В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии

И, наконец, для решения вопроса о том, почему (эта) книга остается идентичной для меня в течение определенного времени, а не исчезает внезапно или не превращается вдруг, например, в крокодила, Гуссерль вводит понятие первичного пассивного временного синтеза сознания, [198] который, по сути дела, есть абсолютный горизонт всех актуально и потенциально возможных феноменов, (предметных) перел — сиваний сознания.

Не свидетельствуют ли наши критические замечания к феноменологии о том, что сознание не просто обладает как своей отличительной характеристикой интенциональностью, направленностью на что — то, но что оно, скорее, обременено такой интенциональностью, т. е. в принципе невозможно без нее. А то, что называется беспредметными ощущениями, зависит не от того, что таким ощущениям не соответствует вообще никакая предметность. Ведь речь идет либо о сложных актах, при которых предметность обнаруживает себя не сразу или неотчетливо представлена, либо о неопределенной, неконкретной предметности, которая также конституируется по аналогии с тем, что интенциональной предметностью может быть не только конкретный интенциональный предмет или положение вещей, но и неопределенная предметность (например, сам горизонт, дающийся нам во внешнем восприятии).

198

«Это есть самый всеобщий и наипервейший синтез, который необходимым образом связывает все отдельные предметы, становящиеся в пассивности осознанными в качестве сущих, какими бы ни были их содержания и посредством чего бы они не конституировались в качестве содержательно единых предметов» (Husserl Е. Analysen zur passiven Synthesis. Aus Vorlesungs- und Forschungsmanuskripten. 1918–1926 / Hrsg. von M. Fleischer. Den Haag, 1966. S. 127).

Если сознанию всегда присуща интенциональность, которая, однако, не всегда дается в полной определенности, то вопрос о неинтенциональных переживаниях приобретает радикальную остроту и формулируется уже так: доступны ли сознанию вообще неинтенциональные переживания, о которых, пусть и как об абстрактных частях, говорит феноменология? Если сами неинтенциональные переживания в принципе не могут быть доступны в опыте как чисто неинтенциональные переживания, т. е. как переживания, полностью свободные от интенциональности сознания, тогда вопрос об интенциональных переживаниях как о классе переживаний вообще получает уже совершенно другое измерение. Тогда само деление переживаний на интенциональные и неинтенциональные достигается не в феноменологическом усмотрении и описании, но в неком абстрагировании, которое, если оно также претендует на статус феноменологического, должно быть прежде всего обосновано; иными словами, абстракция, применяемая в феноменологии, должна быть проверена на ее феноменологическую значимость.

Если одно из первых феноменологических различий, а именно различие реальной и интенциональной материй переживания, является результатом проводимой в феноменологии абстракции, то эта абстракция должна быть в первую очередь проверена на ее соответствие общему идеалу феноменологии. Таким общим идеалом феноменологии выступает, на наш взгляд, гуссерлевская теория очевидности.

ГЛАВА IV. Проблема очевидности в феноменологии Гуссерля

Очевидность и познание

Проблема очевидности является одной из центральных не только для проводимых внутри феноменологии исследований относительно так называемого чистого сознания, но и для понимания устремлений феноменологии обосновать такую науку, которая имела бы не просто характер достоверного познания, но выступала бы одновременно прообразом для всех наук, претендующих на статус наук подлинных.

Философия, начинавшаяся когда — то с удивления, теперь начинается с очевидности и, соответственно, с правомерной работы с такой дающейся феноменологу (или феноменологом) очевидностью. Что понимает Гуссерль под очевидностью?

