В тишине твоих шагов

– Интересная у вас работа.

– Может, перейдем на «ты»? Не против? – Казалось, он был немного смущен тем, что люди одного возраста общаются излишне официально.

– Хорошо, – согласилась я, выглянув одними глазами из-за папки с меню, которую держала в руках. Он продолжал смотреть на меня вопросительно, словно ожидая ответа.

Его правая бровь приподнялась дугой над глазом. Я чуть не дала себе в лоб. Он же не видел моего рта и не мог прочитать по губам! Вот невежа! Стало ужасно стыдно. Я медленно опустила папку с меню на стол.

– Конечно. Давай перейдем на «ты».

– Отлично, – успокоился он. – Ты должна попробовать теплый салат с телячьей вырезкой. У них он особенно хорош.

– Если ты рекомендуешь, – задумчиво произнесла я.

Он кивнул головой и надиктовал заказ официанту.

– Может, ты хочешь мороженого? Или вина? Погода располагает.

– Спасибо, но я откажусь. Если каждый мой деловой завтрак будет начинаться с вина, хорошим это не кончится.

– Прости, – ему стало жутко неловко, – у них шикарные красные вина. Мне удалось побывать на дегустации в прошлом году, я тогда занимался сбором информации об одном человеке. Пришлось провести здесь целый день, чтобы узнать хоть что-нибудь. Короче, меня накормили, напоили, я чуть не провалил дело. Перебрал слегка, с непривычки. Теперь знаю, чем здесь можно удивить девушку, но удивлять пока никого не доводилось. Боже, что я несу…

– Есть что вспомнить, – я расплылась в улыбке. – Похоже, у тебя интересная работа.

– Не то чтобы я был доволен на все сто процентов, но жизнь сложилась так, что я рад тому, что вообще могу заниматься чем-то подобным.

– Мне всегда нравилось, что профессия сыщика наполнена романтикой и опасностью, – усмехнулась я, пригубив кофе.

– Это не совсем то, что ты себе представляешь. – Он расслабленно навалился на спинку кресла. – Всё достаточно банально. Мы ищем пропавших родственников, наводим справки, собираем информацию, например, в интересах бизнеса. Всё по мелочи. Единственное, за что не берусь, – это возвраты долгов. Скользкое направление. Еще нас часто просят проверить супружескую верность. Это я просто ненавижу. Для работы в этом направлении у меня есть специалист – сотрудник женского пола. Женщины, как правило, хорошо справляются с такими заданиями, и им это интересно, в отличие от меня.

– О, большинство женщин обожает истории, где замешаны чувства и интриги, – подтвердила я.

– Единственный минус, слабому полу трудно подходить хладнокровно в таком деле, приходится постоянно контролировать процесс. Как бы мне это не нравилось, именно за эту работу хорошо платят.

Мимо нас с шумом пронеслась целая орава ребятишек. Мой собеседник сначала никак не отреагировал, потому что они появились из-за его спины. Он просто не слышал шума. Но, видимо, почувствовав вибрации, производимые топотом их маленьких ножек, он повернулся на шум и улыбнулся. В общении с ним я почти начинала забывать, что он ничего не слышит, но такие моменты возвращали меня к мыслям о том, как наверняка ему не просто живется.

Детишки пару раз обогнули наш столик и побежали прочь, к лодке, стоявшей поодаль, с другого конца строения. Это было импровизацией в украшении интерьера – старое суденышко, освеженное сочетанием красок белого цвета и зеленого с мятным оттенком. На лодке был закреплен якорь, по бокам свисали спасательные круги. Мы проводили их взглядом и вернулись к разговору.

– А что с уголовными делами? – спросила я, постукивая ложечкой по краю блюдечка.

– Как бывший представитель закона, – он нервно почесал висок, – могу сказать, что здесь очень тонкая грань. Мы имеем право собирать доказательства, опрашивать очевидцев, разыскивать свидетелей, проверять алиби в сотрудничестве с адвокатом. Если мы станем путаться в ногах у следствия, можем лишиться лицензии.

– Ясно. Для меня это не утешительно.

– Я собрал для тебя кое-какие факты, как и обещал.

