В шаге от славы

– И ты хочешь удивить если не внешностью, то идеями?

Дан повел плечами: почему бы и нет? Он-то идею спёр у будущего Кавалли. Будет как минимум неэтично не показать ему эту задумку.

– Хорошо, я посмотрю что можно сделать, – решил Сону. – Времени мало, такой вираж урежет время тренировок.

Дан кивнул. Разумеется, он прекрасно понимал, что пять дней – это много, если на подготовку дебюта у них всего пятьдесят, и это считая выходные. За это время нужно снять клипы, дэнс-практики, тизеры и трейлеры. И это не считая фотосессий. И возможная реклама Lotte… да, это сложно.

Получив заверение Сону, что тот пересмотрит их расписание, Дан ушел в студию, начав готовиться к записи. Самое сложное – из семи песен еще не все готовы. За время перерыва в съемках он неплохо поработал над альбомом, готовы черновые варианты всех треков, осталось только записать их с парнями. Но желательно бы сделать еще один трек, танцевальный. Сейчас на альбоме уже три баллады, многовато даже для группы с сильными голосами. Дан в очередной раз пролистнул свои заметки на телефоне, ища что-нибудь интересное… и наткнулся на тему, которая очень хорошо подходит их нынешнему состоянию – Клуб Высоких Достижений. Ты жертвуешь сном ради своей мечты? Добро пожаловать в Клуб! Отказался от обычных радостей юности? Тебе тоже к нам. Слова неплохо ложились на веселенькую музычку и к моменту, когда парни вернулись со своих занятий, был готов и этот черновик.

А еще было готово объявление агентства о названии группы: с утра опубликовали пресс-релиз: группа будет называться Pop Heroes, пре-дебютный мини-альбом первого июля, полноценный дебют ориентировочно в августе. Дан листал комменты под новость, когда Минсок зашел в студию, забрать его на обед. В комментариях было несколько основных тем. Первая – “делаем вид, что мы удивлены названию группы”. Вторая – быстрый дебют, многие ожидали их чуть позже, обычно от момента участия в шоу до дебюта проходит два-три месяца, а у них всего полтора. И третья тема – фанаты восхищались тому, что некоторые каверы с шоу войдут в цифровой альбом группы.

За едой вшестером обсуждали сначала эти комментарии, потом – дальнейший план действий. На полный желудок неудобно что танцевать, что петь, поэтому после еды они традиционно час спят. Это помогает в работе. Вставать, конечно, тяжко – кажется, что нет ничего сложнее, чем подняться после настолько короткого сна. Потом попьешь водички, сделаешь разминку и уже вроде как бодр, свеж и готов к великим свершениям.

Они начали запись песен без Хэвона, продолжили уже после его возвращения. Записав всего одну балладу, они вернулись в свою комнату практик и приступили к разучиванию хореографии к пре-дебютному синглу.

Первый день – самый интересный в плане разучивания. Какими бы талантливыми ни были хореографы, они все равно не могут учесть все. И приходится что-то менять в процессе. Этот танец им ставили американские коллеги, которые и прилетели к ним еще в конце прошлой недели. Общаться приходилось на английском.

В их группе самый слабый английский у Минсока и Хэвона. Инсон жил в Англии и его главная проблема – он говорит на британском английском. Джинхо и Юджин изучали язык в Person, а здесь учителя плевали на обучение через тесты и изуверски заставляли всех разговаривать. А вот Минсок и Хэвон безжалостную подготовку Person только начали. Хэвон имел хорошие оценки по английскому в школе, но это традиционный для Кореи английский – когда хорошо только пишешь и читаешь. Минсок имел похожую проблему, но он… быстрее всё схватывает, плюс он уже вынужденно изучал английский на слух – ему приходилось учиться танцам по роликам в интернете.

