В следующем году в Иерусалиме?

На праздничных предсуккотных базарах (как у нас предновогодних) продают для них все – палки и брусья для стен, пальмовые ветки для кровли, ветки мирты, листья, тростник, лимоны, завернутые в розовые бумажки (для украшения). В купле-продаже участвуют мужчины в шляпах, черных костюмах, со свисающими из-под пиджаков кисточками; мальчики в белых рубашках с пейсами до плеч и, конечно, женщины в шляпах или париках и в юбках до пят. Народ пестрый, подвижный, гортанноговорящий, развеселый – слушать и смотреть на всех интересно до чрезвычайности. Среди этого народа на базарах мне в глаза в первую очередь бросались иудеи в черных или белых блестящих халатах, белых чулках и меховых огромных шапках с двенадцатью хвостами.

Проводят в суке время с большим удовольствием, особенно в первый и последний дни. «В шалаше живите семь дней, дабы знали во всех поколениях ваших, что в шалашах поселил Я сынов Израиля, когда выводил их из страны Египетской». Так записано в Торе.

«Человек должен устроить в суке четырнадцать трапез», так сказали мудрецы.

Но я предложила Ане совсем не праздничную встречу в суке. Это можно было наблюдать в других городах, там, где мы жили. В Иерусалиме у меня были совсем другие планы.

– Анечка, я узнала, что если подойти к Стене Плача часов в двенадцать утра, то можно попасть в мечеть Омара, в которой я еще не была.

– Олька, ты с ума сошла! Какая мечеть? Арабы же нас не пустят, да могут по шее надавать, камнями закидать, несмотря на наш женский вид!

– Нет, уверяю тебя. Я во время экскурсии по Старому городу поднималась к входу на территорию мечети и по-английски спросила. Охранники ответили вполне вежливо, что посетителей пускают между намазами. Как раз после 12 дня.

– Я не пойду ни за какие коврижки. Меня они за англичанку не примут. Иди, я буду плакать у любимой стены.

И все-таки я уговорила подругу, ровно в 12 часов заветная дверца на мусульманскую территорию открылась, публику начали пускать. Мы поднялись по крутой лесенке мимо мрачных арабских секьюрити. Я шла, расправив плечи первая, Анька, низко склонив голову, шла за мной.

Желающим посетить мусульманские святыни и территорию вокруг них было отпущено минут сорок. Перед входом в мечети необходимо было разуться и оставить все вещи, включая сумочку и фотокамеру. Я оперативно выполнила необходимое, оставшись в носочках с пустыми руками, и под зорким взглядом охранника в арабской тряпке (кафии) вошла внутрь. Подруга осталась снаружи караулить мои вещи, к тому же из-за своего семитского вида она опасалась заходить в святая святых.

В мечети было мрачно и прохладно, на устланных коврами полах сидели и лежали молящиеся арабы, естественно мужчины. Не глядя на них, я быстро прошла вдоль среднего ряда колонн туда, где за металлической решеткой находилась огромная бесформенная глыба из белого известняка – святыня Соломонова Храма. Под камнем находится пещера, к ней ведут одиннадцать ступеней, в потолке пещеры имеется отверстие, куда стекала кровь жертвенных животных. Именно здесь, по преданию, сын Адама и Евы Каин убил своего брата Авеля. Я дотронулась до камня, вошла в пещеру, с благоговейным ужасом (в спину неотрывно смотрел араб) взглянула на реликвии мусульман и быстро покинула святыню.

В следующую святыню – мечеть Аль-Акса я просто забежала (в носочках) и только успела взглянуть на длинные ряды колонн. Меня почти взашей уже гнали охранники, приговаривая по-английски «quick, quick!» Отпущенное для осмотра время закончилось.

Дальше мы с подругой, заждавшейся у входа с вещами, бежали из ворот вниз. Слава Аллаху, поход к восточным святыням окончился мирно. Приключения неожиданно начались в иудейской части.

