В рясе смертника

Когда на одном из перекрестков рядом с «десяткой» остановился на красный свет громко рычащий дизелем грузовик, я осторожно опустил спинку сиденья и спокойно сказал:

– Так и сиди. И не крути головой. Пристрелю сразу.

Сказать, что мое неожиданное появление за спиной, да еще с пистолетом в руке, произвело на водилу – прыщавого сухопарого стручка лет восемнадцати-двадцати – ошеломляющий эффект, значит попасть прямо «в яблочко». Услышав вдруг раздавшийся рядом чужой голос, Стручок (так я его мысленно прозвал) подпрыгнул, едва не пробив черепом крышу. Зыркнув забегавшими глазками в панорамное зеркало, из которого на него угрожающе глядел черный провал пистолетного ствола, он сразу сжался и по-черепашьи втянул продолговатую голову в плечи. Облагороженное угрями дебильное лицо стало белее простыни, выстиранной с порошком «Тайд».

– Отвечать четко и быстро! Вопрос номер один: куда направляемся? – Держа на прицеле прилипшего к креслу сектанта, я без суеты выбрался из тесного, пропахшего резиной и бензином пространства и удобно устроился на сиденье, водрузив его мягкую спинку на положенное место и защелкнув замки. – Ты глухой или как?..

– Это… ик… в Сертолово, – обрел способность двигать губами Стручок. – Я здесь ни при чем! Язва велел мне только… ик… перегнать тачку в условленное место…

Сзади «десятки», перед которой давно загорелся зеленый сигнал светофора и путь был свободен, надрывно сигналил и нетерпеливо моргал круглыми фарами красный спортивный «Мерседес». Не выдержав, мордастый хозяин роскошного авто резко вывернул руль, проскочил перед самым носом у испуганно притормозившего «Москвича» и, намеренно не отпуская кнопку сигнала, метнулся вперед, на ходу беззвучно матеря зазевавшегося водилу. Я даже видел, как презрительно искривились его мясистые губы.

– Забыл, где педаль сцепления? Трогай, не задерживай, видишь – люди волнуются… И не надо так цепляться за руль, машина этого не любит… Вопрос номер два: хвост есть? – спросил я, когда убедился, что бесеныш справляется с обязанностями водителя вполне терпимо. Он опять промедлил с ответом, и пришлось без жалости ткнуть ему стволом в затылок.

– Нет, приехал только я один, на такси! – торопливо крикнул Стручок, охнув от боли. – Меня выдернул из хазы, от телок, Сибирская Язва и приказал доставить тачку на место, все! Я вообще не при делах!

– Все так говорят… – вздохнул я, сгреб хиляка за воротник джинсовки, быстро просунул пальцы за шиворот и сразу нащупал бугристый протектор витой цепочки. Дернул, подтягивая к самому кадыку сектанта перевернутое распятие. – …а на самом деле выясняется совершенно противоположное. Чего замолчал, бесовское отродье?! Почитай-ка мне лучше молитву очищающую «Отче наш». Я жду, начинай. Неужели не знаешь?

Сектант недовольно засопел, лицо его исказила гримаса ненависти, крылья носа вздувались и опускались, как кузнечные мехи. Впереди замаячил перекресток.

Когда Стручок, скрипя зубами, надавил на тормоз и автомобиль остановился, я так натянул крепкую серебряную цепь, что едва не задушил трусливого сатаниста его же собственным символом антихриста.

– Отпусти, поп! Сука! Х-р-р-р… – заметался прыщавый и, дотянувшись до ручки, попробовал открыть дверцу в надежде выскочить и удрать, пока машина стоит. Дозированный удар рукояткой пистолета по черепу заставил его истошно взвизгнуть и оставить эту гиблую затею.

– Езжай спокойно, вьюнош, здоровее будешь, – предупредил я на всякий случай. – Дома, поди, мамка с отцом ждут… Не хочется, чтобы им пришлось плакать. Молодой ты еще, глупый, ничего в этой жизни не видел. Черное от белого отличить не можешь, а дрянь всякую гнусную на груди, у сердца, уже таскаешь. Приказывают – делаешь… А для чего вдруг Люциферу и Язве понадобился связанный по рукам и ногам православный священник, не догадываешься?

