В постели с Кинг-Конгом

Я ощутила себя обиженной.

– Ты мне не доверяешь? Включи логику! Если тут вещи, то где тело? Оно ушло голым?

– Не знаю, – протянул супруг, – может, оно в твоей спальне? Сидит в шкафу? Ждет ночи?

От абсурдности этого предположения я закашлялась, а Макс продолжал:

– В последнее время ты стала странной, явно что-то недоговариваешь. Зачем-то уложила Капу в своей спальне, хотя я знаю, что ты терпеть не можешь, если в твоей постели спал чужой человек, даже меня переносишь с трудом. Всякий раз, когда нам придет в голову понежничать друг с другом, мы оказываемся в моей кровати.

– Или на диване в кабинете, – напомнила я.

– Или на диване в кабинете, – повторил Макс, – но никогда в твоей опочивальне. И вдруг ты предоставляешь сакральный матрац Капе! На то есть причина?

Я отрицательно замотала головой, затем воскликнула:

– Я хотела… э… ну… в общем…

Макс приложил палец к губам:

– Тсс. Слушай дальше. Совсем недавно ты решила пойти в торговый центр, сказала: «Голова болит, лучшее лекарство от напасти шопинг». А спустя часа два я с тобой разговаривал и спросил: «Ну как мигрень, прошла?» И ты в ответ: «У меня ее не было, весь день чудесно себя чувствую». Ну, может, я не дословно процитировал нашу беседу, но смысл передал точно. Так голова ныла или нет? Где правда?

Я заморгала. Действительно, я солгала Максу, но лишь по одной причине – хотела купить ему «Фотомаску 3Д» в подарок.

– Так кто владелец одежонки? – не утихал муж.

Я схватила его за руку, довела до двери в свою спальню, пнула ее ногой и велела:

– Входи первым, обыскивай помещение, не забудь заглянуть под комод! Вдруг там лежит Дон Жуан.

Макс сделал шаг, замер, потом захлопнул створку.

– Ну? Что? – издевательски поинтересовалась я. – Там сто любовников? Рота солдат? Десять стриптизеров? Мачо всех цветов?

Муж вернулся в коридор, прикрыл дверь и неожиданно сказал:

– Лампудель, прости. Честное слово, не понимаю, откуда в нашем доме появляются чужие вещи. Но я тебя никогда не подозревал в измене. Полагал, что есть некое простое объяснение, правда, не знаю какое. Я никогда не сомневаюсь в тебе, считаю ревность глупостью. Либо ты доверяешь своей женщине, либо нет, либо живешь с ней, либо уходишь. Оставаться рядом и думать, что у жены есть сердечный друг, – нонсенс. Я хотел показать тебе, как смешно ревновать на пустом месте. Ты порой на меня нападаешь, считаешь жутким ловеласом.

– Ладно, – смилостивилась я, – проехали. Я на собственной шкуре ощутила, как трудно оправдаться, если тебя несправедливо обвиняют. Можешь больше не подбрасывать белье и носищи!

– Думаешь, это я купил трусы с развратными кроликами, чтобы устроить спектакль? – воскликнул муж.

– А разве нет? – засмеялась я. – Все! Честное слово, больше никаких проявлений ревности. Никогда!

– Я не устраивал розыгрыш, – с самой серьезной физиономией произнес Макс, – и сейчас пребываю в недоумении.

На последних словах муж снова распахнул дверь моей спальни и вошел внутрь, я ринулась за ним, вцепилась в Макса и приросла ногами к полу.

На моей кровати в позе морской звезды храпел абсолютно голый мужчина.

– Мохов! – завизжала я. – Геннадий Петрович!

Поверьте, никогда ранее я не видела на лице Макса столь глобального удивления, как сейчас. Муж опешил:

– Ты его знаешь?

Меня затрясло, как болонку в Арктике.

– Нет, вернее, имя – да, но самого урода – нет. Сейчас объясню. Фирма «Ваш друг» доставила посылку Е. Романовой…

Слова вылетали из моего рта в ритме чечетки. Честно говоря, даже мне самой, отлично знавшей, что я говорю правду, текст казался малоубедительным, а уж Макс точно не поверит мне. Как бы поступила я, обнаружив в комнате супруга голую бабенку?

Внезапно Мохов сел и, не раскрывая глаз, произнес:

– Елка, не ори! Гостиницы дорогие! Не кудахтай! Я всего на пять дней прилетел! Успокойся! Не закатывай бла-бла!

Я коршуном напала на Мохова:

– Немедленно просыпайся!

Геннадий Петрович нехотя разлепил глаза, секунду разглядывал меня, потом заорал:

– Ты кто?

– Очень мило, – закричала я в ответ, – а ну говори, что делаешь в нашей квартире!

Мохов взвизгнул, схватил вторую подушку и попытался прикрыть ею свое драгоценное мужское достоинство. Мое возмущение переросло в бескрайнее негодование:

– Не смей класть думку на всякую гадость!

Макс захохотал.

– Ребята, – затряс головой Мохов, – вы кто? Где Елка?

– В лесу, – злобно ответила я.

– Е.Романова, – уточнил Геннадий Петрович.

– Вот она, – не замедлил показать на меня Максим.

Геннадий Петрович, успевший тщательно завернуться в покрывало, чуть приоткрыл рот.

– Ох! Ну и ну! Пластику, что ли, сделала?

– Никогда не звалась Елью, Осиной, Березой, Крапивой или Одуванчиком, – вспылила я.

– Елка – моя бывшая жена, – сказал Мохов. – По паспорту она Елена.

Я села на край кровати, Макс опустился в кресло, и через десять минут мы узнали дивную историю.

Гена Мохов был женат на Елене Романовой, они жили в квартире, где сейчас обитаем мы с Максом. Гена любил супругу, Елка нежно относилась к мужу. Одна беда, Мохов обожал выпить.

Неизвестная мне госпожа Романова долго боролась с пагубным пристрастием муженька. Остается лишь догадываться, сколько бессонных ночей провела моя почти тезка в ожидании Геннадия. Чуть легче ей стало, когда Мохов подписал контракт с фирмой «Ваш друг». Теперь она хоть была уверена, что ее сокровище не замерзнет на улице или его не изобьют хулиганы.

Любовь к горячительным напиткам не мешала Геннадию отлично зарабатывать, служба у него всегда на первом месте. Но уж если удается подписать хороший контракт, тушите свечи. Елка терпела, терпела, а затем оформила с Геной развод.

Мохов приуныл, жизнь стала ему казаться сложной штукой, и тут подвернулся случай уехать за границу. Геннадий улетел за рубеж, с Елкой он не общался, бывшие супруги не таили друг на друга злобу, они любезно поздравляли друг друга с праздниками, днями рождения, но свою личную жизнь не обсуждали.

Мохов отсутствовал в России долго. Несколько дней назад он впервые прилетел в Москву по делам, на радостях поспешил в ресторан, заказал водки, еще раз, опять, снова. Десятый «мерзавчик», и… тьма окутала мозг.