В рабстве у бога

Ладно, чему быть, того не миновать!

Глава 9

Мы стартовали на исходе ночи, когда начали тускнеть звезды. Койс отправился в путь в своем естественном виде. Для начала совершил несколько оборотов вокруг Земли, потом, прикрываясь Луной, "Исчезающий мгновенно" лег на орбиту коротко периодической кометы Бизмы и начал постепенно увеличивать скорость. Действовал строго по инструкции. Перелет должен был занять пару недель, все это время "Быстролетный" постоянно находился на вахте, при этом неутомимо, в специально сооруженной печи-давильне выделывал алмазы, гранил их, и странным, необузданным образом размещал по каюте. Тончайший лазерный лучик подсвечивал самоцветы, так что в рубке от радужного блеска рябило в глазах. Вернослужащий обожал раздробленное, многоцветное сияние.

Я тем временем доводил до ума защитную систему своего скафандра составлял программу, позволившую бы в любом случае сохранить живучесть. Пусть даже с жертвой поврежденных членов. "Быстролетный" одобрил эту работу, назвал её "полезной", хотя скептически заметил, что нам, людям, в этом смысле далеко до ди. Мы не умеем моментально сворачиваться в защитную форму. Да, согласился я, неплохо иметь такую природную способность. При чем здесь природа - это искусственное состояние. В нем можно пережить вечность.

– Даже гравитационный удар архонтов?

– Даже его, - ответил койс.
– Конечно, при определенных условиях. Я-то пережил.

– Кто такие архонты?
– осторожно поинтересовался я.

– Цивилизация древних, - ответил он.
– Пытаются изменить физику мира... Я, впрочем, не очень верю в эти побасенки, мое дело маленькое, но повелители считают, что ответ лежит за пределами Большого взрыва или точки Сотворения. Хотя, с другой стороны, может и так - уж больно они безжалостны. Этих не уговоришь, не разжалобишь. У них и гены другие. Прут лобом! На Галактический синклит идут. Мир наш всего лишь звено в цепи кармических превращений, и, рожденный взрывом, он должен отжить свое и вновь сжаться в точку. Это случится, когда материальное переплавится в духовное, вселенная станет мыслью. Единой, слияной многомерной... Одушевленной природой. Мир станет синонимом Разума. Чтобы очиститься и безгрешно, в сиянии добра, возродиться вновь, нужно пожертвовать собой и пройти очищение посредством священного Огня.

– Кто же по доброй воле согласиться жертвовать собой?

– Вечно жить невозможно. Что лучше - обратиться в хаос, слиться с серым лимбо и так исчезнуть, или попытаться дать жизнь тем, кто, может, будет лучше нас, ответственнее, добрее? Не будет топать по коридору, разбрасывать инструменты, хватать сияющие камни и тем самым тревожить мою ауру. Я, может, жениться хочу!
– неожиданно заявил голос.
– Вот вернемся на... одним словом, домой. Обернусь Серым волком - очень мне, Вовик, шкура твоя нравится. И пасть! Как разину да рявкну, все койсыни третьего ранга со страха попадают. Возьму себе такую, как Каллиопа - пусть сотворят за мои заслуги. Мечта, а не женщина. Я никогда раньше об этом не задумывался, а теперь словно проснулся и догадался - это здорово! Конечно, она из первых повелителей, в общем, и наш синклит ей не указ. Куда мне до нее! Нам что-нибудь попроще.

– Вон, Земфиру возьми. Вылитая Каллиопа.

– Сам с этой шлюхой возись. Ей до Каллиопы... как мне до попы. Зря ты с ней спутался. Она хоть из лосиных мослов изготовлена, но хищница ещё та.

– О, злые языки!.. Что ты в этом понимаешь, железяка медная!

– Сам ты... трескослюнявчик клееглазый.

– Кто, кто?

– Дед Пихто!
– тут аппарат опять впал в задумчивый, рассудительный тон.
– С другой стороны, хорошо, что я столько повидал. Раньше, ну, вернулся бы я на... одним словом, домой, разве захотел бы жениться? И кого бы создал? Такую же чурку металлокерамическую. Нет, Каллиопа - это вещь! он вздохнул с затаенной грустью.

– А я никогда не женюсь! Не желаю!..
– неожиданно заявил мой скафандр, стоявший в углу.

Я в тот момент занимался его блоком питания. Надо же - немые заговорили!

– Ишт ты, не желает!
– возмутился койс.
– Кто тебе разрешит! Тебе ещё шестнадцать годков не стукнуло.

– А я в мусульмане запишусь, там, говорят, можно пораньше.

