В тени Рюджина

Несколько секунд понаблюдав через широкое панорамное окно, как мальчишка остервенело повторяет упражнения во внутреннем дворе дома, Кизаши перевел взгляд на сидящую перед ним Микото. Женщина почти не обращала внимания на го, больше с любопытством наблюдая за пыхтящим от усталости Охеми.

Пока ее навязавшийся ученик вкалывал до седьмого пота, Учиха расслабленно сидела за котацу, кутаясь в белое хаори и баюкая на руках своего сына. Похоже, она даже не пыталась сделать вид, что занимается со своим учеником. Он, конечно, приблуда и та еще заноза в заднице, которой Микото вообще ничего не должна, но Кизаши все равно возмущало такое отношение. На его взгляд наставнику можно было бы хотя бы выйти на улицу, чтобы в случае необходимости быстро помочь своему подопечному, а не сидеть в тепле. Да еще и с этим дурацким венком из крупных синих цветов на голове!

— Я не против, что ты смотришь на нашу игру только краем глаза, — наконец не выдержал Харуно, недовольно выговорив бывшей напарнице, — но когда ты начинаешь думать краем мозга — это уже выводит меня из себя.

— Смысл стараться? Ты все равно выиграешь, — безразлично отмахнулась Микото. — У тебя странный талант — быть идиотом по жизни, но постоянно выигрывать в го и ежесекундно выдумывать каламбуры.

— Да при чем тут го? — пропустив привычную колкость подруги мимо ушей, сердито сказал Харуно. — Я про Охеми! Мы с тобой, Микото, вместе учились у Орочимару. Ты помнишь, каково это. Ты знаешь все не на словах, а на личном примере. Так зачем ты теперь сама ведешь себя с этим мальчишкой, как Орочимару с нами?!

Харуно был ирьенином и прекрасно понимал, что при нынешней интенсивности тренировок жизнь Охеми должна походить на бесконечную пытку. Кизаши сам знал, каково это, когда от перенапряжения крошатся кости и рвутся связки и мышцы. Знал, как обжигают болью яды. На собственном опыте чувствовал, как смерть дышит в спину, когда ты сознательно выжимаешь из собственного тела последние капли чакры. И теперь он видел, как через все то же самое проходит кто-то другой. И ведь кто неформальный наставник Охеми? Микото!

— Не кричи, Кизаши, — хмуро и с обидой попросила Учиха, снимая венок с головы и аккуратно положив его на стол, возле чаши с белыми камнями для го. — Если бы он сам не попросил меня об этом, я бы никогда так не поступила. Посмотри на Анко — над ней же я не издеваюсь.

— Не думаю, что он просил тебя мучать его, — снова глотнув горячий чай, недовольно буркнул Кизаши. — И вообще мало ли, что там попросил этот дурень малолетний. Для того наставники и нужны, чтобы из идиотов людей делать, а не монстров выращивать. Ты ему помогай человеком стать, а не обрести могучую стать.

— Одно другого не исключает, — недовольно ответила Микото. — И не суди о нем по себе. И об Анко тоже. Они оба сильные. Сильнее, чем я или даже ты в их возрасте.

— Даже я? — удивился такой формулировке Кизаши. — Тебя послушать, так обычно все было наоборот.

— Я говорю не о чакре или боевом потенциале, — переведя взгляд с тренирующегося мальчишки на венок из синих цветов на столе, уточнила Учиха. — Они сильны духом. Ты понимаешь, что должен был пережить не имеющий никакого отношения к шиноби ребенок, потеряв на войне родителей? Он выжил, преодолел половину Страны Огня и оказался здесь. А Митараши? Ты ведь помнишь ее родителей? Мы сражались вместе на северном фронте. И они оба погибли от рук нукенинов, наших же дезертиров. И она знает об этом, но не обозлилась. Они сироты, дети войны. Будь они слабыми, то давно бы погибли уже.

