В тени восходящего солнца

По достижении школьного возраста я был отправлен в Токио в начальную школу. По окончании шестилетнего курса, поступил в колледж университета Кэйо. Когда я кончил колледж, отец решил дать мне наряду с японским (классическим) и русское образование. Вернувшись во Владивосток, держал экзамен экстерном. В 1918 году кончил гимназию и поступил в Дальневосточный университет на восточный факультет. В 1919 году во Владивостоке был объявлен призыв городского населения (приказ Колчаковского правительства), я был призван. Все студенты-восточники и востоковеды состояли в военно-статистическом отделе (разведывательном) штаба Приамурского военного округа референтов, экспертов (этот отдел механически остался после перехода власти в крае в руки советов и после чехословацкого переворота, т.к. занимался специальной работой по собиранию сведений о Китае и Японии). Чтобы избежать направления в строевую часть (я как студент подлежал отправлению в военную школу), я подал заявление в военно-статистический отдел. Во главе отдела стоял полковник Цепушелов (кореевед), в отделе работали в качестве официальных экспертов-консультантов проф. Спальвин и ряд других японистов, китаистов, монголоведов.

Ряд востоковедов, состоящих в этом отделе, теперь члены ВКП(б). Немного спустя отдел был расформирован (надобность разведки в отношении Японии и Китая отпала) и я был отправлен в качестве чиновника военного времени в отделение культурно-просветительское и печати. Здесь моя работа заключалась в составлении обзоров английской и японской прессы, хотя официально именовался делопроизводителем культурнопросветительского отделения. Параллельно я работал в качестве обозревателя иностранной прессы в газете «Эхо», которая вела оппозиционную линию в отношении Омского правительства и была потом закрыта.

В ноябре 1919 года было восстание Гайды, под держанное комитетом большевиков. После этого восстания я дезертировал из штаба. В январе партизаны заняли Владивосток и я был назначен зав. иностранным отделом телеграфного агентства Приморского правительства (коалиция эсеров и большевиков). Переводы японской и английской прессы делаются моей специальностью. Работал в тел. аг-ве, которое потом было переименовано в Дальта после Меркуловского переворота 1921 году. После переворота (оно продолжало существовать) я стал работать в тех органах, которые были легально оппозиционные в отношении меркуловского правительства — в газете «Голос Родины» (орган кадетов) и «Воле» (орган эсеров)—по японской прессе. Затем поступил в отделение японского телеграфного агентства Тохо во Владивостоке (по рекомендации проф. Спальвина—ныне секретаря нашего полпредства в Токио) — в качестве переводчика. Тохо (аг-во японского МИД) в противоположность штабу японских экспедиционных войск стало вести кампанию за эвакуацию японовойск, и поэтому его бюллетени бойкотировались правой прессой (монархистской), и ОТАКЭ получал угрозы от японских военных и русских.

Бюллетени ТОХО — печатались в «Дальневосточном обозрении» и в «Голосе Приморья», выходившем вместо закрытого Меркуловым «Г. Родины». Когда была объявлена мобилизация генералом Дитерихсом студентов, я перешел на нелегальное положение, бросив работу в Тохо. После вступления войск ДВР во Владивосток «легализовался», был сразу же избран председателем бюро всех студенческих старостатов гор. Владивостока. В конце ноября 1922 года был привлечен к работе ПримГПУ по японской линии. Весной 1923 года окончил университет и был оставлен для подготовки к званию профессора по кафедре экономики Д. Востока.

По заданию ОГПУ определился секретарем к господину Отакэ, назначенному МИДом Японии в Москву в качестве неофициального представителя (под маркой представителя Тохо). Прибыл в Москву в распоряжении 5 КРО ОГПУ в июне 1923 года.

В 1925 году был избран профессором по кафедре Истории Японии в Институте востоковедения. Состоял преподавателем японского языка в Военной Академии до конца 1930 года. Ныне — член бюро секции зарубежного Востока Коммунистической Академии.

PH. Ким (Мартэн)

Приложение 18. Арсений Несмелое. «Как на Россию непохоже»

Объятый дымкою лиловой,

Гор убегает караван.

Над ним — серебряноголовый

Прекрасный витязь Фудзи-сан.

И дышит все вокруг покоем,

Прозрачен воздух, как слюда!

А рядом с грохотом и воем

Летят, грохочут поезда.

И в небесах гудит пропеллер,

Но нежно женщины страны

Поют теперь, как прежде пели,

Святые песни старины.

И опускают томно вежды,

И улыбаются легко,

И красочные их одежды

Благоухают далеко.

На мотыльков они похожи,

На экзотичные цветы,

И возле них так странно ожил

Певучий, сладкий мир мечты!

И как хорош поклон их чинный,

Привет улыбок золотых,

Когда спокойные мужчины

Проходят гордо мимо них.

Спокойствие и сила веет

Из глаз мужских, упорных глаз...

Значенья полный, тяжелеет

Насыщенный, вечерний час.

И месяц встал над тучей хмурой,

Примчавшейся издалека,

И точно в лепестках сакуры, —

Вся в блесках близкая река.

И парк ночною жизнью ожил,

Полночный час легко вошел...

Как на Россию непохоже,

Но как чудесно хорошо!

1940 г., Харбин

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Статейный список М.В. Ощепковой

Цесаревич Николай в Оцу — за несколько минут до покушения

Японцы, спасшие Николая Александровича при покушении в Оцу. 1891 г.

Василий Ощепков (ранее не публиковалосъв

Семинаристы и воспитатели: в центре Николай Японский, справа от него епископ Сергий (Тихомиров), далее — регент Д. Львовский. Слева: профессор Д.М. Позднеев (?), ректор семинарии И. Сэнума. В среднем ряду второй слева — В. Ощепков, четвертый — И. Незнайко

Дзюдоисты из русской семинарии. Сидит в центре — Окамото Ёсиро, в среднем ряду третий слева — В. Ощепков

Собор Воскресения Христова в Токио. Современный вид

Церковь в Александровой на Сахалине

Запись о приеме в Кодокан В. Ощепкова и I Попилева

Василий Ощепков с женой Марией Григорьевной в Японии

Бюст В. С. Ощепкову во Владивостоке

Поселок Александровский пост. Слева—реальное училище

<