– Спасибо, давай тогда плавно перейдем к делу. Я ужасно переживаю за брата. Чувствуя, какая опасность нависла над ним, не могу спать и есть. Даже дышать не могу полноценно. Кажется, будто кто-то наступил мне на грудь, просто не хватает воздуха. Арсений всегда защищал меня, заботился, и мне просто не сидится на месте в такой ситуации.

– Понимаю тебя, – произнес он сочувственно и потянулся к планшету. – Тебе сейчас нужно быть сильной. Дело очень непростое, все улики против твоего брата. Но я тебе верю. Арсений наверняка стал жертвой того, что произошло в тот день. Думаю, многое прояснится после того, как он очнется.

– Надеюсь на это.

– Я был в его положении. В смысле, знаю, что такое лежать без сознания, переломанным, забинтованным, на грани жизни и смерти.

Я заметила, как по его коже пробежали мурашки. Это тема была болезненной для него. Он опустил глаза, включил планшет, стал искать нужную информацию. Чувствовалось, что он невольно напрягся, мышцы заиграли на его руках, уголки губ вытянулись в прямую линию.

Воспользовавшись моментом, я задержала свой взгляд на нем подольше. Мне хотелось лучше его разглядеть. Его светлые волосы, крепкие плечи, его по-настоящему мужскую фигуру. Немного пофантазировав, можно было увидеть через тонкую футболку его стальной пресс. Но что больше всего мне нравилось, это легкость, которую он дарил мне при общении с ним.

Алексей очень гармонично смотрелся в таком уютном ресторанчике, серьезный, деловой, вполне состоятельный и в меру ухоженный. Мне самой становилось уютнее рядом с ним. Сегодня он был совсем другим, нежели при нашей первой встрече. И таким он мне нравился еще больше. Нравилось, как он смотрит на мои губы, ловя каждое слово, и в конце фразы неизменно переводит взгляд на мои глаза. Есть в этом какая-то интимность момента.

Хотя что я себе уже успела нафантазировать! Мужчина встречается со мной исключительно по деловому вопросу, в людном месте, ничем не выказал заинтересованности во мне, не пытался флиртовать, а я уже вовсю раздеваю его глазами.

Неужели я успела превратиться в озабоченную хищницу? Как же ужасно действует на женщину внезапное освобождение из долгих несчастливых отношений! Так и охота на каждом шагу пуститься во все тяжкие. Но такой фокус прошел бы с самоуверенным типом вроде Донских. Но не с Тимофеевым, каждую секунду излучающим свет и спокойствие своими большими грустными глазами, черт их подери!

Мои размышления прервал озорной ветерок, который дунул на нас и игриво затрепал свисавшие с потолка льняные занавески. Солнышко тут же проникло под навес и осветило загорелую кожу моего собеседника. Вдруг, случайно увидев многочисленные мелкие шрамы на его груди, ключице, шее и бледные следы от швов чуть ниже линии роста волос, я едва не упала и тут же отвела глаза. Вероятно, он побывал в жестокой мясорубке однажды. Подавив желание задать миллион вопросов, я уставилась в экран планшета.

– Смотри, – хриплым голосом сказал Тимофеев, – труп был обнаружен соседом в 9 утра 21-го числа. По мнению специалиста, который делал заключение, смерть наступила в районе 20–22 часов вечера 20-го числа. Эти фотографии мне переслали вчера вечером, разумеется, по старой дружбе, никто не должен знать об этом.

– Конечно, – прошептала я.

От увиденного мои конечности моментально оледенели, тело перестало повиноваться и стало невесомым. Казалось, я проваливаюсь в обморок.

Мне не удалось оставаться невозмутимой. На фотографии было тело обнаженной молодой девушки, лежащей в умиротворенной позе. Глубоко вдохнув, я медленно прислонилась к спинке кресла.

– Можно принести воды? – громко крикнул Алексей в сторону официанта. – Я знал, что нельзя тебе показывать такое. Просто ты выглядишь такой сильной. Черт, ты так побледнела!

Схватив со стола бамбуковую салфетку, он сел возле меня на колени и принялся махать ею из стороны в сторону, создавая легкий ветерок.

– Уже все нормально, – я схватилась за его руку, несколько раз вдохнула и выдохнула, – с речки достаточно дует, спасибо за заботу.

– У тебя ледяные руки. Что я за болван, вывалил перед тобой эти фото, никогда себе не прощу. Просто мысли сегодня путаются, все валится из рук. Прости меня, пожалуйста.