В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора

По закону деятельность иностранных компаний подлежала обязательному контролю со стороны отечественных специалистов. Им предоставлялись широкие полномочия с правом координации и внесения изменений в проектный и строительный процесс. В таком довольно ответственном качестве мне довелось представлять интересы генподрядной организации, созданной дочерью в содружестве с несколькими компаньонами. Эта напряженная работа длилась несколько лет. Начало было относительно спокойным. В первую очередь я детально ознакомился с проектом, разработанным американской корпорацией, высказав немало замечаний и пожеланий. В основном они были связаны с частичным несоответствием проекта строительным нормам и правилам России. Большое количество перепадов и сложных сопряжений на крыше и фасаде здания в условиях Подмосковья привело бы к образованию нежелательных накопительных зон в виде снежных мешков. Поэтому совместно с автором эскизного замысла, архитектором Козловым, мы предложили более упрощенный и цельный вариант комплекса.

После переработки проекта американской стороной началось ускоренное строительство. Нулевой цикл (фундаменты с подвалом) возводился собственной подрядной организацией. Надземная часть комплекса под ключ выполнялась американскими (и частично российскими) специалистами. Полный комплект несущих и ограждающих конструкций, отделочные материалы, сантехнические и прочие изделия поставлялись из-за океана точно по графику. Не обходилось без казусов. Часть несущих балок и стеновых панелей представляли собой спрессованные изделия из опилочных древесных отходов. Они намертво скреплялись с помощью клеящих составов. Бдительные пожарники воспротивились их применению. Для подтверждения их высочайшей пожаростойкости был проведен эксперимент огневого воздействия на представленные образцы. Они совершенно не деформировались и лишь слегка обуглились. На удивленные вопросы, что собой представляют эти конструкции, ответ был предельно лаконичный – американское ноу-хау.

Строительство лечебно-оздоровительного комплекса в рамках жесткого международного контракта велось чуть больше года. Параллельно шла реконструкция и значительная внутренняя перепланировка старых корпусов. В них проводилась замена устаревшего медицинского оборудования на новое. Проект реконструкции выполнялся собственными силами с участием семейной пары архитекторов. Они неплохо овладели компьютерной графикой. С их помощью удавалось быстро обеспечивать строителей необходимой проектной документацией.

Этот период был очередным испытанием на прочность. Я оказался буквально между молотом и наковальней, особенно по «черным вторникам». Эти дни Генеральная прокуратура России определила для проведения оперативных совещаний. На них я, в качестве представителя генподрядчика, отчитывался по каждой позиции недельного протокола о выполненной работе. Самым жестким и привередливым оценщиком был начальник отдела капитального строительства Генпрокуратуры России. Опытный, резкий в суждениях практик, он держался высокомерно и требовательно. Наше единоборство напоминало борьбу тореадора с бешеным быком. Только ареной был кабинет заместителя начальника Управления делами Генпрокуратуры. Его начальник (по фамилии Метелкин) ловко примирял нас после битвы за дружеским фуршетом.

Наконец наступил долгожданный день завершения строительства. Был задействован самый большой в Подмосковье универсальный спортивный зал круглогодичного действия. С помощью американских фильтров олимпийского класса бассейн заполнился очищенной водой. Широко распахнулись двери многоместного ресторана.

Итак, скромная миссия в фирме любимой дочери фактически завершилась. После теплого прощания я отправился в очередное свободное архитектурное плавание.

В услужении частных компаний

Как я уже отмечал, мелким проектным организациям требовались для имиджа титулованные «свадебные генералы». Они были приманкой для заказчиков и одновременно гарантами качества в условиях конкурентной борьбы.

Из многочисленных предложений сотрудничества, которые поступали моей архитектурной мастерской, я предпочел проектно-строительную компанию «XXI век». Ее создателем был среднего возраста предприниматель, шустрый и энергичный, с задатками прирожденного бизнесмена. Родители нарекли его классическим именем Евгений, а фамилия была очень редкой – Камерист. За короткое время после переезда в Москву он обзавелся обширными связями. Пожалуй, не меньшими, чем я за пять десятков лет проживания в столице. Окончив непонятное училище в Казахстане, он был полным профаном в проектных делах. Поэтому предложил мне полностью взять их на себя. А себе оставил функции административные, финансовые и главного добытчика заказов. Во всем этом он отлично преуспел. Разнообразные заказы посыпались как из рога изобилия. Для их выполнения я собрал слаженную группу опытных специалистов. Это не составило труда: в условиях полной неразберихи многие из них потеряли работу или скатились до нищенской зарплаты.

