В семье не без подвоха

Азамат мрачнеет.

– Я надеюсь, он не пойдет по твоим стопам.

Алтоша кривится.

– В смысле, не станет духовником? – удивляюсь я. Впервые слышу, что Азамат что-то против этого имеет.

– Нет, я имею в виду выбор учителей, – поясняет Азамат, но по глазам видно, что мыслями он где-то далеко.

Алтонгирел явно напрягается, но сдерживает возражения.

– Еще и поэтому я тебе советую быть с ним посуровее, чтобы не позволить ему совершить ту же… ошибку.

Азамат резко возвращается в реальность и удивленно и настороженно смотрит на Алтошу. Тот отворачивается и встает.

– Пойду. Эцаган, наверное, уже дома. Счастливо оставаться.

И строевым шагом покидает нашу гостиную.

– Что это было? – моргаю я.

– Да так. – Азамат несколько расслабляется и гладит Алэка по голове. – Воспоминания детства.

Кир выходит к ужину спокойный и не растревоженный разговором с духовником. Ни дать ни взять Алтоша чему-то учится у своего психоаналитика. Ест Кир тоже нормально, без обжирательства, но и не ковыряется в тарелке. Хороший подростковый аппетит. Молчит, но не напряженно, скорее просто думает о своем. Наблюдает, как Азамат кормит Алэка с ложечки.

После того как приносят сладкое, Кир начинает странно поглядывать на меня. Я делаю вид, что не замечаю, пускай набирается смелости, а то еще спугну.

– Мм, Лиза-хон? – наконец выдавливает Кир.

– Аюшки? – киваю ему.

– Вы сегодня куда-нибудь из дому пойдете?

Я задумываюсь. Вроде никто меня никуда не звал. Дом Целителей, конечно, битком набит присланными с выезда больными, но, судя по Янкиным докладам, все стабильны и никакого аврала нет, так что я сегодня могу отдыхать с полным правом.

– Нет, наверное, – пожимаю плечами. – А что?

Азамат косится на Кира хитрым взглядом, но молчит.

– Ну… просто… в договоре написано, что дома вас охранять не надо, – объясняет Кир. – Вот я и подумал… Можно я немножко с Филином погуляю? Хоть чуть-чуть? – Он жалобно заглядывает мне в глаза. – Пожа-алуйста?

Я переглядываюсь с Азаматом. Тот уже готов все позволить.

– Вообще-то нельзя, – говорю. – Потому что ты, если помнишь, наказан.

Кир сдувается так резко, что чуть не попадает носом во фруктовый салат.

– Но, – продолжаю я, – собаку твою мне жалко. И на выезде вел ты себя хорошо. Так что так и быть, часок можешь погулять. Час. Понятно? Не больше.

– Спасибо! – быстро улыбается Кир и берет низкий старт прямо из-за стола, пока я не передумала.

Азамат качает головой ему вслед.

– Алтонгирел прав, я так не могу. Когда он просит – я бы разрешил все на свете.

– Из этого бы не вышло ничего хорошего, – пожимаю плечами. – Собственно, уже и не вышло.

– Знаю, – вздыхает Азамат. – Знаю…

Азамат укладывает Алэка спать, а я устраиваюсь с образовательной передачкой про трудных подростков и рамкой для гобелена. Решаю сплести еще один, повесить на Доле. Если Ирлик говорит, что нам подложил свинью Учок, почему бы не попытаться его задобрить? Он у нас бог дождя и урожая, созидательное начало, хоть и с вредным характером. Тэк-с, какие у нас узоры к нему подходят?..

Кир возвращается за пять минут до назначенного срока, довольный и раскрасневшийся на холоде. Видать, побегал как следует.

– Ну как твой пес? – спрашивает Азамат, закрыв дверь в детскую. Несмотря на совет Алтонгирела, он все-таки не может удержаться от попытки завести разговор.

– Растолстел, – честно отвечает Кир. – Тут кормят о-го-го.

– Да уж, не то что в приюте, – усмехается Азамат. – Я вообще удивляюсь, как Гхан тебе позволил держать собаку. В том приюте, куда попал Алтонгирел, никому никакого зверья не разрешали.

– Он был в приюте? – удивляется Кир. И тут же добавляет логичный вывод: – Он что, внебрачный?

– Был, но нет, он сирота, – объясняет Азамат.

– А-а, – слегка разочарованно говорит Кир. – Ну, сиротой-то быть хорошо…

Я поначалу даже не придаю значения его словам: ясно же, что он имеет в виду разное отношение в обществе к сиротам и безродным. А вот Азамат со свойственной ему заниженной самооценкой понимает все иначе. Спадает с лица и, бросив что-то про горы работы, в два шага исчезает за дверью, я даже сказать ничего не успеваю. Только через пару секунд после его ухода я наконец осознаю, на что он обиделся.

– Ки-и-ир! – взвываю я. – Ну думай же ты, что говоришь!

– А что я сказал? – моргает Кир.

– Что сиротой быть хорошо!

– Ну так правда же… – начинает Кир, но осекается. – Ой. Да я не о том… ой.

– Ты-то не о том, а он о том! – нетерпеливо вздыхаю я, складывая свое рукоделие и оглядываясь в поисках тапок. Надо бежать за Азаматом, вправлять ему мозги. – Вот только расслабься на секунду, и все опять летит к шакалам, что ж за жизнь-то такая…

Бормоча в таком духе, ухожу искать Азамата в офисной части. Он обнаруживается в кабинете, остервенело барабаня по клавишам, как в день нашей первой свадьбы.

– Он не то имел в виду, – начинаю я с порога ныть. – Он хотел сказать, что Алтонгирела не презирают из-за…

– Да я уже понял, – кивает Азамат, откидываясь на спинку кресла. – Но это ничего не меняет.

– Как это ничего? – возмущаюсь я. – Ты сам-то веди себя как взрослый! Ну, сморозил человек глупость, ты так и будешь обижаться, что ли?

– Я не обижаюсь, – печально мотает головой муж. – Просто Алтонгирел прав: мне лучше оставить Кира в покое.

Я подхожу к нему сзади и обнимаю за шею через спинку кресла. В принципе, может, Алтонгирел и прав. Только это совершенно не решает проблемы.

На рабочем столе у Азамата картинка: я сижу за столом и прицеливаюсь овощным пюре в Алэка, который удобно расположился у меня на руках, справа сонный Кир завис над тарелкой. Это, видимо, с выезда, я и не заметила, когда Азамат нас щелкнул.

– Тебя советники не убили еще за нашу фотку? – усмехаюсь.

– У меня в веб-камере распознаватель лица, – объясняет Азамат. – Если кто чужой заглянет, там будет горный пейзаж.

Кир исправно следует должностной инструкции: ходит за мной хвостом и внимательно следит за окружающим миром. Только с утра, пока я сплю, и вечером, когда я уже никуда не собираюсь, он отлучается погулять со своей собакой на часок-другой.