Гуссерль неоднократно на протяжении своей жизни трансформировал свое учение об очевидности, сохраняя при этом его фундаментальную значимость для феноменологической теории. Так, уже во втором томе «Логических исследований» содержится первое обоснование понятия очевидности, особенно в шестом исследовании, посвященном анализу интенционального значения и его созерцательного наполнения. В «Идеях к чистой феноменологии и феноменологической философии» речь, правда, уже несколько модифицированным образом, также ведется о соотношении очевидности и ее методической роли для феноменологических исследований. Наиболее же эксплицитным образом учение об очевидности представлено в позднем труде «Картезианские размышления», в особенности там, где Гуссерль вновь обращается к различию между адекватной и аподиктической очевидностями. Стоит отметить, что «очевидность» встречается уже в первой философской работе Гуссерля «Философия арифметики» [199] и касается там прежде всего акта представления. Гуссерль выделяет «собственные и несобственные представления»; последние отличаются тем, что представляют содержание представления не непосредственно, а благодаря знакам, которые их характеризуют. Первые же несут характер «созерцательной очевидности». [200]

199

Husserl Е. Philosophie der Arithmetik / Hrsg. von L. Eley. Den Haag, 1970.

200

Более подробно об этом см.: Mertens К. Zwischen Letztbegriindung und Skepsis. Kritische Untersuchungen zum Selbstverstandnis der transzen — dentalen Phanomenologie Husserls. Freiburg; Miinchen, 1996. S. 172-174

Конечно, весьма сложно воспроизвести гуссерлевское учение об очевидности, не прибегая при этом к граничащим с ней проблемам и теориям, поэтому позволим себе зигзагообразно, не всегда хронологически, подходить к текстам Гуссерля. Такое зигзагообразное движение интерпретации провозглашается им самим в качестве одного из принципов историко — философского исследования, философское обоснование которого можно найти в его последней работе «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология». ^[201]

201

(рус. перев. третьей глава книги см.: Мертенс К. Идея подтверждения как соединение концепции последних оснований и скепсиса/ Перев. И. Б. Микиртумова // Метафизические исследования. СПб., 1998. Вып. 7).

Первое, что необходимо отметить в отношении проблематики очевидности в феноменологии, так это то, что очевидность требуется именно для прояснения процесса познания, т. е. для истолкования того, как возможна такая форма человеческой практики как познание, и, в особенности, теория познания. [202] Каким образом сознание становится способным к познанию — вот тот вопрос, разрешение которого зависит и от понимания проблемы очевидности. Более того, вклад проблемы очевидности в разрешение вопроса о возможности познания принципиален. Только познание, прошедшее сквозь призму очевидности, получает статус «абсолютного познания», [203] и только на таком принципе возможно выстроить «строгую науку».

202

Husserl Е. Die Krisis der europaischen Wissenschaf ten und die transzen- dentale Phanomenologie / Hrsg. von E. Stroker. Hamburg, 1982. S. 63 (рус. перев.: Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология / Перев. с нем. Д. В. Скляднева. СПб., 2004). О методе зигзагообразного движения Гуссерль говорит уже в «Логических исследованиях» (см., напр.: Husserl Е. Logische Untersuchungen. Bd2. Т. 1. Untersuchungen zur Phanomenologie und Theorie der Erkenntnis / Hrsg. von U. Panzer. Den Haag, 1984 (в дальнейшем — HusserlE. LU, II). S. 22).

203

Слово «практика» в отношении познания отнюдь не неуместно. Познание, а в особенности познание, претендующее на статус науки, является именно новой формой практики, которая впоследствии и образует, по Гуссерлю, «нового человека» и его принципиально новую форму жизни, «жизни из принципа своего разума» (см.: Husserl Е. Die Krisis… S. 6ff.). Husserl E. Ideen zu einer reinen Phanomenologie und phano — menologischen Philosophie, erstes Buch, Allgemeine Einflihrung in die reine Phanomenologie / Hrsg. von K. Schuhmann. Den Haag, 1976. S. 8 (рус. перев.: Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии / Перев. А. В. Михайлова. М., 1999).

Само собой разумеющееся и сфера его влияния

Чем же выступает то, что еще только предстоит провести через очевидность, точнее, с чем работает сама очевидность, что же является тем, что еще не очевидно и только требует таковой очевидности? Ответ Гуссерля знаком каждому: понятное, вернее, то, что таким считается, однако не потому, что постоянно подтверждает себя в качестве такового, а потому, что настолько сокрыто в глубинах нашего мышления и для столького из этого мышления выступает основанием, что никому не приходит в голову спросить о том, что же является основанием этого основания, этого само собой понятного.