– Ладно, придержи язык, мальчишка. У тебя ещё женилка не выросла.

Ковчег обиженно засопел, но возразить не решился.

– Так, что там насчет пожертвовать собой?
– спросил я.
– Насчет вечной жизни?

– Я и говорю. Все равно конец наступит. Лучше уж пройти обряд очищения в священном пламени, чем раствориться в пустоте. Так хоть какая-то надежда есть. Может, детишки получше нас будут и не придется им сиднем сидеть шесть миллионов лет на поганой, должен заметить планете.

– Ну, ты не очень-то!
– я повысил голос.

– А что? Скажешь райский уголок? Зверство кругом кипит. Вы себя называете разумными называете, а только о том и мечтаете, как глотку ближнему перегрызть. И ладно бы ради корысти, а то просто так, из интереса. В то же время всякая пакость - те же игвы и прочая бесовщина - жируют у вас под ногами.

– Я с ними и воюю. И предки мои воевали.

– Что с ними воевать? Вывести их под корень - и хорошо! Трудно, что ли, двухмерное пространство третьим измерением насытить. Поди, им там тоже не сладко по плоскости ползать. Они потому и пояс твой сперли, что посредством кольца Мёбиуса хотели объемными стать. Конечно, скопом их на волю нельзя выпускать. Надо по одному перевоспитывать. А ты тоже, защитник, окрестил подружку. Тьфу! Блудница поганая!..

– А как это, женилку вырастить?
– задумчиво спросил скафандр.

– Попробуй только ещё раз заикнись об этом!
– рассвирепел я, - с меня одной паршивой биокопии за глаза хватит!..

– А-а, - обрадовался койс.
– Свербит сердечко-то. Не будешь грешить.

– Ладно, - прервал я его.
– Хватит этого театра абсурда. Пора что-нибудь порубать.

Так, с разговорчиками мы добрались до Сатурна. Увидев его с расстояния в несколько миллионов километров - сразу, после долгого, провального сна я онемел от восторга. Уже шарообразная внушительная глыба Юпитера потрясла меня. Кровавым оком зрило в космос обширное красное пятно, по краям его лежало цветастое покрывало облаков, ясно различимые гигантские атмосферные вихри поражали мощью скованных в теле исполина сил.

Но Сатурн!.. Это было зрелище! Мы подплывали к нему под таким углом, под которым его царственный пояс был видим особенно отчетливо. Есть впечатления, которые навечно застревают в памяти - может, слой подобных зримых образов и составляют естественную биографию любого существа, самый заветный клад, который распахивается перед смертью и приносит облегчение измученной душе. Как бы там ни было, а мне повезло увидеть Сатурн во всем его блеске. Его щелястая корона-кольцо была чуть сдвинуто набекрень - сияла и перели - валась в солнечных лучах. Я невольно подумал, что мы с ним одной крови. Оба стоим на страже. Эта мысль наполнила меня гордостью. Компания у нас, в общем-то, подобралась неплохая - все было запросто. Койс и ковчег были свои ребята, без претензий. Да и синклит, казалось, в последнее время подобрел, уже менее дичился меня, представителя homo sapiens. Пусть в чем-то я не дотягивал до их уровня, пусть временами был своеволен, недоверчив, однако, общаясь с фламом и засевшими в его лоне придурковатыми богами, я никогда не испытывал того благоговения, которое испытал при виде неспешно разворачивающейся в пространстве исполинской планеты.

Конечно, такому коронованному созданию и свита была под стать. Особенно Титан - единственный в Солнечной системе спутник, обладавший атмосферой. Воздух там был цвета спелого апельсина, снег из аммиака ослепительно бел, а скалы отливали первобытной благородной охрой. Там я вновь услышал скрип шагов, похрустывание наста смерзшегося метана, перестук камней, медленно осыпавшихся со склона. Это был звучный, неспешный мир.

Работал я с воодушевлением. Когда прояснилась картина повреждений и поломок, стало понятно, что при свертывании в исходную форму, при острой нехватке времени, в интеллектуальных цепях, ответственных за обеспечение спецсвязи произошел сбой. Толком я в этом не очень-то разобрался - у меня даже сложилось впечатление, что интеллектуальные цепи стартового комплекса, ощущая резкий недостаток энергии, которая шла на создание защитного экрана, спасающего от обстрела архонтов, решили пожертвовать наименее важной своей составляющей - узлом связи. Важно было сохранить производственный потенциал - оборудование для удвоения и телепортации деталей, создания оболочек и энергетических машин, а также навигационный комплекс. Туда, к моему сожалению, меня не допустили, так что откуда прибыли гости и куда они направляются, я так и не смог определить.