В тени пророчества. Дилогия

Сергей Аркадьевич откинулся назад и размышлял. Власть очень тонкая штука, ее нужно не просто забрать, но еще и удержать, минимизировав все возможные угрозы. А на душе от этого пророчества было просто мерзко.

— Это риск. А если потеряем контроль над ситуацией? События развиваются слишком стремительно. Три ведьмы самого высшего класса просто так, с бухты-барахты, не появляются.

— Сережа! — перебил Петр Сергеевич, криво усмехаясь. — Неужели ты думаешь, что мы не справимся с ЛЮБОЙ ситуацией?

— Не надо недооценивать опасность, Петя. Это чревато! А мы даже не знаем, с чем имеем дело.

— Они и раньше рождались. И мы о них ничего не знали. Но как-то жили же, справлялись! — усмехнулся Александр Иванович. — И не все они становились великими лидерами. И не все они переворачивали мир с ног на голову. Они должны сделать какой-то Выбор, который и определяет, исполнится пророчество или нет. В каждом конкретном случае.

— И все же. Не стоит полагаться на русский авось. Когда-нибудь он подведет. Три ведьмы одновременно с инициацией пацана…

— Сережа! — вновь перебил глава службы безопасности. — Да хоть двадцать три! Если Миронов не будет стоять за нашими спинами, мы справимся. Надо действовать!

Молчание.

— К тому же, Михаил Валерианович, в отличие от нас, не боится хлопот и расходов, и вплотную собирается заняться «сопливым мирянином». — Ядовито прищурил глаза аналитик.

Снова молчание.

— Хорошо. В таком случае пусть им и занимается. А я предлагаю заняться им самим. — Подвел итог глава СБ.

Сергей Аркадьевич снова долго размышлял, затем кивнул.

— Хорошо. Теперь по деталям…

* * *

Меня пасли. От самого вокзала. Естественно, первой их заметила бесенок. У нее вообще нелады с подобными организациями, не любит их совершенно!

— Вон та девка расфуфыренная в конце вагона.

Ну что за день такой! Я посмотрел в указанном направлении.

— Обычная дамочка, чем тебе не приглянулась?

— Что я, сволочь инквизиторскую не узнаю, что ли? У меня нюх на них!

— Элли! — в очередной раз устало вздохнул я. — В России никогда не было инквизиции, сколько раз повторять?

— Сколько хочешь, столько и повторяй! Язык без костей.

— И у нас людей на кострах не жгли, понимаешь? Мы вообще самые веротерпимые! Десять веков, пока в Европе церковь свирепствовала, мы тихо мирно жили, никого не трогали. И страна всегда была многоконцессиональной. Православие было религией большинства, не более. Параллельно процветали и ислам, и иудаизм, и буддизм, и католицизм с протестантизмом, и секты всякие, раскольники там, старообрядцы. Даже язычники! И мирно уживались!

— Все равно инквизиция. Только тихая и спокойная. — хмыкнула бес. — А насчет костров ты не прав. Историю почитай. У вас тоже с ересью боролись. Вся разница — что не на кострах жгли, а бошки от плеч отделяли. Тяжелым острым предметом.

— Это когда ж такое было? Кто это так перед нашей церковью матушкой провинился?

— Ага! Фиговый с тебя историк! Что, старообрядцев-раскольников у вас в XVII веке не преследовали, не пытали, не казнили? Сотнями им головы не рубили???

— Так то была реформа церковная. С целью усилить государственную власть. Знаешь, как тяжело в нашей стране жилось после Смуты? А если б и религиозная война произошла — государства бы не было. Все б подлые поляки со шведами захватили! Так что это не инквизиция, а государственная политика!

— Может и политика. Но по сути своей — инквизиция.

— Ну и фиг с тобой! Думай, как хочешь! Но почему эта тетка? Это уже третья за полчаса. Кстати, двое других отстали.

— Ну, правильно! Конечно, отстали! Ведут они тебя. Вполне профессионально ведут. Не чета некоторым ведьмам доморощенным, которые в машинах спят… — она язвительно промурлыкала.

— Ох, Элли! Сколько же желчи в тебе! Ну а Настя чем не угодила?

— Да ничем. Нормальная девчонка. Хоть и инквизиторша.

Тяжелый случай. Я мысленно махнул на это дело рукой. Все равно ничего не докажу.

— Да ты сам приглянись, морок видишь? И железяку на поясе.

— Эльвир, — перебил другой голос, — Тебе нельзя этого делать. Нельзя сообщать о физических объектах…

— Заткнулась бы ты, а, пернатая? Без тебя разберусь! Договор не нарушаю? Не нарушаю! И твою работу делаю! Кто его охранять от всяких злобных тварей должен?

— Не охранять, а хранить. Оставлять чистыми помыслы, а не предупреждать о материальных угрозах. — Возразила Консуэла.

— Хорошо. Вот и следи за чистотой помыслов. А мне не мешай, ага?

— Опять в пыточные захотелось?

Тут я и сам увидел «катану», висящую на поясе в другой картинке. Да, и эта «расфуфыренная дамочка» тоже из ордена.

— Заткнешься ты сегодня, или нет? — нервно одернула бес. Чересчур уж нервно. Что-то раздражительная она сегодня.

— Консуэл, можно с тобой посоветоваться, просто узнать твое мнение?

— Давай.

— Вот представь, ты обычный человек. Находишься в центре Москвы, в метро. За тобой гоняются неизвестные, от которых непонятно чего ожидать. Что бы ты сделала?

— Нет, Мишенька, не пойдет! Я же сказала, не буду помогать.

— Но ведь в подъезде-то помогала?

— Тогда твоя жизнь была в смертельной опасности. Сейчас у тебя есть выбор, как поступить. Делай его сам.

— Смотри, а то пойду на поводу у беса, буду делать, как она скажет! — шутливо бросил я.

— Ну и хорошо, пусть это будет на твоей совести. Так Судье и доложу.

Я выругался про себя. Перспектива оказаться перед этим самым Судьей в ближайшее время меня, мягко говоря, напрягала. Попытался сосредоточиться.

Ведут они меня, действительно, грамотно. Если бы не их железяки под мороками, ни за что бы не догадался, что по мою душу. В метро от них оторваться не получилось, сколько я ни прыгал по веткам, не выскакивал из вагона в последний момент перед закрывающимися дверьми. Что остается? Попробовать на поверхности.

— Станция «Чистые Пруды». Переход на станцию «Тургеневская». — доложил приятный женский голос.

Ну что ж, место людное, почему бы и не здесь?

Первые минуты на воздухе после трехчасового петляния по веткам и переходам нашего доблестного краснознаменного московского метрополитена показались мне сущим раем. Но вдыхать полной грудью я все же поостерегся, несмотря на наличие деревьев в пределах прямой видимости. Чахлых, кое-как цепляющихся за свое бренное существование внутри одного из самых больших облаков смога в мире.