В пучине гражданской войны. Карелы в поисках стратегий выживания. 1917–1922

Как писал позже Гюллинг, социал-демократы путём переговоров с Советской Россией стремились к обмену «близкорасположенных к Петрограду дач» (имея в виду дачные районы Карельского перешейка) на Олонецкую и Беломорскую Карелию, в результате чего «Финляндия приобрела бы значительные территории и естественные границы» [292] . Этот вопрос обсуждался в подготовительном комитете, но, поскольку текст договора нужно было подготовить немедленно, а достаточного количества материалов не имелось, в текст договора вошла лишь статья 16-я о назначении смешанной комиссии для точного определения границы между Финляндией и Россией [293] .

292

Gylling E. Ensimm"ainen sosialististen tasavaltain v"alinen sopimus // Kommunisti. 1928. № 1. S. 25. Перевод статьи на русский язык см.: http://leninism.su/index.php?option=com_content&view=article&id=4034:pervyj-dogovor-soczialisticheskix-respublik&catid=25:memory&Itemid=2

293

Левкоев А. А. Финляндская коммунистическая эмиграция и образование карельской автономии в составе РСФСР (1918–1932 гг.). С. 25.

Результатом переговоров стало заключение Договора о дружбе между Совнаркомом и Советом народных уполномоченных (СНУ). Его 16-я статья предполагала создание подкомитета по вопросу об изменении границ «между двумя социалистическими государствами». Совет народных уполномоченных рассчитывал, «что заключение Договора подготовит в обмен на поддержку советского правительства присоединение к Финляндии „восточной половины исторической Карелии“ в „естественных“ границах» [294] . Требования красных финнов о б'oльших территориальных уступках были отклонены большевиками, однако они добились права повлиять в будущем на судьбу Карелии. Наиболее важным пунктом договора, подписанного 1 марта 1918 года в Петрограде, стал параграф № 15, предусматривавший отчуждение в полную собственность Финляндии территории Карелии и Мурмана, «если на то будет изъявлено согласие свободно опрошенным местным населением» [295] .

294

Дубровская Е. Ю., Кораблёв Н. А. Указ. соч. С. 291.

295

История Карелии с древнейших времён до наших дней. С. 380.

Как отмечает Стейси Черчилль, решение финскими красными «карельского вопроса» давало бы им серьёзный козырь в противостоянии с белыми: они могли бы утверждать, что белые должны обвинять самих себя за потерю тех восточно-карельских территорий, которые Финляндия могла бы обрести в случае победы красных [296] .

Этот договор, в случае реализации, имел бы большое значение для Финляндии и Карелии. Однако он так и не вступил в силу, поскольку белые, победившие в финской гражданской войне, аннулировали его. Ими был предложен свой вариант решения карельского вопроса, который опирался на концепцию «Великой Финляндии» и имел в своей основе стремление националистических активистов использовать удобный исторический момент для её реализации.

296

Churchill S. Op. cit. S. 168.

5.2. Подготовка финского «освободительного похода» в Беломорскую Карелию

Обретение Финляндией независимости вдохновило её националистически настроенных политиков. Сторонников концепта «Великой Финляндии» воодушевило ослабление России, и они стремились использовать выпавший им исторический шанс. Значительную роль играла также убеждённость большой части белых в том, что они сражаются не с согражданами, а с Россией за свою независимость, – тем самым большевистская Россия в их глазах приобретала статус противника [297] . Важной причиной подготовки белыми похода в Российскую Карелию стало и то обстоятельство, что часть красных финнов бежала через границу и концентрировалась в приграничных районах Карелии [298] . Но важнейшую роль всё же сыграло уже описанное нами отношение к Российской Карелии как к ирреденте, оторванной части исторической и будущей «Великой Финляндии».

297

По мнению историка Хейкки Юликангаса, участие русских в военных действиях на стороне большевиков было уже в ходе войны сильно преувеличено белыми и использовано ими в пропагандистских целях. «Представление о том, что русских военных следует насильно изгнать из объявившей независимость страны, получило широкую поддержку, – отмечает Юликангас, – война была маркирована прежде всего как освободительная, ведущаяся против русских, хотя никакой войны между странами не было объявлено». Юликангас приводит несколько заявлений белых, в том числе и самого Маннергейма, которые показывают, что, по их мнению, многие из бойцов их армии не были бы готовы сражаться со своими соотечественниками. Маннергейм, в частности, сказал в одном из интервью 1930 года: «Мы бы никогда не смогли привлечь на нашу сторону крестьян, если бы сказали, что сражаемся с красными» (Ylikangas H. Op. cit. S. 213).