Стараниями Камериста компания обосновалась в центре Москвы, на Покровском бульваре. В связи с переделом собственности в те годы манипуляции с площадью стали доходным занятием для предприимчивых дельцов. В арендуемом офисе удалось выделить небольшой кабинет и для главного архитектора. В нем я капитально обосновался. По настоятельной просьбе тщеславного Камериста пришлось стены кабинета и мастерской увесить копиями моих дипломов, грамот и некоторых авторских проектов. Он любил говорить, с видом превосходства малообразованного выскочки:

– Это наша наглядная агитация для заказчиков. Пусть видят, что мы не лыком шиты!

Растерянное состояние моего поколения на перепутье двух веков можно понять по талантливым строкам Андрея Дементьева:

Наша жизнь – как цунами.Все пошло кувырком.Поменялись местамиПроизвол и закон.Поменялись местамиЧистоган с чистотой.Мы с надеждой расстались,Как с затеей пустой.На счету мало денег? —От ворот – поворот.Власть взяла в руки веник.Выметает народ.Выше личного благаНичего у ней нет.А захочешь поплакать, —Насмешишь белый свет.Ты о совесть прилюдноНевзначай не споткнись…Стала очень уж лютойЭта новая жизнь.

Я старался по возможности меньше спотыкаться в этой не совсем понятной, хотя и новой жизни. Но удержать равновесие становилось все труднее. Ведь перепутье двух столетий совпадало с моим семидесятипятилетием! В этом возрасте даже на гладкой дороге начинают попадаться колдобины… Тем не менее это не помешало мне еще почти десять лет нового века заниматься любимым делом.

Наиболее масштабным и сложным проектом был крытый спортивно-плавательный комплекс в подмосковном городе Ивантеевке. Под его строительство отвели свободную площадку в центральном парке. Этот объект стал стройкой века для небольшого города. Ее завершения с нетерпением ожидало все население, особенно молодежь. Строительство шло круглосуточно. Но… на половине пути все замерло. Видимо, с опозданием уточнили скромный городской бюджет и прослезились. Сейчас, если не ошибаюсь, этот Дворец спорта все-таки достроен и радует жителей Ивантеевки.

Менее дорогие и сложные проекты удалось осуществить в натуре. В периферийной зоне аэропорта Домодедово вырос бизнес-центр. Нота-банк переехал в новое здание в районе Марьиной Рощи. Больше всего имели успех проекты загородных особняков. Богатые нувориши, ловко скакнувшие из грязи в князи, были капризными, но наиболее платежеспособными заказчиками.

В связи с необходимостью частых разъездов с помощью дочери Кати был приобретен автомобиль. Водителя «по наследству» она передала мне… сумев выдержать его всего несколько дней. А я с ним проработал почти пятнадцать лет! Звал всегда по отчеству – Максимыч. Он обладал очень важным для меня положительным качеством. Как водитель он был на редкость точен и обязателен. Всегда приезжал за мной вовремя. Если попадал в пробки – звонил по мобильному. Отменно ориентировался в переплетении улиц и переулков. Умело находил объездные пути, благодаря которым мы никогда не опаздывали на переговоры и совещания. Его девизом могло бы быть изречение: «Точность – вежливость королей». И при этом – отъявленный матерщинник, хам и скандалист.

Как ни парадоксально, в первые годы нового века бурная проектная деятельность компании «XXI век» стала понемногу затухать. Причина была проста: приток молодых и свежих творческих сил. Они более органично вписывались в жесткую конкурентную среду. Виртуознее владели техническими системами проектирования.

Камерист сделал ход конем. Решил переориентировать проектный бизнес на строительство складов из облегченных конструкций. Несколько архитекторов среднего уровня остались в компании для необходимой корректировки. Я решил, что вообще пора «завязывать». Но не тут-то было! Моя архитектурная персональная мастерская, даже в масштабе огромного московского мегаполиса, оказалась востребована на проектном рынке. По Интернету и другим каналам меня находили все новые клиенты. Появились заманчивые заказы (даже не столько денежные, сколько творчески интересные). Я привлек к ним многолетних сослуживцев – Андрея Тараканова, Любу Елисееву и других толковых специалистов. За многие годы мы основательно притерлись. Поэтому надомный стиль проектирования не нарушал слаженность взаимодействия друг с другом.