В спецслужбах трех государств

Общественно-политическая и оперативная обстановка в республике становилась сложнее и тревожнее. Для давления на депутатский коммунистический корпус, исполнительную власть оппозиция стала применять более опасные формы общественного противостояния и противоборства. Из западных областей республики стали организовывать доставку в Киев «десантов» из тысяч агрессивно настроенных граждан, подогреваемых националистическими и сепаратистскими призывами. Митингующие освобождались от работы, для поездок в Киев им оплачивались финансовые расходы, местными властями выделялись сотни автобусов.

Вместе с МВД нами предпринимались меры к задержанию на окраинах Киева колонн автобусов с галицийскими гостями, но это еще больше осложняло общую ситуацию, возбуждало в этой среде экстремизм.

В части правовой компетенции на деятельности органов госбезопасности начал сказываться существенный пробел в действующем законодательстве. После отмены статьи Уголовного кодекса «Антисоветская агитация и пропаганда» сложилась такая обстановка, когда в условиях гласности, нового мышления и плюрализма мнений клеветническая пропаганда против советского строя превратилась чуть ли не в высшее свидетельство широкого демократизма и национал-патриотизма.

В этот период времени принимались новые законы, которые должны были удерживать соблюдение в стране надлежащего правопорядка. Верховный совет СССР установил уголовную ответственность за публичные призывы к насильственному свержению или изменению советского государственного общественного строя, нарушение национального и расового равноправия советских людей. Это давало законные основания для привлечения к уголовной ответственности тех лиц, кто, прикрываясь лозунгами «разрешено все, что не запрещено», пытался действовать для подрыва конституционного строя. Но наряду с этим не было опыта борьбы с массовой митинговой стихией. Не существовало комплексных союзных и республиканских планов на случай чрезвычайных происшествий, пресечения конфликтов, особенно в тех случаях, когда требовалось применение силы. Органы КГБ и правопорядка привыкли жить и действовать в спокойной обстановке.

Сотрудники КГБ старались держать под контролем антисоветские, антиобщественные, экстремистские тенденции, другие опасные ситуации, угрожающие интересам безопасности республики. Но принимаемые новые законы в условиях, когда волнуются тысячные народные массы, не работали. Это происходило не по причине либерализма руководителей органов безопасности, прокуроров или судей. Это были характерные для того периода проблемы развития всего общества, когда существующие законы, казалось бы, способные собственной силой сохранить правопорядок, не соблюдались, никто и подумать не мог, чтобы применять силу против тысячных масс населения.

В действиях преступных элементов необходимо было доказывать публичность призывов именно к насильственному свержению или изменению государственного строя. Публичность и призыв к насилию — определенные признаки состава преступления. Но подопечные органов КГБ оппозиционеры не призывали к применению оружия, не бегали с автоматами в руках в борьбе за власть. Вооруженные методы в тактике их деятельности не упоминались, предусматривались способы прихода к власти «парламентским, ненасильственным путем». «Время поставило вопрос: кто кого? Мы должны взять власть мирным, парламентским путем», — недвусмысленно высказывался в этом отношении один из лидеров оппозиционной политической партии.

В Москве и союзных республиках не было случаев привлечения к уголовной ответственности по новому закону за публичные призывы к насильственному свержению существующего советского строя. Но — Украина всегда впереди! — следственный отдел КГБ республики по одному факту возбудил уголовное дело. Имелись свидетельские показания и техническая запись экстремистского выступления на митинге председателя исполкома одного из городов Львовской области. Все квалифицирующие признаки состава преступления были налицо: и публичные выступления, и призывы «браться за оружие» в борьбе с советской властью. Однако в процессе следствия материалы неожиданно запрашивает Генеральная прокуратура СССР и прекращает ведение производства по уголовному делу. Шумящей в стране разнузданной критике существующей власти по уже озвученному принципу «вы нажимайте снизу, мы сверху» — глашатаям перестройки — наказания по политическим мотивам были не нужны. Сотрудники КГБ и сами это понимали, но других эффективных методов защитить советскую власть, кроме применения силы закона в борьбе с противниками государственного и общественного строя, не существовало. Беспрецедентное решение Генеральной прокуратуры СССР о прекращении расследуемого на Украине уголовного дела дезориентировало наши действия на будущее, указало республиканским органам безопасности на их место — «не мешать расширению демократии».

Направляемые в КГБ СССР тревожные доклады, шифровки из Киева и областных управлений о происходящих антиобщественных проявлениях, намерениях и действиях сепаратистских элементов какой-либо реакции не имели.

Действия органов госбезопасности республики определялись следующими задачами: контролировать оперативную обстановку, через агентурно-оперативные возможности предупреждать антиобщественные акции, не допускать экстремистских проявлений, массовых беспорядков, которые, как правило, сопровождались кровопролитием и человеческими жертвами. Но стратегическая линия руководства страны в последние годы советской власти — «применение силы против своего народа совершенно недопустимо» — привела к тяжелым последствиям в нескольких союзных республиках, где произошли кровавые межнациональные столкновения. С применением силы против тех и там, где ее действительно надо было применить, власти запаздывали, а там, где предпринимались попытки (Баку, Тбилиси, Вильнюс), это расценивалось как подавление органами КГБ, МВД демократических прав и свобод человека.

Наибольшей заслугой Кравчука как председателя Верховного совета (как президента я его не знал) было сохранение социального и межнационального мира; в республике не было допущено кровопролития, хотя опасность этого существовала. Более того, Кравчук боялся настроений федерализма, идущего с Галичины, пресекал нарушения единства и целостности Украинского государства, распад которого грозил столкновениями, да и поводов к этому было предостаточно.

В 1990 году Львовский облсовет во главе с председателем Черновилом отменил мероприятия в связи с 73-й годовщиной Октябрьской революции «за нецелесообразностью празднования для местных властей». Партийные органы (обком и горком Коммунистической партии) проводили торжественное собрание.

Национал-патриоты в западных областях овладели средствами массовой информации и усиливали идеологическое давление на коммунистов. Раздавались требования убрать партийные и профсоюзные организации «за ворота» предприятий. Советами в западных областях было принято около 600 постановлений и решений, противоречащих действующему законодательству. Депутаты Львовского областного Совета пытались признать вхождение в 1939 году западных областей в состав Украинской ССР незаконным, так как это было осуществлено «оккупационной» московской властью. Обстановка в западных областях складывалась таким образом, что сотрудникам КГБ приходилось решать повседневные задачи в экстремальных условиях. К тому же в местных органах власти коммунисты оказались в меньшинстве, выйдя после выборов со значительными потерями. Национал-радикалы все активнее расширяли свое влияние на внутреннюю жизнь этих областей. Это порождало взаимную идеологическую борьбу коммунистов и национал-радикалов, вело на этой почве к увеличению антиобщественных акций, а в итоге — к хаосу и двоевластию. Правового механизма, который мог бы объявить о роспуске, например, областного Совета, если он нарушает Конституцию, союзные или республиканские законы, не существовало.

Органы КГБ в западных областях решали задачи разведывательного, контрразведывательного характера, независимо от местных властей и их влияния. Но мы не могли находиться в вакууме; без взаимодействия с местными органами власти нельзя было решать многие внутренние проблемы, иначе спецслужба могла превратиться в антинародный орган. В тех исторических условиях для органов КГБ важной частью оперативной деятельности становился поиск взаимодействия с местными областными руководителями, прежде всего в предупреждении негативных проявлений на их территориях.

Естественно, КГБ располагал самостоятельными оперативными возможностями, но этого было недостаточно для оптимальной работы. Мы укрепляли доверие к органам госбезопасности со стороны населения, предпринимали встречные шаги в желании найти общее понимание с новыми властями в решении задач по обеспечению государственной безопасности в регионах. Я имел несколько встреч с Черновилом, другими руководителями западных областей из числа пришедших к власти национал-радикалов. Процесс налаживания взаимодействия с представителями оппозиционной власти был непростой. Так, член коллегии КГБ УССР Подгайный во Львове заметил «принципиальное» нежелание руководителей областного управления проявить инициативу в налаживании деловых отношений с областным Советом. Он вспоминал: «…в телефонном разговоре с председателем КГБ Н. М. Голушко я доложил ситуацию; он сразу же осознал ее пикантность и дал указание не откладывать, выходить на беседу с руководством Львовского облсовета. Это уже был приказ, который следовало выполнять». Черновил на встречу с Подгайным пригласил своих заместителей, которые признавали, что проблемы нормальной жизни области не могут решаться без постоянного взаимодействия с органами безопасности.