Полем деятельности принципа очевидности выступает, соответственно, «само собой разумеющееся». [204] Последнее же, по Гуссерлю, охватывает не только оценочные суждения, выносимые нами и нами же разделяемые, например, в сфере жизненного мира, но как раз суждения высшего ранга, суждения науки, изучаемые нами в учебных заведениях, а потом нами же умножаемые до бесконечности. Как я, конкретный эмпирический индивид, могу проверить, что 25x73 действительно равно 1825, кроме как сославшись на таблицу умножения? Гарантирует ли эта таблица умножения мне, здесь и сейчас, подлинность вышеуказанного высказывания или же просто является для меня, а возможно, и для всей науки вообще чем — то «само собой разумеющимся»? Может быть, Гуссерль в самом деле прав, когда в пятом тезисе, вынесенном на общее обсуждение положений его диссертации, говорит, что «в собственном смысле вряд ли можно посчитать больше, чем до трех», [205] а все остальное — само собой разумеющееся, наша вера в науку? Вопросы о вопросах.

204

Husserl Е. 1) Die Krisis… S. 19–23; 2) LU, II. S. 546.

205

Цит. по: Waldenfels В. Erfahrung des Fremden in Husserls Phanomenologie // Phanomenologische Forschungen. Bd 22. Profile der Phanomenologie (zum 50. Todestag von Edmund Husserl) / Hrsg. von E. W. Orth. Munchen, 1989. S. 57.

Самой «само собой разумеющейся вещью» является наше познание. [206] Именно в предположении ученого о существовании или бытии исследуемого им предмета заключен некий естественным образом разделяемый предрассудок. Поэтому, несмотря на теоретические исследования, проводимые ученым, он, в сущности, остается в пределах так называемой «естественной установки», в пределах некой веры в мир и его существование. Эта вера в существование (или несуществование) отдельных предметов и их совокупности (мира вообще) выступает первопричиной бесчисленного количества само собой разумеющихся положений, разделяемых наукой; а науки, исследующие какие угодно конкретные регионы этого мира и верящие при этом в реальность исследуемых ими объектов, суть науки объективные. [207]

206

Husserl E. Die Idee der Phanomenologie. Fiinf Vorlesungen / Hrsg. von W. Biemel. Den Haag, 1973. S. 19 (рус. перев.: Гуссерль Э. Идея феноменологии / Перев. И. Матвеева // Ступени. 1991. № 3. С. 198–218; 1992. № 2. С. 139–165).

207

Ср. с этим: Husserl Е. Cartesianische Meditationen und Pariser Vortrage / Hrsg. von S. Strasser. Den Haag, 1973. S. 68 (рус. перев.: Гуссерль Э. Картезианские размышления / Перев. Д. В. Скляднева. СПб., 1998.С. 91).

Отсюда становится понятным, что употребляемое Гуссерлем выражение «теория познания» должно пониматься совершенно в новом смысле — не как теория познания того, что существует в мире (внешние, физические данности опыта) или в человеческой душе (внутренние, психические данности опыта), а как учение, исследующее возможность того, как определенные акты моего сознания получают статус актов познающих. То есть сама теория познания у Гуссерля возможна только на основе феноменологической установки, установки, при которой то, с чем имеет дело наше сознание, выступает исключительно в качестве такого, каким оно нам себя представляет, исключительно такого, которое «дает себя так, как оно себя дает», [208] т. е. в качестве феномена. Феноменологическая установка воздерживается от предположений относительно бытийного статуса этих феноменов, относительно того, есть ли они в действительности или нет. Теория познания Гуссерля поэтому является не теорией познания объектов, а теорией познания феноменов как данностей нашего сознания и корректным образом должна быть названа «феноменологией познания».

208

Husserl Е. Ideen I. S. 51.