В тихом омуте

– Хорошо, – согласился Тьюри, хотя ничего хорошего в сложившейся обстановке он не видел. Все складывалось не так, как надо: Гэлловей куда-то подевался, жена его отнеслась к этому очень странно, Уинслоу, упившись, ударился в слезы. "Ничего себе уик-энд у нас получается, – подумал ой. – Не лучше ли мне развернуть машину и катить домой?"

Гэлловей неизвестно где, Эстер высказывает какие-то нелепые предположения да еще этот Уинслоу – с чего это он захлебывается пьяными слезами?

В телефонной будке стало душно, и когда Тьюри открыл дверцу и вышел в вестибюль, с его лба катился пот, глаза покраснели, и настроение в конец испортилось.

Гарри стоял у окна и пристально смотрел на залив, будто видел там что-то очень интересное. Но в темном заливе вообще ничего нельзя было разглядеть, и Тьюри понял что, Гарри прислушивался к его разговору с Эстер и, вероятно, слышал все, что он говорил.

– Ну, что же, – сказал он, – пытаясь изобразить искренность. – Похоже, мы все всполошились попусту.

– Значит, Рон дома?

– Не то чтобы дома. Но Эстер совершенно уверена, что с ним все в порядке, во всяком случае, о его здоровье она вовсе не беспокоится.

– Ты хочешь сказать, что она беспокоится о чем-то другом?

– О, ты же знаешь Эстер. Она вбила себе в голову, что Рон загулял с какой-нибудь женщиной. Как знать, может, она и права.

– Может быть. – Гарри снова отвернулся к окну и так стиснул зубы, что казалось, голос его исходит неизвестно откуда, как у чревовещателя. – Я слышал, как ты говорил что-то обо мне.

– О тебе? Да, конечно. Я рассказал ей о неувязке в Вестоне из-за того, что ты получил срочный вызов и...

– Я не о том.

– Ладно, – спокойно сказал Тьюри. – Что же еще ты слышал?

– Ты говорил Эстер, что о чем-то ты больше ничего не можешь сказать, потому что я – всего в нескольких шагах.

– Это верно.

– Так о чем же шла речь?

– Вот оно что! – Тьюри не умел изворачиваться, к тому же в голове бродили остатки хмеля, час был поздний, а сидевший за конторкой хозяин гостиницы с любопытством пожирал их глазами – и все это усугубляло замешательство Ральфа. – Собственно говоря, Эстер заподозрила, что Рон и ты пустились во все тяжкие вместе.

– Ну уж Эстер надо бы получше знать меня. В былые времена, пожалуй, у нее и были основания так судить обо мне, но сейчас я женатый человек.

– Понятно.

– И Эстер прекрасно знает, что я теперь не тот.

– Между тем, что Эстер знает, и тем, что она чувствует, не всегда можно построить мост.

– Ты говоришь правду?

– Насчет чего?

– Брось, Ральф. Мы же друзья.

– Так вот, как другу я тебе предлагаю вернуться в охотничий домик и немного соснуть. – Тьюри пошел было к двери, но, увидев, что Гарри не собирается следовать за ним, на что он надеялся, повернулся и подошел к нему. – Не можем же мы, старина, торчать тут всю ночь.

– Не можем?

– Знаешь что, глупые подозрения Эстер никоим образом не должны сбивать нас с панталыку. Так что поедем-ка обратно в охотничий домик. Здесь нам больше делать нечего.

– Есть кое-что, – возразил Гарри. – Я позвоню Телме.

– Зачем?

– А разве должна быть какая-то особая причина, чтобы позвонить собственной жене? К тому же я хочу узнать, появлялся ли Рон вообще в моем доме.

– Но время позднее, Телма наверняка спит. Может даже не услышать звонка.

– Телефон у нее на ночном столике.

– Ну так иди и звони. Мое дело было предупредить тебя.

– Предупредить?

– Ну, что я хочу сказать: если бы я позвонил своей жене в такой предутренний час, она прежде всего решила бы, что я пьян, и в следующий раз, когда меня пригласят сюда, устроила бы мне веселую жизнь.

– Телма не такая. Она хочет, чтобы я хорошо проводил время. Она на удивление самоотверженная женщина.

Тьюри не стал спорить. Самая привлекательная черта характера Гарри заключалась в том, что он приписывал другим людям все добродетели, которые были у него самого.

Когда Гарри вошел в телефонную будку и закрыл за собой дверцу, Тьюри проводил его взглядом и подумал: "Господи Боже, а ну как Эстер единственный раз в жизни права, и Рон там с Телмой... Нет, это невозможно. Телма точно так же без ума от Гарри, как он от нее".

И Тьюри начал насвистывать, правда, почти неслышно, модную песенку "Я без ума от Гарри".

Глава 3

Вопреки мнению Тьюри, Телма не спала. Она сняла трубку после второго звонка, и голос ее звучал живо, как будто она ждала этого звонка. Или какого-нибудь другого.

– Дом мистера Брима.

– Я это знаю, милая, – хохотнул в трубку Гарри.

– О, это ты, Гарри.

– Собственной персоной. Надеюсь, не разбудил?

– Нет.

– Ты рада, что я позвонил?

– Конечно.

– До смерти соскучилась?

– До смерти соскучилась, черт побери, – повторила она скучным голосом. – Как ты любишь всякие игры, Гарри. Совсем как ребенок. Только не слишком поздний час для игр? По-моему, все дети в это время должны спать. А завтра, – добавила она, – завтра можешь играть во что твоей душе угодно.

За три года супружеской жизни она еще не говорила с ним таким усталым покровительственным тоном. Гарри вспыхнул, будто его отхлестали по щекам.

– Телма, что с тобой?

– Ничего.

– Неправда. Я знаю, что это неправда. Что случилось, Телма? Скажи мне. Скажи своему Гарри.

В ответ она лишь вздохнула. Гарри отчетливо услышал этот вздох, долгий, глубокий и печальный.

– Послушай, Телма. Если ты хочешь, чтобы я вернулся домой, я приеду. Тронусь в путь прямо сейчас.

– Нет! Я вовсе не хочу, чтобы ты возвращался домой!

– Да в чем дело, Телма? Ты не заболела?

И снова она не ответила. Ее молчание душило Гарри. Он приоткрыл дверцу телефонной кабины на несколько дюймов и раз пять глубоко вздохнул. Тьюри теперь все будет слышно, ну и пускай себе слушает. Друзья Гарри столько раз делились с ним своими бедами, что он готов без всякого смущенна посвятить любого из них в свои невзгоды.

– Я больна, – сказала наконец Телма. – Весь вечер страдаю.