В собачьей шкуре

— Хороший парень, — сказал полицейский позади него. — Сюда!

Сириус обернулся к нему, размахивая хвостом, опустив уши и весело открыв пасть. Оказавшись в позиции, из которой он мог видеть обоих полицейских, Сириус остановился, припал к тротуару, яростно замахал хвостом и ободряюще залаял.

— Думает, что мы с ним играем, — сказал первый полицейский.

Оба полицейских попытались его схватить. Сириус увернулся. Они опять попытались его схватить, а он прыгнул между ними, восторженно лая. Они двигались гораздо медленнее, чем Робин или Бэзил. Еще прыжок-другой, и он сможет удрать по ближайшей боковой улице.

— Что там, констебль? Бродячий пес? — спросил со ступенек лорд-мэр. Он любил собак. — Мы можем помочь?

— Ну, если вы сможете поймать его, сэр… — сказал первый полицейский. К этому времени оба блюстителя порядка истекали потом.

Лорд-мэр с полной готовностью сошел со ступенек. Вместе с ним спустились городской секретарь, обозреватель пригородов, три советника и шофер лорда-мэра. Сириус внезапно обнаружил, что ему приходится уворачиваться от целой толпы народу. Он уворачивался, прыгал, лаял и в безумном танце повел их всех по тротуару. Они загораживали друг другу дорогу. Сириусу удалось удрать по боковой улочке, взволнованно лая и всем видом показывая, что это самая лучшая игра в его жизни.

В своем роде так и было. Он рассмеялся, повалившись отдохнуть за рядом мусорных ящиков. Ему еще никогда не было так весело.

Мусорные ящики пахли очень приятно. От всей этой беготни Сириус сильно проголодался. Он встал и пошел на приятный запах к третьему по счету мусорному ящику. Сколько он всего узнал этим интересным утром, показало то, что он без труда стащил с ящика крышку. Внутри, завернутые в газету, лежали остатки жареной курицы. Сириус вытащил их и носом отодвинул газету в сторону. Курица уже была у него в пасти, когда, услышав звон крышки, из соседнего дома ковыляющей походкой вышла старая дама.

— Брось! — строго сказала она.

Сириус посмотрел на нее, почти не веря своим ушам.

— Плюнь это! — приказала она. — Я сказала. — Сириус уставился на нее, старая дама схватила курицу и вырвала ее у него изо рта. Сириус зарычал и попытался удержать курицу. — Нет, не смей! — сказала старушка.

Она так настойчиво говорила, что Сириус перестал рычать и беспомощно смотрел, как старушка кладет курицу обратно в мусорный ящик и надевает на него крышку. Он невольно захныкал.

— О, нет, — сказала старушка. — Только не куриные кости, и не из мусорных ящиков. Я не собираюсь стоять тут и смотреть, как такой симпатичный пес разрушит себе все внутренности. Разве ты не знаешь, что куриные кости расщепляются? Ты бы умер в муках, пес. Пойдем со мной, и я найду тебе что-нибудь еще.

Она повернулась и заковыляла вверх по ступенькам. Сириус поднялся за ней, весьма заинтересованный. Войдя в дом, она прошла в крохотную кухоньку и открыла очень маленький холодильник.

— Давай посмотрим, что у нас тут есть, — сказала она. — Я думаю, свиная отбивная не подойдет. Но вот кусочек сочной говядины — пожалуйста. Вот. — Она протянула ему сочный кусок. Он исчез сразу же. — Я не могу понять, почему вы, собаки, никогда не распробуете ничего, — сказала старушка. — Хочешь немного пирога? Это вредно для зубов, но лучше, чем курица. Сириус нетерпеливо подошел за ней следом к маленькому кухонному шкафчику. Ему дали почти половину смородинового пирога. — Теперь стало лучше? — спросила старушка.

Сириус показал ей, что ему действительно лучше, виляя хвостом и ткнувшись носом в ее скрученную старую руку. Скрученная старая рука повернулась и изумительно погладила его по ушам. Даже Кэтлин не гладила его так восхитительно.

— Ты красавец, — сказала старушка. — Я потеряла свою собаку год назад. Я бы хотела оставить тебя себе, но я вижу, что за тобой хорошо ухаживают. Вылез из ошейника, нехороший пес. Я уверена, что ты принадлежишь какой-нибудь маленькой девочке, у которой разобьется сердце, если она тебя потеряет. Да. Я тебя удивила, верно? — спросила она, когда Сириус уставился на нее. — Я знаю собак. Моя Лапочка тоже понимала по-английски. А теперь я тебя выпущу, и ты пойдешь домой. Понятно?

Сириус все прекрасно понял. Он чувствовал себя очень виноватым, когда отправился прямо в противоположном направлении. Но ему нужна была свобода, чтобы найти это Зоаи.

Он пришел в район, застроенный небольшими домами, на тесный перекресток у реки. Река была темная и илистая. Сириусу она не понравилась. Он быстро отошел от нее, прошел по ближайшей улице и услышал, как чьи-то лапы взволнованно барабанят по деревянной калитке, мимо которой он идет. Какая-то собака прохныкала:

— Эй! Послушай! Привет-привет-привет!

Сириус остановился. Низкая калитка вела во двор, несколько меньший, чем двор Даффильдов. Внизу на калитку была натянута проволочная сетка, и еще одна проволочная сетка была натянута над калиткой и над забором, так что этот двор был еще больше похож на тюрьму, чем его собственный. Почувствовав симпатию, Сириус лег на землю и посмотрел через нижнюю сетку. Вторая собака тоже опустилась на землю. Они уставились друг на друга, нос к носу. Хвост Сириуса изумленно изогнулся. Ему показалось, что он смотрит в зеркало. Незнакомая собака оказалась самкой с мягкими карими глазами, но у нее была такая же кремовая пушистая шкура и такие же рыжие уши. Она была очень красива.

— Ты кто? — спросил Сириус. — Почему ты так похожа на меня?

— А ты кто? Я Пятнашка. Привет-привет-привет, — сказала вторая собака.

— Привет, — ответил он. — Меня зовут Лео.

— Привет, Лео. Привет-привет! — сказала она.

— А ты что, умеешь говорить только «привет»?

— А о чем еще говорить? Привет-привет.

— На свете есть куча разных вещей, о которых можно говорить. Тебе не скучно сидеть запертой в этом дворе?

— Почему мне должно быть скучно? — спросила она с некоторым удивлением. — Привет.

— Ну ладно, — сказал Сириус. — Ты случайно не знаешь, что такое Зоаи, нет?

— Нет, — ответила она. — Может, косточка? Привет. Кто твой хозяин?

— У меня нет хозяина. Обо мне заботится девочка по имени Кэтлин.

— Бедняга! — сказала Пятнашка. — Моего хозяина зовут Кен. Он чудесный.

До Сириуса внезапно дошло, что это самое глупое существо, какое он только встречал. Он поднялся на лапы в горьком разочаровании.