В твоих объятиях

– В этом нет нужды.

– Ты же не думаешь, что я останусь внутри, а ты будешь снаружи подслушивать в щелку, что происходит?

Бен, не стесняясь, ухмыльнулся:

– А если мы оба уляжемся внутри, мне не придется подслушивать и подсматривать.

– Если вы оба уляжетесь спать внутри, мне не придется сомкнуть глаза ни на минутку, – фыркнула Виктория. – Вы проговорите всю ночь.

– Догадалась, – вздохнул Бен. – Ты не думаешь, что на этот раз ухватил кусок, который не проглотишь?

– Что ты хочешь этим сказать? – возмутился Тринити.

– То, что ты и подумал, – пожал плечами Бен. – Ты смотришь на нее, как медведь на медовые соты, да еще в отсутствие всяких пчел.

– Твой язык болтается, как у шакала, почуявшего баранью котлету, – добродушно откликнулся Тринити. – Забирай свою постель и выходи наружу.

– Я выйду и посчитаю до десяти. Если ты не выйдешь к тому времени, я вернусь и тебя спасу.

– Я все время задаю себе вопрос, почему он мне нравится, – покачал головой Тринити, пока Бен направлялся к двери со счастливой улыбкой на лице.

– Потому что он выглядит как лучший друг.

– Пожалуй, что-то вроде того. Тебе не страшно здесь одной?

– С такими двумя охранниками?

Прежде чем закрыть за собой дверь, Тринити оглянулся, и Виктория увидела призыв в его взгляде. От этого остаться одной было еще труднее.

Виктории действительно не хотелось спать одной, но не потому, что она была напугана. Ей понравился Бен, но она хотела, чтобы он не возвращался в хижину... по крайней мере пока. Стена, которая представлялась ей такой тонкой, когда речь шла о защите от пуль, оказывалась слишком толстой, когда разделяла ее с Тринити.

До этого вечера она не была уверена в том, чего хочет от него. Теперь знала – всего, что он может ей дать. Однако как на него подействует ее откровение?

Естественно, он не догадывался, что она до сих пор была девственницей. Откуда ему было знать, что Джеба не интересовала жена, а если бы даже он захотел исправить ситуацию, то был слишком пьян все ночи, чтобы что-то предпринять. Даже поцелуи его были какими-то вялыми. Теперь она это поняла, потому что могла сравнить их с поцелуями Тринити.

Она всегда считала, что вина лежит на ней. У нее не было страстной потребности в Джебе. Сексуальное возбуждение, которое она испытывала, было таким слабым, что она без труда засыпала и наутро забывала об этом. Не чувствовала она той могучей силы, которую пробудил в ней Тринити.

Теперь она осознала, с какой силой проявляется мужское желание, и задумалась, все ли с ней в порядке. Джеб практически ее не касался, а Бак никогда не намекал, что хочет с ней спать. Тринити – да. Он выказал явное желание, но сумел быстро с ним справиться, когда появился Бен.

Чувствовал ли он сейчас ту досаду, какую чувствовала она?

Она вспомнила его голодный взгляд и несколько успокоилась. Он хотел ее так же, как она хотела его.

Хотя ласки их были прерваны появлением Бена, тело Виктории трепетало, жаждая удовлетворения, в котором ему было отказано. Она не могла улежать на постели спокойно. У нее было ощущение, что если она не встанет и не займется чем-нибудь, то просто сойдет с ума. Однажды у нее была сыпь, которая изводила ее на протяжении трех дней. Посейчас ей было хуже.

Постепенно ощущения, грозившие довести ее до безумия, начали ослабевать, и она смогла наконец заснуть.

Вторая часть их путешествия была столь же бесцветной и тихой, насколько первая – опасной и бурной. Бен ехал с ними. Их с Тринити веселая болтовня все время вызывала у Виктории смех. Тринити был более приветливым, более приятным в общении, чем раньше. Ее часто заставляли смеяться уловки Бена, который постоянно сообщал Тринити, как следует держаться истинному джентльмену. Если бы не категорические возражения Виктории, он стал бы переносить ее на руках через грязные лужи.

– Сэр Уолтер Рейли именно так поступил ради королевы Елизаветы, – сообщил Бен. – Я не всю жизнь был невежественным ковбоем, я ходил в школу. Я научился читать. Я многое узнал о людях, о которых здесь никто и не слыхивал. Вот вам двое, к примеру. А я знаю о многих.

– Пощади, не перечисляй остальных, – попросил Тринити.

Они останавливались в гостиницах и даже иногда путешествовали в дилижансах. Тринити настоял, чтобы ей всюду доставалась лучшая комната. Он также позаботился, чтобы каждый день у нее была ванна и настоящий обед. Он даже заставил ее купить новый дорожный наряд.

– Я знаю женщин, которые терпеть не могут часто надевать одну и ту же одежду. Я, например, видел на тебе все по три раза.

– Он имеет в виду мою одежду, – объяснила Виктория озадаченному Бену. – Постарайся убедить его, чтобы, когда он станет похищать женщину в следующий раз, он дал ей время захватить собственную одежду.

– Он вообще немного знает насчет женщин, – кивнул Бен. – Во всяком случае, не о приличных. А вот есть одна танцорка, Бетти Дин...

При этих словах Тринити напал на друга, зажал его шею крепким захватом и пригрозил сломать ее, если тот скажет еще хоть слово. Виктория достаточно повидала схваток между ковбоями, чтобы понимать, что они не причинят друг другу вреда, так что предоставила их самим себе. Она пошла и на деньги, данные ей Тринити, купила себе шляпу, самую дорогую, какую смогла найти.

У нее было ощущение, что она его потеряла и не может никак отыскать... не знает, как его вернуть.

Сначала она решила, что это Бен встал между ними, и в какой-то степени так и было. Но вскоре она поняла, что это сам Тринити использовал друга, чтобы не оставаться с ней наедине.

Неужели он держался вдалеке от нее по той же причине, что и Джеб? Она всегда хотела понять, почему Джеб не занимался с ней любовью, ей было необходимо это знать, но не хватило храбрости прямо спросить об этом.

Однако последние пять лет научили ее, что в браке все должно быть иначе. Джеб просто не был заинтересован в налаживании с ней каких бы то ни было отношений.

Причем это было не из-за ее внешности. Виктория не была тщеславной, но знала, что очень хорошенькая. Джеб не занимался с ней любовью, но было множество таких, кто с удовольствием бы занялся. Но они никогда к ней не прикасались. Даже не пытались ее поцеловать.

Даже Бак. Он сказал ей, что любит ее, что собирается на ней жениться во что бы то ни стало, он с первого взгляда возненавидел Тринити из-за жесточайшей ревности, но он никогда не пытался ее обнять.