– Наверное, покреститься хотят, – злобно процедил Стручок. – Или исповедаться. – И вдруг неожиданно громко и дерзко запричитал: – О боже, в храме срать негоже! Лучше не пивка напиться, лучше богу помолиться!!! Покрестить себя чуток и нагадить в образок!!! Ха-ха-ха!

– Если ты не закроешь свой гнилой рот, до Сертолова не доедешь, обещаю, – предупредил я, теряя терпение. Калечить малолетку только за то, что у него в голове всего одна гладкая извилина, а рот и анальное отверстие поменялись местами, мне не хотелось. Но его неадекватное поведение, а попросту – дерзкое хамство могло не оставить выбора.

– Да пошел ты, свинья ряженая, знаешь куда!.. – словно в подтверждение моей мысли, прорычал окончательно вышедший из шока сектант. – Никуда я тебя не повезу! Чмо бородатое!

Это было уже слишком. Дабы впредь не допускать оскорблений и богохульства, я крепко врезал сквернослову ладонями по ушам. Так врезал, что его барабанные перепонки едва не лопнули. По правде говоря, я бы ничего не имел против того, чтобы они лопнули, словно мыльные пузыри, но до места встречи было еще далеко, а без содействия этого задиристого сопляка мои шансы достать Люцифера сильно падали…

Стручок дико заорал, покачнулся и машинально схватился руками за уши, отпустив руль. Впереди на асфальте обозначилась стремительно приближавшаяся яма. Угодив в нее одним колесом, потерявшая управление «десятка» вильнула в сторону и выскочила на встречную полосу, где едва не столкнулась с двухэтажным туристическим автобусом. В последний момент опомнившийся Стручок поймал руль и судорожно крутанул его вправо…

Я тяжело вздохнул, перекрестился и, приблизив губы к оттопыренному уху Стручка, сказал как можно громче, не очень уверенный, что он меня услышит:

– Еще одно поганое слово, и я действительно вышибу тебе мозги, несмотря на твой нежный возраст. Достал ты меня, вьюнош… Крути баранку!

Судя по ответному молчанию и достойной восхищения виртуозной езде, Стручок не только услышал, но и осознал. А может, ему просто хотелось жить. Так или иначе, но почти до самой окраины оккупированного небесными асами поселка Сертолово мы добрались без происшествий.

– Подъезжаем, – прогнусавил парень, недобро зыркнув на меня в зеркало. – Впереди, за горкой, будет поворот влево – к заброшенному стрелковому полигону. Перед въездом, метров за триста, березовая роща. Язва с корешами будет ждать там… Глухое место, и дорога всего одна.

Стручок замолчал, ожидая дальнейших указаний, и даже на всякий случай сбавил скорость.

– У тебя, отрок, оружие какое при себе имеется? – ласково поинтересовался я. – Совсем из головы вылетело, а зря. Мне, мил-человек, неожиданности не нужны. А вот хитрить и утаивать не советую. Все равно найду, так и знай…

– Ну выкидуха зоновская, – обреченно скривив губы, признался прыщавый юнец, видимо, не желая больше испытывать судьбу. – В чехле, на голени. На всякий случай ношу. Сейчас борзых фраеров – через одного! С пикой спокойнее…

– Извольте аккуратненько извлечь. Притормози, будь добр, у столбика. Вот спасибо…

Сектант остановил оперскую «десятку» на обочине дороги и без лишних движений вытащил из-под штанины и швырнул через плечо на сиденье складной тесак с изящной резной ручкой. Повертев его в руке, я нажал кнопочку, рассмотрел проворно выпрыгнувшее гладкое лезвие, похожее на профиль акулы и предусмотрительно снабженное канавкой для кровостока, покачал головой, сложил и убрал в карман рясы. Ношение такой вещицы, мало похожей на инструмент для маникюра, без разговоров тянуло на статью УК и как-то слабо сочеталось с представлением о самообороне от уличных хулиганов. М-да, серьезная вырисовывается стая, если даже шестерки вроде Стручка носят с собой подобные секир-башки… Не соврал, выходит, Семенов. Патлатыми, немытыми гопниками в куртках-косухах здесь и не пахнет вопреки устоявшемуся среди рядовых граждан мнению. Гораздо серьезней расклад, опасней. И сферы интересов главарей секты куда как шире, чем разрытые могилы и ритуальное кровопускание во время «черной мессы», пусть даже это человеческая кровь…