В тылу врага

Видимо, находясь в радостном блаженстве и открывающихся перспектив дальнейшего отхода Куликов на какое-то время потерял контроль над ситуацией и настроением в отряде и не заметил передвижений среди гражданских и его подчиненных. Те о чем-то тихо разговаривали. А когда заметил, было уже поздно. От смешанной группы к нему подошел Трофим и Юрий Бардов.

"Ну, с Трофимом понятно. Оказались в относительной безопасности и он решил, что можно рискнуть напасть на полицаев и отбить своих, — подумал Вадим. — А нацик? Решил показать всем и в первую очередь себе, что он тоже что-то решает? Или просто пострелять захотелось?"

— Мятеж?.. — с весельем в голосе спросил Куликов, хотя внутренне ему было далеко не до веселья. — Где черная метка?

— Ну, ты тоже скажешь! — чуть надтреснуто засмеялся Бардов. — И вовсе не мятеж…

— Никакого мятежа, — подтвердил Трофим. — Мы просто считаем, что… что нужно помочь нашим…

— Русским людям, которых взяли в плен эти косоглазые, — более решительно закончил речь Трофима Бардов.

"Ясно… Значит все-таки мятеж, — подумал Вадим. — Если я откажусь, это ничего не изменит, они все равно пойдут. Все бы ничего, но тогда на дальнейший период нашего путешествия командиром в отряде станет нацик и уже мне придется подчиняться ему… Ну уж нет!"

— Вот как?

— Да.

— Они возможно, даже скорее всего, уже все сделали и уехали. Сколько уже времени-то прошло… — попытался извернуться Вадим.

— Возможно, — кивнул Трофим. — Но, по крайней мере мы попытались. А если они еще там, то мы спасем из плена хоть кого-то.

"Как я ненавижу патриотов… — мысленно закатил глаза Вадим. — Вечно у них черви в жопе ногам покоя не дают, а вместо мозгов – цитатник патриотических лозунгов: "Да здравствует Россия", "Смерть врагам" и все в том же духе".

— Вы хоть понимаете, сколько нам придется еще побегать? Туда только километров семь, потом обратно столько же и это все за несколько часов. Потом будет погоня, а мы уже на ногах стоять не сможем!

— Мы выдержим.

"Что ж, если толпу нельзя остановить, значит ее нужно возглавить, — подумал Куликов. — К тому же ее никак нельзя доверять безбашенному нацику. Он только всех погубит. Судя по тому, как он играет в карты, разработка стратегических и тактических планов не его конек и доверить ему людей в серьезной операции просто нельзя… Слишком уж он импульсивен и не просчитывает ходы, то есть последствия своих решений. Что ж, камрад, — сказал он себе мысленно напоследок, — ты в ответе за тех, кого приручил. Так поделом же тебе…"

Вадим тяжко вздохнул.

— Что ж, черт с вами, идем.

Отряд из мужчин отправился в обратный путь, провожаемый испуганными взглядами женщин и детей.

Весь путь Вадим беспрестанно мысленно матерился, оно и понятно, вырваться из клетки со львом только затем чтобы самому уже запихнуть в его пасть собственную голову, он, мягко говоря, считал глупым. Но желание большинства – закон и закону, каким бы он ни был, нужно подчиняться.

К досаде Куликова ремонтная бригада все еще не завершила свои работы. Смертельно уставших пленных, таскавших рельсы с платформы ремонтной дрезины и восстанавливавших насыпь, надзиратели из полицаев подгоняли пинками, ударами прикладов и руганью. Охрана, глядя на это, весело смеялась. Кто-то кидал в рабочих камешки и окурки.

"Власть развращает, а абсолютная и безнаказанная власть развращает абсолютно", — глядя на все это, отстраненно подумал Вадим.

Судя по поведению полицаев, они ничего не боялись. Ну не верили они, что кто-то решится напасть на такую, с позволения сказать, силу, а значит пресловутый эффект неожиданности сработает на полную катушку.

Ознакомившись с ситуацией, Куликов собрал людей вокруг себя, и стал ставить задачу перед каждым бойцом:

— Вы, — указал он на гражданских с плохим оружием, — поскольку ничего со своими пукалками реально сделать не сможете, то ваша задача забросать поезд гранатами. Дайте каждому по три штуки…

Солдаты поделились гранатами.

— Выбиваете окно выстрелом из своих ружей и бросаете. Потом действуете по своему усмотрению – выбивайте тех кто начнет разбегаться. Все ясно?

— Так точно…

— Отлично. Ну а мы возьмем на себя плотные группы полицаев. Они как раз кучкуются и срезать их хорошими очередями, да еще перекрестным огнем будет несложно. Действуем по сигналу – моему истошному крику.

— Че такой странный сигнал? — удивился Бардов.

— А почему бы и нет? Я так думаю он наоборот заставит всех замереть на месте точно истуканы.

— Хм-м, точно, — с усмешкой согласился Юрий, представляя как это будет выглядеть.

— Тогда пошли…

Смешанный отряд выдвинулся на позиции.

Полицаи продолжали гонять еле шевелящихся пленных, но большинство, как и прежде, кучковались несколькими группами. Половина так и вовсе отдыхала в вагоне.

Вадим набрал в грудь побольше воздуха и истошно крикнул:

— А-а-а!!!

И тут же лес разразился шквальным огнем по опешившему противнику. В районе состава захлопали ружейные выстрелы, а потом загремели взрывы и пассажирский вагон, в котором с комфортом путешествовали полицаи и отдыхали те, кому уже просто надоело гонять рабочих, затрясся от разрывов и загорелся.

Пленные частью суматошно заметались из стороны в сторону, более умные попадали, где стояли наземь, чтобы их не задело шальными пулями, а отважные среди умных даже попытались завладеть оружием убитых полицаев, чтобы лично расквитаться с тем, кто сумел уцелеть под первыми очередями и убежать в лес на другую сторону.

Полицаи неожиданным нападением оказались полностью деморализованными и, несмотря на двукратный численный перевес уцелевших, они не думали об организации обороны и, тем более, контратаках и беспорядочно бежали в тайгу. В конце концов, они не знали о численности нападавших, а у страха глаза велики.

Поскольку погони за бежавшими полицаями планом не предусматривались (Бардов наверняка бы побегал за ними), Куликов скомандовал отход.

— Сваливаем!

Один гражданский зачем-то полез в дрезину.

— Трофим, черт тебя дери за ногу! Ты чего там делаешь?!

— Сюрприз ублюдкам хочу устроить! Я сейчас, всего минуту…

Через полминуты копошения Трофима в поезде, горящий состав тронулся с места, а сам Трофим спрыгнул на землю.

— Будем надеяться, что он причинит дополнительные разрушения где-нибудь на станции, хорошенько куда-нибудь врезавшись.

Дрезина действительно набирала скорость, уходя в темноту, подсвечивая лес огнем горящего вагона. Что она могла натворить на станции, можно было только догадываться. Может просто врежется в тупик, а то и вовсе опасность вовремя заметят и отведут на запасной путь, где и остановят или собьют с дороги. Но может Трофим прав и эта дрезина действительно наделает дел своим появлением…

— Или просто на повороте слетит с путей и пожар хороший устроит в лесу.

— И такое может случиться…