Мы собрались подойти к женской половине Стены Плача, которая была в нескольких метрах отсюда, но не тут-то было. Подойти к Стене не было никакой возможности. Из ближайших Мусорных ворот валили толпы мужчин в черных лапсердаках и шляпах. Их было несметное количество, они заполняли все пространство, не оставляя места для проникновения внутрь Старого города даже мухе.

– Господи, что происходит? Отчего их так много?

– Наверное, по случаю суккота какое-нибудь мероприятие у Стены. Олька, может быть, повернем назад? – в голосе Ани звучала мольба.

Я была непреклонна.

– Нет, давай попытаемся продраться. Представь, что ты в метро на станции «Лесная» в шесть часов вечера, тебе надо с работы уехать домой.

Я ее убедила. Мы с трудом протиснулись в проход и с еще большим трудом протискивались между потными лапсердаками и бородами. На площади перед стеной было чуть свободнее, зато в стороне, рядом с зеленого цвета сукой толпилась группа молодых и взволнованных иудеев. Они кричали и требовали что-то на непонятном мне иврите у сидящих внутри суки.

– Анька, что они хотят? Переведи.

– Ты смеешься, я не настолько знаю язык, чтобы понять не только отдельные фразы, но даже смысл. Пойду спрошу того парнишку, он более спокойный с виду.

Не успела она отойти, как из суки кто-то вышел, толпа рядом с нами всколыхнулась, парни кинулись бежать, выкрикивая на ходу ругательства, тряся бородами и размахивая кулаками. Я оказалась с краю, а Аня – в самой гуще бегущей толпы воинственных иудеев.

Сейчас ее замнут, и все из-за меня!

– Аня, назад! Беги!

Сама я неслась рядом с пейсатыми. Они преследовали непонятно кого, а среди боевой толпы мелькал красный пиджак моей подруги. Кажется, ей удалось вырваться, слава Аллаху!

Через минуту мы, стоя в стороне от драчливого ортодоксального народа, весело смеялись. Ничего себе правоверные! Ай да иудеи! Теперь я понимаю, почему они всех соседей побеждают.

Но злоключения этого дня на том не закончились. Доехать до автовокзала из Старого города оказалось делом архисложным. Рейсовый автобус попал в пробку и тащился около часа по улице Яффо и дальше. Пешком мы бы прошли этот путь за пятнадцать минут.

– Спроси, что происходит? Может быть, опять кто-то кого-то бьет.

– Олька, я совершенно забыла. Ты представляешь, что именно сегодня, 11 октября 1995 года, Иерусалим отмечает три тысячи лет, – она веселилась.

– Что же ты молчала?

Что было, что было!..

12 октября 1995 года, то есть назавтра, в одной из русскоязычных газет, появилась статья.

«11 октября несколько сот ультраортодоксов в Старом городе в Иерусалиме пытались помешать министру по делам религий Шимону Шитриту добраться до Стены Плача, куда он направлялся, чтобы принять участие в обряде «благословения коэнов». Столпившись перед министром, они выкрикивали оскорбления в его адрес. Некоторые из них начали драку с охранявшими Шитрита полицейскими. Несколько раз ультраортодоксы пытались ворваться в суку, и полиции пришлось их разгонять.

В ночь на 11 октября в кварталах ортодоксов были расклеены плакаты, призывавшие жителей прийти к Стене Плача и закидать министра этрогами (лимонами) в знак протеста против реформы, которую он проводит в министерстве по делам религий. Перед тем, как покинуть площадь у Стены Плача, министр сказал: “Бесчинствующие хулиганы не представляют весь народ. Я вижу здесь десятки тысяч молящихся, и несколько сот нарушителей порядка составляют незначительное меньшинство”.

Так вот оно что! Оказывается, у Стены Плача благословляли коэнов (первосвященников), потому там и было столпотворение. А еще 85 тысяч участников традиционного иерусалимского марша праздничными колоннами шли с четырех сторон в центр города к музею Израиля, где проходила главная церемония. 3000 лет городу – это вам не шутки!