В тихом омуте

— Ну, не будем это обсуждать. Я только сказал, что ты лишена здравого смысла. Ты разрешила Стар втянуть себя в эту передрягу и позволила этому типу — как его там, Хьюго, что ли? — выжать из себя все соки. Ты исхудала на работе, и все из-за этого самодура.

— Он совсем не самодур.

— Самодур, моя милая, и, кроме того, позер.

Ниниан был настолько же смугл, насколько Стар бела и светловолоса. Джанет внезапно поняла, что Стелла очень сильно похожа на него: та же самая энергия, тот же угрюмый, хмурый взгляд, такие же искры гнева в глазах. Сейчас его глаза метали молнии. Ниниан наклонился к Джанет и мрачно сказал:

— Ты не знаешь, как бороться за свою свободу. С тобой столько проблем! Ты можешь быть очень упорной, если тебе позволить, я вполне могу допустить такую вероятность. У тебя есть внутренняя сила, чтобы постоять за себя. Но ты совсем ею не пользуешься. Или ты все время думаешь о других людях, или чересчур горда, чтобы думать о себе.

Где сейчас блуждали их мысли? Оба слишком хорошо знали, что он имел в виду, когда говорил, что она горда. Это означало, что она никогда и не подумает бороться за него, за Ниниана. Она уважает себя — именно это он и назвал гордостью. Если бы Ниниан захотел Энн Форест, Джанет Джонстоун не шевельнула бы и пальцем, чтобы предпринять какие-то меры и вернуть его назад.

— Ниниан, ты несешь чепуху.

— Да? И почему? Я могу говорить все, что захочу, если посчитаю это правильным в настоящий момент.

Он наклонился к ней еще ближе, и Джанет почувствовала, что окружена им со всех сторон: его рука опиралась на спинку кресла, а затем он наклонился чуточку ближе, и Джанет быстро подняла руку, пытаясь удержать его на расстоянии.

Ниниан захохотал.

— Тише, Ниниан, ты разбудишь Стеллу.

Он сказал смеющимся голосом:

— Ох, я совсем не хочу ее будить. Она сейчас такая кроткая. И как ты с ней справляешься?

— Мне с ней легко.

— А ты уже слышала знаменитый крик Стеллы Сомерс?

— Она кричит только тогда, когда ей что-нибудь надоедает.

— То есть с тобой она не будет кричать — так, что ли?

— Конечно.

— Наша ханжа Эдна настолько утомляет, что доведет любого. Неудивительно, что Джеффри сбегает от нее на охоту. Чего только стоит одно выражение ее лица! Во всяком случае, это единственное богатство — я имею в виду лицо, — которым она владела до свадьбы. Бог его знает, почему все-таки Джеффри на ней женился. Наверное, это так и останется тайной, как и Железная маска, и тот, кто убил наследных принцев в Тауэре! Да, кстати, мне кажется, что это все-таки не был Ричард, потому что, если бы это был он, Генрих VII добился бы его обвинения после сражения в Босворте. Надеюсь, ты восхищена многогранностью моего образования и получаешь огромное удовольствие от нашей беседы. Или Хьюго настолько интересен, что конкурентов у него просто не может быть?

Джанет позволила себе немного расслабиться, все равно стараясь держать Ниниана на расстоянии. Однако было так приятно находиться тут с ним!

— Нет. Я совсем не получаю такого удовольствия от беседы с Хьюго, потому что тяжело что-либо испытывать, когда стенографируешь.

— Ты хочешь сказать, что всю беседу записываешь в виде точек?

— Нет, точки — это азбука Морзе, а не стенография.

— Дорогуша, я не верю своим ушам. Стенография! Я думал, нет ничего хуже, чем дребезжащая пишущая машинка или преобразованная проверка правописания Бернарда Шоу! Я бы так не смог, точно!

Расстояние между ними стало уменьшаться. Джанет ничего не ответила.

Ниниан стукнул кулаком по подлокотнику кресла, в котором сидел.

— Ты совсем не спрашиваешь меня, как я работаю?

— Но я и так Все знаю: горы бумаги, книги, все валяется, и нужен кто-то, кому удастся все это держать хотя бы в сносном порядке.

— Я все это делаю сам, дорогая. Джанет, это тоже составляет часть твоей работы?

— Да.

— Наверное, ты очень добросовестно работаешь, и я совсем на тебя не сержусь. Я зол только на Хьюго, что он заставляет тебя работать практически без выходных, и все из-за этой дурацкой книги.

— Его книги совсем не дурацкие.

Расстояние между ними снова стало увеличиваться. Теперь она говорила очень холодно.

Ниниан яростно взлохматил себе волосы, затем, немного успокоившись, ответил:

— Ну хорошо! Так что же? Если ты работаешь над его гениальными произведениями, зачем тебе думать о моих жалких книжонках? Он создает бестселлеры, а у меня так никогда не получится. Значит, мне это и не нужно. И ты не бросишь свою работу, даже если весь мир покатится в тартарары!

Джанет спокойно на него смотрела. Мысль, что она смогла довести всегда владеющего собой Ниниана почти до бешенства, доставила ей странное удовлетворение.

— У меня хорошая работа.

— Да уж, прекрасная, поистине работа во имя любви! — Рука, которой Ниниан опирался о кресло, внезапно передвинулась и схватила Джанет за запястье.

— Так ли это?

— Что именно? Ниниан, ты с ума сошел. Ты делаешь мне больно!

— Это действительно работа во имя любви? Мне все равно, делаю я тебе больно или нет! Вы уже занимались любовью? И ты позволила ему себя целовать?

Джанет смотрела на его смуглую руку, сжимающую ее запястье, как наручник, и казалось, в этой руке не было ни плоти, ни крови, только сталь. Ну разве у Ниниана была причина вести себя так неразумно? Ее губы невольно задрожали, но Джанет сдержала улыбку. Гордый шотландский нрав взыграл в ней, и она холодно произнесла:

— Это не твое дело, чем мы с ним занимались.

Рука еще сильнее сжала ее запястье. Джанет не думала, что Ниниан может сделать ей так больно.

— С ним?

— Ты сломаешь мне руку!

Он зло хохотнул:

— Да, и положу тем самым конец твоему стенографированию!

Ниниан отпустил ее так же внезапно, как и схватил.

— Тебе не нужно меня злить. Каким-то образом тебе удалось лишить меня самообладания. Наверное, тебе нравится играть со мной в кошки-мышки?

— Я совсем этого не делала!

— Знаешь, тебе нужно быть очень осторожной со мной, иначе однажды ты зайдешь слишком далеко!

Ниниан глянул в сторону и увидел глаза Стеллы, которые смотрели на него. Было очевидно, что она только что проснулась.

— Ниниан, — слабеньким со сна голосом сказала девочка и окончательно проснулась, соскочила со своего коврика, разбросала подушки и прыгнула на него.

Глава десятая

Меесон подошла к детской и постучала в дверь, как только Стелла приготовилась лечь в кровать.

— Пожалуйста, мисс Джонстоун, мисс Форд приглашает вас выпить с ней кофе после ужина. Вечером она не спустится.

Это был поистине королевский приказ, и отказаться было просто невозможно.