298

Vahtola J. «Suomi suureksi – Viena vapaaksi». S. 66–67.

Вершиной и знаковым событием подготовки карельского похода была знаменитая «Клятва на мече» Верховного главнокомандующего финляндской армии Маннергейма 23 февраля 1918 года. Главнокомандующий, в частности, заявил: «Мы […] достаточно сильны, чтобы удержать свою свободу и защитить своих братьев в Беломорской Карелии. Нам не нужно принимать, как милостыню, землю, принадлежащую нам и связанную с нами кровными узами, и я клянусь […] что я не вложу меча в ножны, прежде чем законный порядок не воцарится в стране, […] прежде чем последний ленинский солдат и бандит не будет изгнан как из Финляндии, так и из Беломорской Карелии» [299] . Финский историк Раймо Ранта отмечает, что сам по себе этот текст не являлся призывом к немедленному присоединению Карелии, а лишь имел целью вдохновить карел на борьбу с большевиками [300] . Однако в кругах активистов его истолковали как руководство к действию.

299

Цит. по: Иоффе Э. Линии Маннергейма. Письма и документы. Тайны и открытия. СПб., 2005. С. 157–158.

300

Ranta R. Op. cit. S. 124.

Маннергейм не случайно сконцентрировал в своей знаменитой речи внимание именно на Беломорской Карелии – хотя просьбы о помощи стали чуть позже приходить не оттуда, а из Карелии Олонецкой. Для финских национальных активистов именно Беломорская Карелия представляла собой важнейший объект внимания, они считали этот край колыбелью рунопевческой культуры, бесценным заповедником древней карело-финской традиции. Однако в начале 1918 года военное вторжение Финляндии в пределы России было лишь одним из возможных сценариев, обсуждавшихся белыми политическими деятелями.

В это время в Финляндии в центре общественной дискуссии находились две альтернативы решения карельского вопроса. Военный путь, по мнению финского историка Туомо Полвинена, считался тогда невозможным, так как мог привести к конфликту с Антантой – ведь Финляндия в это время действовала в русле внешней политики Германии [301] . Кроме того, приоритетным направлением во внешнеполитической деятельности страны, как отмечал впоследствии министр иностранных дел Отто Стенрот, было сохранение нейтралитета и стремление избежать вступления в Первую мировую войну [302] . Дипломатический вариант заключался бы в попытке давления на Россию через Германию, поскольку прямые переговоры с большевиками финны отвергали [303] . Германия не спешила оказывать дипломатическую или военную помощь Финляндии, руководствуясь, прежде всего, своими интересами на Севере России. Планы находившихся в Берлине представителей Ваазасского сената Эдварда Хьельта и Рафаэля Эриха по созданию военного союза с Германией выглядели эфемерными [304] . Финляндия рассматривалась немцами лишь как плацдарм для наступления на Севере России.

301

См.: Polvinen T. Ven"aj"an vallankumous ja Suomi. 1917–1920. Osa 2. Toukokuu 1918 – joulukuu 1920. Porvoo, 1971. S. 30; Холодковский В. М. Указ. соч. С. 23–27.

302

Stenroth O. Puoli vuotta Suomen ensimm"aisen"a ulkoministerin"a. Tapahtumia ja muistelmia. Helsinki, 1931. S. 33.

303

Polvinen T. Ven"aj"an vallankumous ja Suomi. S. 30.

304

Stenroth O. Op. cit. S. 76, 77.

Официальные российско-финляндские отношения в начале 1918 года были осложнены не только из-за присутствия русских войск в Финляндии. В феврале в Финляндии были арестованы К. Е. Кованько (представитель РСФСР в Финляндии) и Л. Б. Каменев, а также задержаны два курьера – И. Савицкий и С. Вольф [305] . Реакцией советского правительства стали ответные аресты финнов в Петрограде. Итогом конфликта явилось освобождение арестованных по политическим мотивам русских в Финляндии и финнов в России [306] . Второй советско-финляндский конфликт произошёл в Финском заливе и был связан с отсутствием морской границы: в августе финской батареей был обстрелян советский эсминец, а финны, в свою очередь, заявили, что их судно подорвалось на советской мине. Подобный конфликт повторился и в ноябре [307] .