Но говорил Минсок с заметным акцентом. Для американских хореографов это не было большой проблемой – в США вообще к плохому английскому отношение спокойное, он у половины населения в этой стране такой отвратный, что больше похож на испанский. Но все же иногда они переставали друг друга понимать… что не мешало Минсоку общаться. Он даже не пытался обратиться к Дану, чтобы тот перевел: прямо в процессе, пантомимами и отдельными терминами, он что-то доказывал двум приезжим американцем.

– Социофобия его однозначно боится, – завороженно шепнул Инсон, когда процесс разучивания снова застопорился.

– Мне кажется, что он вообще не знает, что такое стеснение, – добавил Юджин.

Дан хихикнул. Разумеется, Минсок, как и все люди, тоже иногда боится что-то сказать… но точно не в танцах. У этого есть свои плюсы. Хореограф со стороны не может знать их сильные и слабые стороны, а вот Минсок – вполне. Поэтому при разучивании каждой новой хореографии он просит внести правки. Иногда едва заметные, иногда крупные. Он примерно знает, кто и сколько выдержит во время танца, поэтому иногда просто просит упростить что-то, чтобы хватило дыхания для исполнения песни вживую. И это классно – так они могут делать яркую хореографию без жертв в исполнении… но как же долго длится первый день разучивания хорео.

Как и многие представители творческих профессий, хореографы не видели ничего ужасного в том, чтобы задержаться допоздна. Их оплата труда не почасовая, а за хореографию плюс трансфер. То есть Person оплатило их перелет и отель, а деньги они получили фиксированной суммой, за факт создания хореографии.

И эти двое явно не видели ничего дурного в том, что пришлось задержаться до часа ночи. Дан вызвал им такси, а сами пошли в общежитие пешком. Заодно голову проветрят.

– А можно я завтра не пойду в школу? – спросил Хэвон.

– Нет. Тебе осталось учиться четыре дня, – устало ответил Минсок.

– Вот именно. Мы все равно нормально не учимся уже. Какой смысл? А тут я нужнее…

– Неизвестно сколько дней ты пропустишь после дебюта. Если их наберется слишком много – у агентства будут проблемы, – напомнил Минсок.

Это правда – для школьников-айдолов есть условия по количеству пропусков.. Насколько Дан помнил, там чуть ли не половину года можно пропустить, если вовремя сдавать экзамены. Но и Минсок прав – они не знают, насколько заняты будут после дебюта. А эти несколько часов по утрам пока что мало что им дадут.

Но Хэвон все равно недовольно надул губы – словно ребенок… впрочем, он и есть ребенок.

***

Следующие дни слились во что-то вроде дня сурка: работа над песнями, обед, сон, запись песен, танцевальные репетиции. Когда Дан закончил с музыкой для их альбома, он стал по несколько часов до обеда тратить на личные танцевальные тренировки.

Вокал тренировать проще: у них сложные песни, ежедневные разминки и распевки перед началом записи песен. У него уже неплохой уровень владения голосом и, хотя пределу совершенству нет, ничего принципиально новое ему учить уже не нужно. Сейчас лучшее, что он может сделать для своего вокала – ежедневно работать над расширением диапазона, повторять то, что уже умеет, беречь связки от перенапряжения.

А вот с танцами все несколько иначе. Того, что он делает как айдол, недостаточно для развития танцевальных навыков. Он не прогрессирует, а скорее даже наоборот – стал хуже, чем был в Нью-Йорке. В школе искусств он постоянно учил что-то новое, потому что там регулярно меняли стили танца: то джаз, то хаус, то поппинг. Везде давали лишь основы, но мешанина жанров позволяла быстро прогрессировать в принципе. Но в Корее Дан если чему новому и учился, то только брейк дансу с Минсоком. Это, конечно, неплохо, и в паре они смотрятся круто, но ему самому вообще-то давно ближе модерн, мешанина жанров и отточенный контроль над телом… чего сейчас у него нет. Поэтому он уже записался на несколько частных уроков, а пока что просто много репетировал.