В Советском Союзе
Шрифт:
Обычно, застав Галю возле Веры, она шлёпала её по попе, и говорила – Иди работай!
Таня подняла глаза, и улыбнулась – Я заканчиваю. Дарья Михайловна.
Дотронувшись до её плеча – Таня, я не по документам.
– «Как я скажу? Что я скажу?»
Улыбка сошла с лица Татьяны: она увидела испуг в глазах Дарьи.
– Что-то случилось, Дарья Михайловна?
– Нет, Танюша. Нет. Работай.
И она вышла из отдела.
Девушки переглянулись.
– Странная она какая-то в последнее время – задумчиво сказала Вера.
Вечером ужинали с
Вениамин почувствовал; что-то случилось. Когда Дарья вошла, от неё исходил страх. Каким-то образом он осознал, что страх Дарьи связан с тем местом, где она работает. Но он не ощущал угрозы, ни для себя, ни для неё, и успокоился. Поужинав, не убирая посуду, Дарья ушла к себе, и легла, не раздеваясь. И сразу же уснула. Проснувшись ночью, разделась и, укрывшись одеялом, заснула до утра. В семь часов запикал будильник.
Дарья села.
Зашумела вода в туалете.
Бросив на пол одеяло, Дарья встала и, выйдя из комнаты, позвала Вениамина.
Он не шёл, и она подошла к туалету.
Из туалета шёл запах, и она, морщась, спросила – Ты скоро?
Снова зашумела вода, брякнула защёлка.
Он стоял, подтягивая трусы.
Посторонившись, чтобы он вышел, зашла сама.
Закончив, вышла и позвала Вениамина. Завела его в ванну, и подмыла.
– Подожди.
Подмылась сама.
– Идём.
Вениамин лежал, а она, раздвинув ноги, садилась на него. Опустившись жопой ему на лицо, приказала – Лижи.
Сама склонилась к члену, сосала, и дрочила.
Он вылизывал её жопу, пуская слюну.
Привстав, Дарья натянулась и, оседая, погрузила член в себя. Когда он упёрся в стенку на изгибе прямой, задержалась, а потом стала совершать фрикции. С наслаждением, постанывая, и когда он задёргался, изливая сперму, выгнулась, выдавливая его из себя.
Прошло две недели. Три дня она находилась под впечатлением видения, но потом успокоилась.
Утром, первого декабря, ехала, в автобусе, на работу.
День был пасмурный, и шёл снег. Дарья задумалась, вспоминая, что было вчера вечером.
Она уже не краснела, вспоминая об этом, и не называла себя извращенкой; секс, приносящий наслаждение, становился нормой.
Раздевшись, и переобувшись в кабинете, позвонила в отдел кадров.
Взяла Вера.
– Вера, Таня пусть зайдёт.
– А Таня ещё не пришла.
Дарья уронила трубку, и схватилась за сердце.
Через полминуты открылась дверь, и заглянула Вера.
– Дарья Михайловна, что с вами?! – закричала она, подбегая к ней.
Следом за Верой, в кабинет, заскочила Галя.
Дарья, побелевшая как стена, сидела, вперившись взглядом в пространство. Наконец, очнувшись, выдавила из себя – Позвоните мужу.
Девушки переглянулись.
–Таниному! … Звоните! … Скорее!
Галя побежала в кадры, и найдя карточку Михаила, Таниного мужа, позвонила в лабораторию, табельщице.
– Он сегодня в отгуле, Дарья Ми …
– Звони домой! Звони с моего!
Галя позвонила, и через полминуты положила трубку – Говорит, на работу уехала.
Дарья стала задыхаться!
Вера
побежала в отдел, и выхватив из аптечки нашатырный спирт, открыла, и опрокинула на ватный тампон. Вернувшись в кабинет, поводила у Дарьи под носом.Дарья откинулась на спинку кресла, и пришла в себя.
В отделе кадров звонил телефон.
Галя вышла.
Через две минуты она вернулась – На остановке … на нашей остановке … грузовик … сбил … женщину … у неё … в сумочке … был пропуск … это … Таня …
Галя заплакала.
Таню похоронили через два дня.
Дарья не смогла рассказать Михаилу, Таниному мужу, о своём видении.
Придя домой, достала из холодильника водку, и налив стакан, выпила. Сидела и ждала, когда подействует. Но ничего не происходило.
Хотелось выть, и мотая головой, и заскрипев зубами, застонала.
Кто-то тронул за плечо.
– Отойдии! – зарычала она, и оттолкнула Вениамина.
Выпила ещё стакан водки. Потекли слёзы, и тоска, сидевшая внутри, стала отпускать. Почувствовав голод, встала и, шатнувшись, открыла холодильник. Достала колбасу и ела, откусывая от палки. Перед глазами всё двоилось. Она рыгнула, и засмеялась. Выпив воды под краном, пошла из кухни, цепляясь за стены.
– Вени-а-мин … Ве-ни-а-мин …
Цепляясь за косяки, и вихляясь на подкашивающихся ногах, смотрела на него – Вениамин. Пошли ебацца! – и захохотала.
Отцепившись от косяков, опустилась на колени, и на четвереньках поползла в спальню. Вениамин шел следом, шаркая и кособочась.
– Лложись!
Она сидела на полу. Он лёг.
Цепляя трико, и стягивая – Ччё тты ввыёбываешься, а? – стянув трико до колен, взяла, лежащий между ног, член – А ччё он не встаёт, а? – и дёргала его.
Кровь запульсировала, член дёрнулся, удлиняясь и набухая. Дарья захохотала, и наклонившись, засосала головку, прижав язык к уздечке. Из раззявленного рта текли слюни. Оторвавшись, встала на четвереньки, и попробовала залезть на Вениамина.
Но не смогла.
Двинувшись на четвереньках к стене, позвала – Иди, садись!
Вениамин сел и, не вставая, сдвинулся к стене, и прижался спиной. Дарья, развернувшись, и раздвинув ноги, пятилась назад. Наткнувшись вагиной, мотнула головой – Неее, в жопу!
Залупа упёрлась в анус, и Дарья, двинув жопой, почувствовала, что член вошёл в неё. Она сопела, ругалась и дёргалась. А когда задёргался Вениамин, застонала.
Уснула на полу, разбросав руки.
Вениамин сидел и щупал её, погружая пальцы в липкое влагалище. Потом просунул руку меж ягодиц, и погрузил в месиво слизи. Потом водил пальцами по её груди и губам, размазывая слизь и улыбался, высунув язык. Изо рта текли слюни.
Проснулась утром.
Под головой подушка, а одеяло подоткнуто с боков. Лицо, губы, и кожа на груди словно стянуты чем-то. Она провела пальцами по лицу и губам, ощущая шершавые коросты. Подцепив ногтем плёнку, подняла руку. Желтовато-мутная плёночка мялась в пальцах, но не размазывалась, а раскатывалась на шершавые комочки, липнущие к коже.