В шаге от пропасти
Шрифт:
Природа не на шутку взбунтовалась в знак поддержки: оплакивала его потерю, щедро поливая землю осадками. Шквалистые порывы ветра гнули деревья, грозясь перерасти в настоящий ураган, но Громов не собирался прятаться от буйства стихии, распахнул дверцу, и пронизывающий холод тут же пробрался под одежду, продувая насквозь. Выбравшись из своего укрытия, он осмотрелся и замер. Это было то самое место, куда они приезжали с Ириной. Каким-то непостижимым образом он оказался именно здесь. Ноги утопали в грязи, но Тим упорно шел вперед к поляне.
Прошлое беспощадно вторглось в его
– Тут так хорошо и спокойно. Приедем как-нибудь еще? Давай это будет наше место?
– Наше место… Посмотрим.
Глаза наполнились слезами, он не стал сдерживать их. Горячие соленые капли смешивались с ледяным дождем и катились по щекам.
– Ириш, я пришел на наше место, а тебя нет…
Колени подогнулись, и Громов обессиленно рухнул на влажную глину. Горе, безмерное и невыносимое, накрыло лавиной, выкручивало суставы, ломало кости. Он не мог выбраться из этой мясорубки, да и не хотел… Больше ничего не хотел… Без нее все потеряло смысл, его мир пошатнулся и, не устояв, разбился на мелкие осколки.
– Ну почему тебя нет! – заорал изо всех сил и ударил кулаками в землю, а потом еще и еще. Вкладывал в свои действия всю боль, что разрывала изнутри, искал утешения, но не находил. Грязь летела в разные стороны, а он не обращал на это никакого внимания.
Тимур совсем не боялся смерти, сотни раз видел ее во всех проявлениях. Частенько она подкрадывалась к нему совсем близко, но никогда не касалась лично, была всего лишь частью его работы, с которой он справлялся на отлично. А сейчас, по иронии судьбы, он в полной мере ощущал ее холодное дыхание.
То, что секунду назад кипело в его душе, теперь покрывалось толстой коркой льда, на смену бешеного неприятия приходила покорность. Ему оставалось только смириться, принять ситуацию как данность и попытаться справиться с болью утраты. Он обреченно взглянул на небо, десятки «почему» крутились в голове, но никто не ответил на его вопросы. «Если бы там кто-то был, эта трагедия бы не случилась», – промелькнула мысль и задержалась в сознании. Ира, как никто, была достойна жизни: чистая, светлая и до невозможности честная, разве не такими должны быть хорошие люди?
Острые иглы памяти снова застали врасплох, жаля, будто сотни озлобленных ос. Кадры их последнего разговора хаотично сменяли друг друга.
Я не хочу, чтобы ты оставалась со мной…
Ты мне не нужна…
Я люблю другую женщину…
Надоела…
Громов помнил этот вечер до мельчайших подробностей. Видел, как ее задевают едкие фразы, но безжалостно добивал.
Ира ушла из жизни, считая его предателем, последним уродом, а он… Теперь уже никогда не расскажет ей правду: хотел спасти, а на самом деле лишь приблизил день ее смерти.
«Благими намерениями вымощена дорога в ад», – шальная мысль заставила оскалиться. Он сам создал свой ад, и теперь гореть ему в нем всю оставшуюся жизнь.
Вина, непомерная и страшная, тяжелым грузом легла на плечи. Тим убил Иру. Собственноручно затолкал в эту злосчастную машину. И пусть он не мог даже предположить, что она станет ей гробом, это все равно не освобождало его от ответственности. А самым ужасным было то, что ответ он держал
перед самим собой, – никакие смягчающие обстоятельства не избавят от наказания, ничто не вернет ему любимую женщину.Зимина вышла из машины и, отстегнув ремни безопасности, помогла Юле выбраться из детского кресла.
Едва ступив на землю, девочка побежала к стоящему на крыльце отцу. Он поймал ее в свои объятья и закружил.
– Папочка, я соскучилась!
– И я по тебе очень скучал, моя хорошая… – Хабаров звонко поцеловал дочь в щеку и поставил ее на ноги. В сумраке вечера он не сразу заметил приближающуюся Елену и замер, увидев, как блеснула офицерская звезда. – Беги в дом, мы сейчас придем.
Сотни раз прокручивал в голове этот момент, представлял, как прижмет ее к себе и зацелует до одури, а сейчас не мог не то что пошевелиться, даже слово вымолвить. Он давно свыкся с мыслью, что она работает в органах. Но одно дело – когда факт просто витает где-то в воздухе, и совсем другое – когда он материализуется.
Увидеть Лену в форме Леша не ожидал и, как выяснилось, оказался к этому совершенно не готов. Все сотрудники полиции были в его личном черном списке, равно как и другие чиновники. Гнилые и продажные, они вызывали лишь отвращение. Он знал их темную сущность, видел их без масок и вдоволь насытился этим зрелищем. Вот уже много лет старался избегать с ними контакта и ненавидел всех, кроме нее.
– Что-то не так? – осторожно спросила Зимина, заметив, как он изменился в лице. Внимательный изучающий взгляд смущал и даже немного пугал. Вовсе не так она рисовала себе эту встречу.
– Непривычно видеть тебя в форме, – честно признался Алексей и наконец нашел в себе силы посмотреть ей в глаза. – Даже не знаю, как теперь себя вести.
– А что-то изменилось? – нервная улыбка сработала как защитный механизм. Ребра сдавили легкие, дышать стало трудно. Неужели все закончится намного раньше?
– Нет, – уверенно ответил он и замолчал на несколько секунд, раздумывая, стоит ли продолжать. – Но ты же знаешь, у меня есть правило: ни один полицейский не бывал у меня дома.
– Неправда, я была, – Лена попыталась разрядить напряженную обстановку, но подойти ближе не решилась. Их по-прежнему разделял целый шаг.
– Ты исключение из всех правил…
Они знакомились заново, постепенно нащупывали ту самую нить, связывающую их друг с другом, и очень боялись, что она уже порвалась.
Его слова и мягкая улыбка немного успокоили, но пауза затянулась. Так и не дождавшись от него никаких действий, Елена взяла инициативу в свои руки.
– Тогда, может, обнимешь хотя бы?
Казалось, очевиднее вещи не существовало, только до Хабарова это поздно дошло. Осознав, как сильно сглупил, он мгновенно сделал шаг вперед и притянул ее к себе.
Долгожданные объятия, нежные и в то же время такие крепкие, окончательно разрушили возникший между ними барьер, обнажили истинные чувства. Ударная волна выбросила обоих из реальности. Они насыщались друг другом и восполняли недостаток тепла за все время расставания.