дойдет до рукопашной, сгодится топорик, серп на стене в сенях. Ну, и пара кухонных ножей. Рукопашка для меня дело привычное, с ножевым боем я тоже знаком. Давайте ребята, налетайте оптом и в розницу. Если мне и кранты, то с собой я вас прихвачу как можно больше. И непременно Карена. Без него мне в аду скучно будет…

Прости меня, Ульянка. Только словами из той же песни и могу ответить на твой упрек, возможно, уже последний:

"Сидим на кухне, празднуем

Жена придет сердитая

Война умрет под плитами

Последнего зарытого

Война умрет под плитами

Последнего убитого…"***

Прости, Улька, наверное, не выполню я твоей просьбы…

Снова выглянув в окно, я обнаружил почти ту же диспозицию. Только абориген уже не размахивал руками, а указывал одной из своих конечностей прямехонько на мое убежище. Карен одобрительно похлопал его по плечу, что-то сказал, обернувшись к машине. Из джипа вылез очередной шкафообразный монстр Карена с бутылкой водки в руке, и протянул ее аборигену. Тот радостно схватил, моментально свернул пробку и, деликатно отвернувшись в сторону, присосался к горлышку. А Карен кивнул на него, и равнодушно отвернулся. У меня в груди похолодело от предчувствия. И я не ошибся. Монстр выдернул из наплечной кобуры пистолет, и всадил пулю в затылок давящемуся водкой мужику…

Как в дурном анекдоте… Забравшиеся в колхозный амбар хомячки сдохли обожравшимися, и счастливыми… Карен, твою мать!!! Ну, этого то идиота за что??? Да сбежал бы он отсюда при первых же выстрелах шустрее лани! И от страха забыл бы все напрочь, и заявлять никуда не стал. Какая же ты сволочь, Багдасаров! Ладно, и смерть этого несчастного тебе тоже зачтется.

Дверцы обоих джипов распахнулись как по команде, и наружу посыпались бойцы Карена. Восемь штук. С Кареном девять. Нашим легче. На одну мишень меньше, чем ожидал.

А они шли кучкой, в открытую. Ну, правильно, после выстрела ни к чему уже шифроваться. Теперь только на психику давить остается. Я пересчитал оружие, и взгрустнулось мне. Пять "калашей", многовато на меня одного. У всех, конечно же, пистолеты. Ладно, хоть гранатометов не видно. И это против двух моих стволов…

Подойдя почти вплотную, Карен весело окликнул:

— Антон, ты здесь?

Помолчав, я закурил, все равно таиться смысла уже никакого, и отозвался:

— Нет его.

— А кто говорит?

— А домовенок!

Покрутив головой, Карен улыбнулся:

— Веселый ты парень, Антошка. Ей-богу, жалко даже убивать тебя. Не сложись все так, мы могли бы стать друзьями.

Я тоже весело оскалился в ответ:

— Это вряд ли. Мы с тобой враги, Карен. И я тебя уничтожу. Ты большую оплошность допустил, не осмотревшись в доме Дамира. А я там обнаружил одну интересную видеозапись твоей беседы с небезызвестным тебе вице-губернатором. Интересно, Дамир внедрил к тебе секретутку, или купил ее, когда она уже работала на тебя? Знаешь, в таком деле, как у тебя, никому нельзя доверять. Особенно тем, кто ближе всех находится.

Потемнев, Карен уточнил:

— Не блефуешь?

— А откуда бы я узнал, если б не видел?

— И что ты хочешь взамен? Жизнь? Я подарю ее тебе. Отдай запись…

— Ты не Господь, чтобы мне жизнь дарить, — перебил я. — А запись уже ушла по назначению.

— Не верю.

— Купленный тобой Земсков тоже не поверил. И зря. У меня же ноутбук, и выход в Интернет. Так что можешь не верить. Я все равно…

Слушать меня дальше Карен не стал, и махнул рукой. Вся его банда тут же открыла плотный огонь по избушке. Мне стало совсем неуютно. Стекла зазвенели, стены моментально покрылись десятками пулевых отверстий, я даже голову не мог поднять, свернувшись на полу калачиком и шипя сквозь зубы: "Мать, мать, мать!!!". И только когда огонь ослабел, видно кто-то перезаряжал, я рванулся к окну, вывалился наружу, и открыл убойный огонь с обоих своих стволов. Трое стрелков сразу же заорали, и попадали на землю. Остальные бросились врассыпную, прячась за деревьями. Карен, гад, ушел. Хотя в него я целился в первую очередь. Но нашелся в его банде один преданный, прикрыл собой…

Все, отсюда пора сваливать наверх. Сейчас начнут решетить всерьез.

Рванувшись в сенцы, я прихватил топорик, баллон и серп со стены, забрался на подловку, и замер в ожидании. Через секунду снаружи снова началось. На этот раз поливали уже безо всякой пощады. Бедный домишко сотрясался и стонал каждым бревнышком. В довершение ко всему внизу грохнуло, потянуло едким запахом тротила, и даже сквозь щели застрех меня ослепило ярчайшей вспышкой. Судя по мощности, швырнули не "эфку" а наступательную "эргэдэшку". Иначе мне бы сейчас кранты. Разнесло бы домик, и крыша взлетела на воздух. Хлипковат он для таких испытаний. Я не шевелился. Пусть думают, что мне каюк, и высунутся из-за деревьев.

Ужом проскользнув до слухового окна, я стал осторожно наблюдать в щелку. Трое раненых уже отползли в сторону, и спрятались в кустах. Судя по стонам, задел я их прилично. Еще трое стали медленно приближаться к дому, держа оружие наизготовку. Карен благоразумно из-за ствола дерева не показывался. Черт осторожный. Вышел бы, что ли. Уж очень ты мне сейчас нужен. Ну не хочу я без тебя грешную землю покидать. А жить то мне, может, минуты остались. Если не секунды…

Все, ждать больше нельзя. Момент срезать этих троих — лучше не придумаешь. Пинком распахнув окно, я мгновенно разрядил вторую обойму "Вальтера", и на этот раз, кажется, гораздо удачнее. Все трое рухнули замертво. И что характерно, в руках у них у всех "Калашниковы". Значит, против меня остались два автоматических ствола. Извиняйте, ребята, эти три я вам уже не позволю взять, можете лютовать…

А парни и лютовали. В момент изрешетили всю переднюю стенку, с каждым новым отверстием добавляя света на полутемной подловке. А я, после своей нахальной контратаки, мгновенно перепрыгнул назад, за кучу керамзита, которую запасливый Миша привез, но не успел еще рассыпать по подловке ровным слоем. Вот мне радость то, укрывает не хуже мешков с песком. Жгите патроны, хлопцы. А я полежу, покурю покуда…

Патроны хлопцы жгли не меньше минуты. Изрешетили всю крышу как дуршлаг. Жгли бы и дальше, но Карен, поняв, что достаточно, урезонил своих балбесов: