В темнице Кибелы

5

Кристофер всё-таки преодолел свою апатию и безразличие, и занялся сбором и анализом данных. А они упорно твердили о том, что за пределами челнока расстилается абсолютное ничто. Приборы не уловили ни малейшего намёка на излучения. Энергия вакуума равнялась нулю, гравитационное воздействие отсутствовало, силы электромагнетизма тоже. Температура за бортом оказалась равна абсолютному нулю -273 °С. Но как тогда челнок Кристофера мог двигаться в таких условиях? Или он всё это время стоял на месте, а двигатели работали вхолостую? Определить, движется ли ракета или стоит, оказалось невозможно, потому как отсутствовали координаты, по которым можно было отследить своё собственное местонахождение. Но движение в условиях абсолютного нуля, при котором переставали вращаться даже электроны вокруг ядер, противоречило законам природы, из чего Кристофер сделал вывод, что всё это время просто простоял на месте. Чудо, что челнок ещё держался, и разрушительный холод не пробрался под обшивку. С досадой капитан заглушил двигатели, направив энергию теперь ненужного топлива на дополнительный обогрев обшивки. Он корил себя за то, что сразу не догадался до этого, либо просто не захотел проверить температуру этой всепоглощающей тьмы за бортом, и потерял столько энергии даром. А ведь её можно было направить на дополнительный синтез кислорода, и… продлить свою агонию ещё на один месяц.

– Какая, к чёрту разница, если я всё равно не выберусь отсюда живым? – Вспылил Кристофер.

Он психанул, находясь в состоянии глубочайшего стресса.

В ту ночь он впервые услышал зов. Ну, как, услышал. Капитан скорее почувствовал его на уровне подсознания. То, что он уловил, не являлось зовом в привычном смысле слова. Это был скорее импульс, отправленный ему из глубин вечной тьмы. Кристофер проснулся весь в холодном поту, сел на койке, и долго не мог отдышаться.

Этот зов не могли уловить десятки сверхточных приборов, но без труда улавливало человеческое сердце. Кристофер понял, что это был не голос, даже не чей-то мысленный посыл, а нечто другое, чему он не мог дать описания. В момент сна, когда естественная защита подсознания ослабевает, этот «зов» мог проникать в разум капитана, рождая в нём ассоциации, которые наутро забывались. Оставалась лишь их бесформенная, лишённая обличий тень, которую Кристофер никак не мог интерпретировать.

Прошло ещё несколько ночей, прежде чем таинственный зов, будто эволюционируя и обучаясь, смог сложиться в слова языка, на котором думал капитан.

Однажды ночью он почувствовал, как нечто тёмное и пугающее свалилось на него, и давит, давит… Будто тьма за пределами челнока превратилась в тягучую плотную массу, и начала сдавливать стены. Маленький корабль Кристофера, словно золотая песчинка, застывшая в громадной каменной тверди, неподвижно замер среди абсолютного мрака. Во сне капитану было жарко, он метался из стороны в сторону, ему казалось, что обшивка вот-вот лопнет под натиском такой сумасшедшей тяжести и уже начинает трещать. Тьма хотела ворваться внутрь корабля, тьма искала малейшую трещину в корпусе, чтобы сквозь неё просочиться в каюты и заполнить собою островок потерянного и сбитого с толку человека.

В тот момент, когда терпеть это давление стало практически невозможно, Кристофер впервые и услышал голос.

Он звал его по имени! Вначале капитан не смог определить, кому именно он мог принадлежать. Он был безжизненным, металлическим, лишённым обертонов и гендерной принадлежности. Но затем в нём однозначно стали проявляться женские черты, и под конец стало совершенно ясно, что голос мог принадлежать молодой женщине, либо тому, что хотело казаться женщиной.

«Кристофер, я не причиню тебе вреда!» – Ясно услышал капитан чужую фразу и проснулся, рывком сев на кровати.

Голос был так реален. Кристоферу казалось, что он исходил отовсюду, из той жуткой тьмы, которая расстилалась за пределами вселенной, и была всеобъемлющей.

«Неужели я схожу с ума?» – Пронеслось у него в голове.

– Нет! – Тут же возразил голос. – Я правда есть. Я – повсюду.

Капитан изо всех сил зажмурился, схватившись за голову и прогоняя наваждение.

Ну всё, он начинал говорить с призраками. Неудивительно, учитывая то, что он пережил, и что жить ему осталось месяца три-четыре, если повезёт. Даже не жить, а тупо существовать в маленькой консервной банке, застывшей среди непознанного мрака.

Оставшийся день голос не тревожил его, видно, решив, что Крису необходимо разобраться в себе, но как только наступила ночь, и прерывистый неспокойный сон смежил веки капитана, зазвучал снова.

– Кристофер… – Звала девушка.

Отчего-то капитану казалось, что это могла быть юная девушка. Он даже попытался нарисовать её образ в своей голове.

– Кристофер, не бойся меня… Я помогу тебе… Тебе лишь надо позволить мне проявиться…

Ни с чем не сравнимый ужас вдруг объял капитана. Мало того, что он оказался совершенно один, за пределами вселенной, куда не ступала нога человека, в бескрайней тьме без надежды на возвращение, так ещё и начал сходить с ума. А если не начал? С кем он тогда мог говорить? Кто или что способно было существовать в кромешном мраке при температуре абсолютного нуля, там, где сами понятия пространства и времени становятся просто бессмысленными? Какая форма жизни либо не жизни могла выдержать подобные условия?

Решив, что хуже уже точно не будет, капитан сделал мысленное усилие и ответил «да».

«Существо» больше ничего не сказало, но Кристофер каким-то внутренним чутьём понял, что оно «улыбнулось».

После этого его сон стал глубоким и спокойным, и капитан впервые за много дней смог выспаться.

А на утро… На утро его ждал неожиданный сюрприз. Провалявшись в кровати ещё полчаса после пробуждения, Кристофер встал, сделал стандартную разминку, ополоснул лицо холодной струёй ионизированного воздуха, и вышел из каюты, направляясь на мостик.

Он замер, как вкопанный, лишь только войдя в помещение и бросив взгляд на…

Возле стола с монитором бортового компьютера, в кресле, повернувшись лицом к капитану, сидела девушка, точь-в-точь такая же, которую он представлял себе ночью под звуки таинственного голоса.

Капитан в ступоре уставился на неё, поморгал, но видение не исчезало. Девушка пристально смотрела на него.

– Я – есть. – Ответила она на его немой вопрос тем знакомым голосом, который Кристофер слышал накануне.

– Ты… Ты… Кто ты? – С опаской спросил он. – Как ты здесь оказалась?

У него возникла безумная мысль о том, что, возможно, какая-то его фанатка могла пробраться на челнок перед вылетом, именно поэтому у него ночью чётко возник образ девушки перед глазами. Да потому, что он уже видел её раньше. Но как тогда объяснить наличие голоса, который он слышал на протяжении нескольких дней, и остальные странные ощущения? Может, это она и звала его сквозь сон, явно сама уже тронувшись рассудком от пережитого?

– Я всегда здесь есть. Я – повсюду. – Ответила девушка, так и не ответив на вопрос, кто она такая.

Её длинные светлые волосы с золотистым отливом блестели в свете искусственного освещения, большие серые глаза в обрамлении длинных чёрных ресниц не были ни напуганы, ни огорчены, напротив, они выражали интерес и дружелюбие. Девушка была хрупкой, тонкой и изящной. Её красивое тело скрывал белый свободный комбинезон из лёгкой ткани, оканчивающийся на плечах тонкими бретелями. Нежную белую шею обрамляла у основания серебряная цепочка с висящим на ней маленьким красным камнем.

Кристофер невольно залюбовался девушкой, она притягивала к себе взгляд с такой магической силой, что невозможно было противиться ей, но капитан взял свою волю в кулак и будто сбросил с себя наваждение.

Он взял стул и присел напротив гостьи, желая наладить с ней контакт.

– Как ты попала на корабль? – Спросил он.

Девушка облизнула пересохшие губы и задумалась, будто тщательно подбирая слова на незнакомом языке.

– Я… Ты позволил мне проявиться. И вот я здесь…

– Как это, позволил проявиться?