— Говоришь, жизнь их закалила? — задумчиво уточнил Харуно. — Я бы сказал, что она их надломила. Хорошенько пожевала и выплюнула.

— Пусть так, — легко согласилась Учиха. — Может, они с рождения были ей не по зубам. В любом случае, Анко… и Охеми, конечно, тоже уже знают то, что мне давно нужно было усвоить из уроков учителя. Не техники, не метод дыхания, а просто запомнить то, что он говорил: чувства позволяют преодолеть свой предел и взрастить силу, но поддавшись им, ты уже побежден. Они готовы пострадать ради достижения своих целей.

— Кажется, Орочимару просто говорил, что нам бы стоило чаще думать головой, а не седалищем, — неодобрительно посмотрев на собеседницу, прокомментировал ее слова Кизаши. — И еще мне кажется, что ты в этих детях видишь только то, что сама хочешь. Не перегибай палку. Охеми повезло с генами, но не повезло с судьбой. Если уж жизнь на нем оторвалась, как ты говоришь, то лучше успокойся и перестань его пытать. С его наследственностью он станет хорошим шиноби в любом случае. Или хотя бы будь с ним помягче, как с Анко.

— Обязательно так поступлю, если он об этом попросит, — кивнув, согласилась Микото.

— Вспомни себя в прошлом, — устало покачав головой, посоветовал Харуно. — Амбиции и желание силы, тщеславие и чужая зависть связали нам языки. Напомни, смогла ли ты сказать «нет» Орочимару? Будь умнее.

— Да прекрати ты мне читать нотации, — поморщилась Микото. — Ну, пришлось нам пострадать, а что в итоге? Посмотри на себя, Кизаши Харуно. Кем бы ты стал, не будь ты учеником Орочимару? Вечным генином. А сейчас один из лучших ирьенинов Конохи, джонин, глядишь, повезет если, и Хокаге станешь.

— О, да! Уж не знаю, стоили ли мои мучения того, чтобы променять тихую и спокойную жизнь на то, что я имею сейчас, — язвительно ответил Учиха Кизаши. — Но я ладно, а ты? Мать-одиночка. Сильно ли тебе помогли в жизни наставления Орочимару?

— Будь я поумнее, помогли бы больше, — на удивление спокойно ответила Микото, подхватив венок со стола и снова надев его на голову. — И, если думать головой, а не седалищем, как ты сказал, то и отца Итачи можно понять. Мне бы, может, и хотелось быть рядом с ним, но он задал себе слишком высокую планку и все лезет к ней. Но чем выше лезть, тем больнее падать. Одна ошибка — и его сметут все пять держав. Может, сам он и выживет, но я с Итачи лучше пережду этот период в Конохе.

Посмотрев на довольно ухмыляющуюся женщину, Кизаши удручено покачал головой и начал неторопливо собирать камни с доски для го. Игра сегодня явно не задалась, Микото и раньше была ненормальной, а теперь и вовсе головой тронулась. Ей сейчас не в го играть надо, а, наоборот, мозги расслабить. Может, все из-за рождения ребенка. Если так, то очень не хотелось бы, чтобы собственная избранница Харуно так же головой повредилась в будущем.

— Знаешь, — складывая камни, начал говорить проникновенную речь Кизаши, — я б посоветовал тебе…

Но ничего посоветовать Харуно не успел, потому что в дом ввалился Охеми. Именно ввалился, потому что ноги его уже не держали. После пережитых им тренировок с утяжелителями он наверняка повредил не только мышцы, но и суставы, если не кости. Потому, дыша, как загнанный конь, мальчишка просто вполз в теплое помещение, дрожа всем телом.

Бросив так до конца и не собранные камни, Кизаши подскочил с места, торопясь на помощь Охеми. Мальчишка для своего возраста был крепким, за три месяца, как его начала натаскивать Микото и подкармливать Нами, он успел здорово прибавить в весе, но все же оставался ребенком — затащить его в комнату для Харуно было делом пары секунд.