305

Чистиков А. Н. Территориально-политические проблемы отношений России с Финляндией и Германия // Интервенция на Северо-Западе России. 1917–1920 / отв. ред. В. А. Шишкин. СПб., 1995. С. 180, 181.

306

Там же. С. 182, 183.

307

Рупасов А. И., Чистиков А. Н. Указ. соч. С. 27, 29.

Не было единодушия и в финском политическом классе. Так, сенаторы Пер Эвинд Свинхувуд н Хейкки Ренвалл не видели препятствий для ведения военных действий в Карелии с целью создания «Великой Финляндии». Их главным аргументом было что, по их мнению, Финляндия находилась в состоянии войны с Россией, и, таким образом, ничто не мешало финнам захватить Карелию [308] . Министр иностранных дел Отто Стенрот отмечал в своих мемуарах наличие «военного положения» между Финляндией и Россией и, как и Свинхувуд, он был заинтересован в помощи Германии в решении карельского вопроса [309] . При этом Стенрот являлся противником военных действий и выступал за путь переговоров при посредничестве Германии [310] . Представители партии аграриев Сантери Алкио, Артур Оливер Вуоримаа и Вальтер Освальд Сивен активно высказывались за присоединение Российской Карелии, но были против включения третьих стран в этот процесс. Завоевание Карелии с помощью Германии Алкио считал авантюрой [311] .

308

Vahtola J. «Suomi suureksi – Viena vapaaksi». S. 37.

309

Stenroth O. Op. cit. S. 63.

310

Ibid. S. 76, 77, 84.

311

Mylly J. Maalaisliitto ja turvallisuuspolitiikka. Suomen ulkopolitiikka ja turvallisuuskysymykset agraaripuolueen politiikassa maan itsen"aistymisest"a talvisotaan. 1, Aktiivisesta heimopolitiikasta passiiviseen isolaatioon 1918–1933. Turku, 1978. S. 81–83.

В вопросе о сотрудничестве с Германией Маннергейм занимал аналогичную позицию. По его мнению, пребывание немецких войск в Финляндии и прогерманская ориентация страны являлись вынужденной мерой, а поход в Восточную Карелию должен был быть осуществлён собственными силами [312] . Впоследствии Маннергейм обвинил руководство Финляндии, настоявшее на избрании королём германского принца, в близорукости [313] . На переговорах с лидерами Карельского просветительского общества Маннергейм подчёркивал, что основным приоритетом является освобождение Карелии, а не её захват, и что Финляндия в данный момент не находится в состоянии войны с Россией. Он также считал, что необходимо пробудить национальное самосознание карел, поднять их на борьбу с большевиками, а Финляндия выступит катализатором процесса – даст толчок этому движению и снабдит карельское население оружием [314] .

312

Ilvessalo J. Suomi ja Weimarin Saksa. Helsinki, 1959. S. 3.

313

Новикова И. Н. «Финская карта» в немецком пасьянсе. Германия и проблема независимости Финляндии в годы Первой мировой войны. СПб., 2002. С. 246.

314

Vahtola J. «Suomi suureksi – Viena vapaaksi». S. 37, 38.

В начале марта в Главном штабе белых в г. Вааса было получено известие о том, что Германия была бы готова поддержать поход в Российскую Карелию. Правительство единогласно поддержало идею добровольческого похода и получило поддержку Маннергейма [315] . 6 марта 1918 года один из возвратившихся из Германии егерей, старший лейтенант Курт Мартти Валлениус направил в Генеральный штаб проект похода на Кандалакшу и Кольский полуостров. «Финский народ требует присоединения Олонца, Беломорской Карелии и Кольского полуострова к Финляндии», – заявил он в обоснование необходимости экспедиции [316] . Валлениус рассчитывал на отсутствие сопротивления, так как русских сил в Карелии, как он сообщил, «почти нет» [317] . По его сведениям, разведка располагала сведениями о готовящемся наступлении на Финляндию со стороны «красных финнов», поэтому было необходимо упредить этот удар [318] .

315

Ibid. S. 36–37.

316

J"a"askel"ainen M. Op. cit. S. 96.

317

Nevakivi J. Muurmannin legioona. S. 35.

318

J"a"askel"ainen M. Op. cit. S. 96.