В сентябре вода холодная

– В квартире брата никого не было, и мы поехали в госпиталь. Нам сказали, что Виктор не заступил на дежурство. Не возражаете, если я закурю? – Марина подошла к старинному буфету, открыла витражную створку и достала пачку сигарет. Она щелкнула зажигалкой, прикурила и, обернувшись, спросила: – Вы не хотите?

– Я не курю, – ответила Анна и, не делая паузы, продолжила: – Когда вы поняли, что случилась беда?

– В доме у родителей, когда не смогла дозвониться.

– А когда обратились в полицию?

– Тем же вечером. Заявление у нас, конечно, не приняли – велели ждать трое суток. Но я своего добилась.

– Вы меня удивили, – заметила Стерхова. – И что же вы сделали?

– Написала заявление об угоне автомобиля.

– Что-то не понимаю…

– Сейчас объясню. – Марина взяла пепельницу и возвратилась к окну. Затянулась, выдохнула, и дым ее сигареты запутался в складках тюля. Потом снова заговорила: – Тем утром машина Виктора почему-то не завелась, и я одолжила ему свою.

– Сколько лет вам было в ту пору? – спросила Анна.

– Девятнадцать. Машину, подержанный «жигуленок», мне подарил отец.

– Значит, семья брата уехала на вашей машине?

– Совершенно верно. Именно это позволило написать заявление об угоне и заставить милицию действовать.

– Ага… – Стерхова одобрительно качнула головой. – Очень хороший ход. И что из этого вышло?

– В дежурной части нам сообщили, что патрульные экипажи начали поиск.

– Не думаю, что это оказалось решающим, – заметила Анна.

– Вы правы, – согласилась Марина. – Машину никогда бы не нашли, если бы не отец. Утром он позвонил командиру воинской части, и тот поднял в воздух вертолет. С высоты члены экипажа заметили под водой машину, сразу вызвали гаишников и сообщили в милицию. Те организовали подъем, но внутри машины был только брат. Юли и Танечки там не оказалось.

– Вы присутствовали при подъеме автомобиля?

– Присутствовала, но помню об этом смутно. Отцу стало плохо, и я была с ним.

Стерхова представила себе подвешенный на тросах «жигуль», из которого льется вода, а на переднем сиденье, привалившись к рулю, сидит утонувший Виктор Савельев.

Она уточнила:

– Брат был пристегнут?

– Кажется, да, – засомневавшись, подтвердила Марина.

Значит, все так и было. Впрочем, ни тогда, ни теперь это не имело значения. Как бы ни выглядел Савельев, он был уже мертв.

– Я изучила карту, – сказала Стерхова. – Урутин и Заварзино связаны автотрассой. Почему ваш брат свернул на гравийку?

– Возможно, потому, что так было ближе. Нас с отцом это тоже удивило – на гравийной дороге можно разбить ветровое стекло. Проедет встречная машина, и вот он, камушек. А Виктор был ответственным человеком.

– Иногда прилетает от попуток, – сказала Анна. – Мог свернуть, если опаздывал.

– Брат не опаздывал, он выехал заранее, – твердо проговорила Марина и вдруг отвернулась.

По тому, как вздрогнули ее плечи, Анна поняла, что она заплакала.

– Вас приглашали для опознания одежды вашей невестки?

Марина затушила сигарету и вернулась за стол.

– Да, и я все опознала. Трикотажную кофточку мама подарила Юле на день рождения. Что касается детского рюкзака…

– Простите?.. – перебила Стерхова. – Вы сказали: детский рюкзак? Он принадлежал вашей племяннице?

– Я сама купила его на распродаже для Танечки.

Настенные часы начали бить время, и они замолчали. Дождавшись последнего, седьмого удара, Анна сказала:

– Мне нужно встретиться с вашими родителями.

Марина замотала головой и, словно поддавшись панике, вскрикнула:

– Отец болен, и маме не до этого! Я все рассказала.

– Вы же понимаете, что рано или поздно это случится, – сказала Анна, и Марина прошептала одними губами:

– Пусть лучше поздно…

Выйдя из подъезда, Стерхова обвела взглядом двор, поросший низкими деревцами, и не увидела ни людей, ни машин. Она обогнула дом и вышла на улицу Оружейную. Не обнаружив полицейского «уазика», который привез ее сюда, Анна стала ловить такси.

Спустя минуту, рядом с ней затормозил тот самый «уазик». Водитель перегнулся через сиденье и распахнул скрипящую дверцу:

– Прошу прощения! Долго ждали?

– Да нет. Ничего. – Стерхова залезла в машину и на автомате спросила: – Что-нибудь случилось?

– По-быстрому смотался в отдел, забрал у секретарши ключи. – Водитель тронул машину с места. – Ваша дорожная сумка лежит в багажнике.

– Зачем вы забрали ее из кабинета?

– Не я, – ответил водитель. – Следователь Шкарбун принесла.

– И что это значит?

– Домрацкий приказал, чтобы я отвез вас на служебную квартиру. – Он весело оглянулся: – Считайте, что повезло! Туда заселяют замминистров и генералов.

– Я – подполковник… – устало проронила она. – А как же гостиница?

– Гостиница в Урутине – дрянь, находится на окраине у автовокзала. Вам не понравится. А квартира – рядом с отделом.

Вздохнув, Стерхова откинулась в кресле:

– Квартира, значит, квартира.

Они подъехали к многоэтажному дому, водитель проводил ее до порога, сам отомкнул дверь и вручил ключи:

– Желаю хорошего отдыха!

– Спасибо, – сказала Анна, вошла в квартиру и захлопнула дверь.

Для начала она обошла комнаты. Помимо гостиной и кабинета, здесь было две спальни. В ванной стояла джакузи, что тут же натолкнуло на мысль о сомнительной репутации квартиры.

Вечером, перед сном, ей позвонила мать:

– Устроилась? Гостиница неплохая?

– Меня поселили в квартире, – сказала Анна.

– Ты одна?

– Конечно.

– Не нравится мне все это… В гостинице безопасней. Там администратор и горничные.

– Можешь не волноваться. В случае чего я сумею за себя постоять.

– Сплюнь три раза и не говори ерунды! – воскликнула мать и тут же осведомилась: – Звонила Николаю Клейменову?

Вопрос матери поставил Анну в тупик:

– Зачем?

– Отпуск отменился, значит, вы не увидитесь. Надо предупредить человека.

– Ну вот скажи мне, мама: откуда ты все знаешь?!

– Когда ты собралась поехать в Придивный, я сразу все поняла.

– Ну хорошо, я позвоню ему, – сказала Анна, однако, закончив разговор, отложила звонок на потом.