В ритме танго

– Знаешь, пока мы с тобой не встретились, у меня было какое – то странное чувство… Как будто чего – то не хватает. После встречи с тобой как – то легче стало, но всe равно оно меня не отпускает… А ты номер Валеры нашла? И, кстати, почему она не с нами?

– Нет, я не смогла, как ни пыталась. – грустно вздохнула подруга.

– Я бы и с ней хотела встретиться, узнать, как она там… – задумчиво сказала я.

Мы грустно вздохнули и замолчали.

– Слушай, давай завтра поедем к еe родителям, спросим. Права у меня есть. – предложила Лиза.

Я поморщилась только при одной мысли об этом:

– К тем дьяволам, которые убить ни за что могут? Никогда!

Подруга состроила щенячьи глазки:

– Ну ты же сама сказала, что хочешь встретиться с Валерой! Ну, ну ради меня!

Я вздохнула. Всe – таки сказанное не заберешь… Да и Валеру повидать очень хочется.

– Хорошо… завтра в шесть часов.

Лиза улыбнулась:

– Всё! Дело в шляпе!

Глава 2

Следующий день. Шесть часов вечера.

Подруга подъехала к рекламной компании, в которой я работала. Я направилась к машине. Лиза опустила стекло и выглянула в окно.

– Привет! – помахала рукой я.

– Привет! – подруга улыбнулась. – Погнали?

– Погнали!
– полная решимости, сказала я и села в машину. Лиза нажала на газ и мы полетели быстрее ветра.

Домчались мы до дома Валеры за 5 минут, хотя он был не так уж и близко. Я еле – еле выползла из машины. Перед нами предстал двухэтажный коттедж, выложенный из кирпича, огороженный красивым забором из коричневого профлиста. В общем, почти ничего не изменилось с моего последнего детского визита в этот дом. Только не было старой яблони, ветви которой тянулись далеко за забор. Помню, как мы с Лизой воровали тут яблоки… а отец нашей подруги гонял нас… должно быть, яблоня была уже старой и еe срубили…

Погрузившись в воспоминания, я улыбнулась, но потом вспомнила, зачем мы здесь и решила поглядеть на свой внешний вид через камеру телефона. Улыбка быстро сползла с моего лица: шляпка, которую я надела для такой «официальной» встречи, съехала на бок, платье помялось. В общем из «леди совершенства» я превратилась в чучело – мяучело. Подруга вышла из машины в джинсовых шортах и футболке с видом победительницы.

– Ну ты гоняешь! Как тебя не посадили ещe! – сказала я, ещe не отойдя от шока и поправляя шляпку.

Лиза отшутилась:

– Догнать не могут! Вот и не посадили!

Потом мы посмотрели на входную дверь дома.

Лиза кивнула в еe сторону:

– Ну, звони.

Я с упрeком сказала:

– А почему я? Твоя была идея!

Лиза как – то подозрительно равнодушно пожала плечами.

– Ну ладно!

И она стала с таким упорством нажимать на кнопку звонка, что чуть не сломала его. Воцарилось молчание. Но через 5 секунд послышались шаги. Я сказала шепотом:

– Ты что наделала? Они же с нас теперь три шкуры спустят!

Лиза показала мне знак рукой и шепнула:

– Не боись, всe будет чики – пуки! Или ты их до сих пор боишься? – подруга скептически посмотрела на меня.

Ой как мне не нравятся эти «чики – пуки»! Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась. Нам открыла хозяйка дома с немного крючковатым носом, седыми, завязанными в хвост волосами, которые свисали с плеч, и голубыми, пустыми глазами. Она чем – то отдалeнно напомнила мне старуху Изергиль, про которую мы читали в школе.

Я не могла поверить, что перед нами стояла мать Валеры. Раньше она ходила в нарядных платьях и костюмах, волосы всегда были подстрижены и красиво уложены, а здесь… Неожиданно старушка сказала скрипучим голосом:

– Вы к кому? Вы кто вообще?

– А мы к Валере! – выдала ответ Лиза быстрее, чем я могла что – то подумать.

Женщина удивилась и недоумeнно выгнула бровь.

– К какому Валере? Здесь никакой Валера не живет!

Лиза посмотрела на меня и сказала:

– Ну давай, дипломат, удачи!

Мама нашей подруги чуть было не закрыла перед нами дверь, но я успела подставить ногу. Косо и удивлeнно посмотрела на неe.

– Вы чего – то боитесь? – неожиданно даже для самой себя, выпалила я твердым голосом.

Женщина усмехнулась:

– С чего вы взяли?

Я мягко улыбнулась.

– Екатерина Александровна, вы нас не узнаете совсем?

Женщина удивилась ещe больше.

– Кто вы? Откуда вам известно мое имя?

Я попыталась успокоить старушку.

– Успокойтесь пожалуйста! Я – Лера Фирсова, а это – Лиза Жаркова, мы подруги вашей дочери Валерии.

– Что? Но…что вам тут нужно?

В диалог вмешалась Лиза:

– Мы бы хотели увидеться с Валерией.

Но мать нашей подруги быстро сказала:

– Данное действие невозможно.

И закрыла перед нами дверь.

– И что теперь делать? – разочарованно сказала я.

Теперь и ветер, качавший кустики неподалeку, стал холодным и каким – то чужим, казалось, он больше не признавал меня маленькой, доброй девочкой, которой я в душе была до сих пор. Солнце скрылось за тучей, липки, которые росли у соседского дома, враждебно покачали головами и с них сорвало несколько лепестков. Один прилетел мне прямо в руку и я, посмотрев на него, грустно улыбнулась, чувствуя вину за что – то далeкое, чего вспомнить уже не могла.

Подруга опустилась на корточки:

– Не знаю… Не знаю, что делать.

К нам подошла добродушная на вид соседка и ласково спросила:

– Девушки, что – то стряслось?

– Да, мы ищем подругу, Валерию… – начала Лиза.

Соседка грустно сказала:

– Да нет еe тут… она пять лет назад вышла замуж и уехала в Петербург.

– Правда? – я взглянула на дом, из которого нас прогнала мать Валеры. – Скажите, а Екатерина Александровна на всех так реагирует?

– А вы не знаете? Года три назад к ним так же постучались и убили Семена Палыча. С тех пор Катерина ведет затворнический образ жизни и почти не выходит на улицу, – горько вздохнула соседка.

Я прикрыла рот рукой. Как так? Отца нашей подруги убили… а мы не знали.

– А за что? – осторожно поинтересовалась Лиза.

Соседка пожала плечами и загадочно сказала:

– Никто не знает. Но, видно, было за что.

Я слабо улыбнулась:

– Хорошо… спасибо за информацию.

– Да не за что! – махнула рукой соседка и пошла к своему дому.

Мы с Лизой сели в машину.

– Ну что, когда начнeм поиски? – полная энтузиазма, спросила я.

От шока не осталось и следа. Стыдно признаться, я очень быстро отхожу от всяких неприятных событий и состояний и не могу долго плакать или грустить.