В самое сердце
Шрифт:
— Спокойной ночи, — раздался голос Ветрова.
— С-спокойной, — дрожащим голосом ответила Настя.
Она честно пыталась заснуть. Но мозг видимо, устроен так, что стоит только лечь, столько только прикрыть веки, так здравствуйте все воспоминания за день. И вновь губы покалывать начали, и волнение волной накрыло. Настя ворочалась, старалась делать это максимально тихо. Все же неудобно. Человек рядом отдыхает, а ей вон неймется.
— Не спится? — раздался в тишине голос Ярика.
— Чу-чуть, — робко произнесла Настена. Она лежала лицом к потолку, руки на животе,
— Я подумал… давай помогу тебе с презентацией? Ну к тому конкурсу с поездкой. Думаю, что там будет серьезный отбор. А внешний вид проекта — это его визитная карточка.
Настя сглотнула. Сердце ее, которое буквально минуту назад прыгало от счастья, в миг будто замерло. Слова Ветрова прозвучали мягко, даже немного заботливо. Но смысл их и желание было неясно. Зачем помогать? Чтобы она уехала? Выходит, он хочет скорее закончить их отношения? Мысли сошли в тугой узел, а понимание их осталось где-то на затворках разума.
— А если я выиграю? — спросила Настена не своим голосом.
— Тебе выпадет крутой шанс. Ты не подумай ничего такого. Я… просто пытаюсь мыслить рационально. Самому за свой счет поехать по обмену довольно дорого. Но это же опыт, это то, о чем ты мечтала, к чему стремилась.
— Значит… ты был бы рад моей победе? — глухо произнесла Настя. Губы ее задрожали. Хорошо, они лежали в темноте, и ничего не было видно.
— Смотря в каком плане. Как человек, который… — Ветров громко вздохнул. Он будто сам себя оборвал, будто слова не шли с языка. — Как твой парень, я был бы не рад. Но… как посторонний человек, отказываться от такого шанса глупо.
Минуты две они оба молчали. Настена пыталась совладать с собой, пыталась не расплакаться. Этот разговор виделся ей мрачным, как осколки от разбитой хрустальной вазы. Она искренне не понимала, почему Ярослав говорит так, почему он готов помочь ей. Шесть месяцев на расстоянии, шесть месяцев не смогут прикоснуться друг к другу, да какой нормальный будет поощрять подобное. Может… может чувства Ярика не серьезные, влезло вдруг в голову к Насте. Может это она просто слишком навязчива, а он не смог ей отказать.
Наверное, так и есть. Иначе, зачем собственными руками откидывать свою половинку.
— Ясно, — почти шепотом ответила Настена. Горячая слезинка скатилась по ее щеке. Обида душила горло, стягивала мышцы, перекрывала кислород. Хотелось собраться и уйти домой. Но так нельзя. Поэтому Настя повернулась лицом к окну, а спиной к Ветрову. Накрыла одеяло на голову, и прикусила щеку изнутри.
— Насть, — позвал он. Однако она не ответила. Не смогла бы. Невозможно отвечать и сдерживать всхлипы.
А дальше послышалась какая-то возня, шуршания. Видимо Ярослав решил спать, да и разговор все равно не склеишь дальше. Настена закрыла глаза, но в мыслях до сих пор стоял поцелуй: сладкий, безумный и такой желанный. А в ушах звенели слова о помощи, как бы в противовес любым аргументам.
— Насть, — Ярик вдруг каким-то волшебным образом оказался рядом. Медленно стянул край одеяла, под которым активно
пряталась Настена, и шепнул ей на ушко. Кожу обожгло его дыхание, и сердце вновь волнительно забилось в грудной клетке.— М-м.
— Повернись ко мне, — каждое слово из его уст обволакивало, заставляя все внутренности отзываться. Вот уже и мурашки побежали по спине, и внизу живота припекать начало.
— Я… сплю уже, — глухо выдавила из себя Настена. Ну как к нему повернешься, когда по щекам слезы. Нет, нельзя. Пусть уходит.
— Врушка, ты моя врушка?
— Я не вру, — как-то обиженно вышло. Наверное, потому что губы поджаты были.
— Насть, — Ярик еще чуть придвинулся, а затем пролез под одеяло. Скользнул ладошкой по ее животу, притянул к себе. И вот они уже лежат в обнимку, настолько близко, как кажется, никогда не были. А может это все темнота виновата.
— Насть, мне так нравится рядом с тобой, что я сам теряюсь от этих чувств. Не хочу я, чтобы ты никуда уезжала. Боже, как представлю, что шесть месяцев не смогу обнять тебя, поцеловать, у меня просто крышу рвет. Я может, и кажусь камнем, но это только с виду. С другой стороны, я не хочу, чтобы ты однажды проснулась и поняла — какой-то парень испортил тебе жизнь. Ведь если бы не…
— Не правда! — Настена резко поднялась, позабыв о слезах. Так задели его слова, так ранили. Вот какого он, выходит, о ней мнения.
— Ты что плачешь? — Ярик тоже поднялся, потянул ладошки к Настиному лицу, но она отвернулась. Стыдно стало.
— Я бы о тебе… так никогда не подумала.
— Ну-ка посмотри на меня, — требовательно попросил Ветров. В этот раз не получилось спрятать лицо, потому что его руки все-таки достигли ее щек.
— Я не…
— Насть, знать и пройти путь — не одно и то же. Ты пойми, — Ярик чуть наклонился и коснулся своим лбом ее лба. Его дыхание обжигало губы, руки согревали лицо, но в душе до сих пор творился ураган.
— Не понимаю, — прошептала Настена.
— Ты все еще хочешь поехать в Китай, и шанс этот для тебя важен. Но сейчас появился я и ты из-за меня готова отказаться. Я очень ценю это. И… безумно желаю тебе поражения на конкурсе. Просто…
— Что просто?
— Просто если ты не попробуешь, потом всю жизнь будешь жалеть. При любом негативном случае. А я не хочу этого.
— Ярик… — слезы опять покатались с глаз. Сердце разрывалось просто от его слов. Ну зачем он так, зачем толкает в пропасть, и в то же время дает руку.
— В конце концов, это всего лишь шесть месяцев. Люди годами друг друга ждут. И я готов тебя ждать. Ну не плач, Настен! Настя, милая! Эй, прекрати, прошу тебя.
Голос Ветрова звучал подобно колыбельной: успокаивал, дарил надежду на лучшее. Хотелось искренне верить ему, но, с другой стороны, лучше бы он настаивал на обратном. Тогда было бы проще.
— Настен, — Ярик опустил ладошки к ее шее, а затем вдруг начал покрывать Настино лицо поцелуями: нежными, теплыми, заботливыми. Он целовал ее в висок, в носик, в щечки, в лобик, в подбородок. Пока не достиг губ. И вот тут уже простое утешение превратилось в навязчивое желание.